—Все равно мы с вами совершенно чужие люди.
—Чужие или нет, а беда у нас общая.
Чашка выскользнула у нее из рук и, громко звякнув, упала на дно раковины. Лиз молча подобрала ее, сполоснула и поставила в сушилку. Чашка треснула, но сейчас это ее почти не занимало.
—У вас десять минут, — напомнила она.
Неожиданно он крепко схватил ее за руку по ниже плеча.
—Элизабет, у нас с вами действительно общая беда, — спокойно и серьезно повторил он.
Лиз подумала: его можно возненавидеть только за один спокойный голос!
Ничего подобного. Вы хотите отомстить за смерть брата. А я... зарабатываю себе на жизнь.
Вы считаете, все решилось бы тихо-мирно, вернись я в Филадельфию?
Да! — Лиз дернулась, но он ее не выпустил. Врать она не любила и потому невольно вспыхнула.
Я сразу понял, что вы, Лиз, — женщина умная. Не знаю, от кого и почему вы прячетесь на этом райском островке, но соображаете вы неплохо, очень неплохо. Мы с вами оба прекрасно понимаем: то, что случилось с вами вчера, произошло бы все равно, нахожусь я здесь или нет.
—Ладно. — Она перестала вырываться. — Вчерашнее произошло не из-за вас, а из-за Джерри. Ну и что это меняет в моем положении?
Не выпуская ее руки, Джонас медленно встал.
—Пока неизвестные считают, будто вы в курсе дел Джерри, они от вас не отстанут. Вы в центре их внимания. Пока вы в центре внимания, я буду рядом с вами, потому что вы, прямо или косвенно, наведете меня на след убийцы Джерри.
Лиз ответила не сразу, а лишь убедившись, что может говорить спокойно.
—Джонас, вы со всеми так? — спросила она. — Люди для вас только орудия? Средства, которые ведут к цели? — Посмотрев ему в лицо, она увидела решительное и отстраненное выражение. — Мужчины вроде вас всегда идут к цели, ни с кем, кроме себя, не считаясь!
Злясь, сам не зная почему, он взял ее за подбородок.
Вы в жизни не знали мужчины вроде меня.
Нет, знала, — тихо возразила Лиз. — Джонас, вы не один такой на свете. Вы выросли в богатой семье, на вас возлагали большие надежды, вы ходили в лучшую школу, общались со сливками общества. Ваши цели давно определены, и, если по пути к цели придется перешагнуть через других, вы это сделаете — как говорится, ничего личного. Вот что самое плохое, — продолжала она, тяжело вздохнув. — Вы никогда ни к кому не питаете личной злобы, ненависти и так далее. — Дернув подбородком, она сбросила его пальцы. — Что вам от меня нужно?
Никогда в жизни никто еще не злил его так. Несколькими словами она буквально пригвоздила его к месту. Джонас вспомнил свой сон и пустые, равнодушные глаза присяжных. Выругавшись про себя, он отвернулся к окну. Как бы она его ни унижала, сейчас он уже не может переиграть, отступить. Самое главное, он прав — здесь он или в Филадельфии, Лиз Палмер по-прежнему остается ключом ко всему делу.
За окном между двумя пальмами висел пестрый сине-желтый гамак. Интересно, вдруг подумалось Джонасу, есть ли у нее время хоть иногда полежать в нем. Ему вдруг захотелось взять ее за руку, вывести во двор и вместе прилечь под пальмой. И чтобы, помимо назойливых мух, у них не осталось других забот.
Мне нужно поговорить с Луисом, — сказал он. — Хочу выяснить, куда он ходил с Джерри. Может, Луис видел, с кем Джерри там общался.
С Луисом я поговорю сама. — Видя, что Джонас собирается возразить, Лиз покачала головой. — Вы ведь сами видели вчера, как он на вас среагировал. Луис не будет доверительно говорить с вами, потому что вы его пугаете. Я все интересное для вас запишу, у вас будет целый список таких мест.
Хорошо. — Джонас полез в карман за сигаретами и с досадой вспомнил, что оставил их в спальне. — А еще прошу вас начиная с сегодняшнего вечера ходить вместе со мной по тем местам, о которых вам расскажет Луис.
Лиз показалось, будто она ступает в зыбучий песок.
—Зачем?
Джонас пока и сам толком не знал, зачем это нужно.
Надо же с чего-то начать.
А я вам для чего?
Здесь он был еще меньше в чем-либо уверен.
—Не знаю, сколько времени все займет, а одну я вас здесь не оставлю.
Лиз удивленно хмыкнула:
Меня охраняет полиция!
Этого недостаточно. И потом, вы говорите по-испански и знаете местные обычаи. А я нет. Вы мне нужны. — Он сунул руки в карманы. — Все, в сущности, очень просто.
Лиз выключила кофеварку.
Простого ничего не бывает, — возразила она. — Но я принесу вам список и пойду с вами при одном условии,
Каком?
Она скрестила руки на груди. Джонас понял: она согласится на сделку только на своих условиях.
—Что бы ни случилось, удастся вам что-нибудь выяснить или нет, вы уберетесь из моего дома и из моей жизни, когда моя дочь вернется домой. Даю вам месяц, Джонас. Четыре недели — и не больше.
—По-моему, месяца вполне достаточно.
Она кивнула и направилась к двери.
—Помойте за собой посуду. Жду вас на улице.
Выйдя на крыльцо, Джонас увидел полицейскую машину, которая, как и вчера, стояла на дорожке перед домом. Рядом с машиной толпились дети; они о чем-то переговаривались вполголоса — наверное, обсуждали вчерашнее происшествие. Лиз окликнула одного из детей по имени, а потом достала из кармана пригоршню мелочи. Не нужно было понимать по-испански, чтобы догадаться о том, что здесь заключается сделка. Через несколько секунд, сжимая монеты в кулаке, мальчишка вприпрыжку вернулся к друзьям.
—Что происходит?
Лиз улыбнулась. Вера все лето будет играть с этими детишками.
—Я предложила им поиграть в сыщиков. Попросила: если они заметят поблизости кого-нибудь, кроме вас или полицейских, пусть срочно бегут к себе домой и позвонят капитану Мораласу. Так лучше всего можно уберечь их от беды.
Джонас наблюдал за детьми. Мальчишка, говоривший с Лиз, раздал друзьям монеты.
Сколько вы им дали?
По двадцать песо на брата.
Он прикинул, сколько это будет в долларах и центах, и покачал головой:
В Филадельфии даже малыши не согласятся работать за такой мизер.
Мы на Косумеле, — просто ответила Лиз, выкатывая мотоцикл.
Джонас посмотрел на ее транспортное средство, потом на нее саму. От такого мотоцикла пришел бы в восторг любой подросток.
—Значит, вот на чем вы здесь рассекаете?
Лиз почему-то стало смешно, но она не улыбнулась, а холодно парировала:
—Мотоцикл — прекрасное средство передвижения.
— Прекрасное средство передвижения — это БМВ.
