Серость. Сначала бы узнал, какой мы прорыв в местной медицине устроили, а потом бы запрещал.
— Госпожа-а-а-а… — на этот раз вопль Иркофа был отнюдь не восхищенный, а жалобный.
Ну, что там еще? У меня тут сцена почти семейная. Может быть даже, разборки и планы на бурное ночное примирение. Двукратное. Не меньше! А тут больные личной жизни мешают. А я ему эту самую жизнь спасла! Нетактично!
Но я все же выглянула из-за плеча Агиара и… обомлела.
Моя птичка черно-красным пятном пикировала на только что излеченного арса, норовя его клюнуть. Конечно, в мягкие места, без увечий, но все же. Бедный, настрадавшийся Иркоф пока уворачивался. Однако, дело не в меткости попугая, и не в шустрости арса, а в том, что…
— Немедленно поставьте меня! — строго приказала Светлости. От такой наглости обычной адептки ректор опешил и послушался.
А дальше… Дальше я ринулась в сердце битвы, закрывая пациента собой.
— Ты что творишь, мешок с перьями? Если у него шов разойдется, ты его штопать будешь? — заорала на аррела.
Реакция птицы меня обрадовала. Лошариус готовился к очередному нападению, но вдруг передумал и чинно приземлился на ближайший стол. Промолчать он, конечно, не мог:
— Неблагодарная! Тут собой рискуя, спасаешь ее, а она?! И, кстати, Лошарик звучит благозвучнее, чем мешок перьев, а ты меня им уже два раза обозвала. Не подумай, что я считаю, но все-таки.
— Как скажешь, — хмыкнула я. Благо, наш магический диалог никто не слышал.
— Как ваша спина? Вас не затруднит приподнять кафтан, я осмотрю повязку. Очень важно, чтобы рана не кровила. И простите мою глупую птичку. Он только второй день из приюта, еще не привык. Подумал, что вы на меня нападаете, а не благодарите вот так, по-своему, вот и защищал, как умел. Обещаю, что приму все меры по его воспитанию, — покаялась перед арсом.
— Простите, госпожа Тэс, — пробасил Иркоф. — Так обрадовался, что еще поживу, что сил не рассчитал.
А я уже заглядывала ему под кафтан. Крылья он предусмотрительно развел в стороны. У Лесара, к слову, крылья намного красивее, но все равно я их потрогала прежде, чем потянуться к повязке.
— Так болит?
— Не-е-ет…
— А вот тут, если нажимаю?
— Щекотно, — хмыкнул арс.
— Все, опускайте вашу одежду…
И тут я посмотрела на ректора и подавилась последним словом. В глазах заледенела сталь, руки сжались в кулаки, а на скулах танцевали желваки. Да, Светлость был зол. Неа, не так, он пребывал в ярости. Не знаю, какова для него последняя ступень этого не самого приятного чувства, но сейчас тоже была очень высока.
— Адепт Арбери! — я на всякий случай оглянулась. Вдруг у магистра еще тут парочка родственников учится? Но смотрел супруг на меня, именно на меня и только на меня. — В мой кабинет! Живо!
Мамочки!..
— Бить будете? — ну, первое что в голову пришло. Страшно. Правда, очень страшно стало. Словно кто-то внушил мне ужас, что ли.
— Что-о-о-о? — нет, не спросил. А ядовито прошипел герцог.
К язвительности я успела привыкнуть, поэтому немного отпустило.
— А что я такого сделала? — выпалила я.
— В кабинете узнаете! — отчеканил Светлость.
— Но…
— Никаких но!
И я…
— Все из-за тебя! — обвинила попугая и показала язык.
— Фу, как невоспитанно! — оскорбилась птица. — Не бойся, нас не накажут. Я как раз за ним подсматрива… тьфу! Наблюдал, когда он вдруг к тебе рванул. Значит, переживает. Надо выслушать мужика. Пора взрослеть, становиться мудрее. Свой ум не наживешь, никто его за тебя не наживет, так и знай.
— Да пошел ты!..
— Полетел я, глупышка.
И он полетел, а я поплелась за Светлостью, волоча за собой так и не распакованную сумку.
— Лорд ректор, постойте! Дело в том, что… — к Агиару бросился магистр Арбери.
— С вами у меня будет отдельный разговор, уважаемый Тев! — герцог бросил на него короткий взгляд, и этого хватило, чтобы док затих и больше не предпринимал попыток вступиться за меня.
— Не дрейфь! — подмигнула Диана. — Ты ничего не нарушила. Помни о своих правах.
Да кабы я их знала! Я и обязанности-то не совсем уяснила, а рассказать некому, все только что-то требуют.
Так и плелись мы с сумкой за гордо вышагивающей Светлостью. Поднялись по лестнице, куда-то свернули, снова прошли, и за все это время супруг ни разу не остановился, не обернулся, не придержал дверь.
Было немного обидно, потому что вины я за собой не чувствовала.
А потом мы пришли. Высокие резные двустворчатые двери с табличкой. Разумеется, именно за такими дверьми скрывается приемная руководителя и секретарь с хищным маникюром и прочими накаченностями.
— Заходи, — произнес супруг. И да, в этот раз он все сделал и даже дверь придержал.
Я вошла. Осторожно. Даже зажмурилась, чтобы сразу не расстроиться при виде арсушки с огромным бюстом. Но в помещении за большим столом сидела лишь дама преклонных лет, но выглядела вполне презентабельно для своего возраста.
— Добрый день, — поздоровалась я.
— Не очень он и добрый, — перебил нас герцог. — Луиза, видите эту адептку?
— Так же хорошо, как вас, лорд ректор, — кивнула дама.
— Пропускайте ее по любому вопросу.
— Хорошо, — кивнула секретарь. Даже если ее и удивила просьба начальства, то женщина и виду не подала. Крыльев за спиной у нее тоже не оказалось.
— А вы, адепт Арбери, в крайнем, но неотложном для вас случае, можете обращаться к госпоже Энбель.
Я промолчала. Злить Светлость еще больше было рискованно. И чего он, спрашивается, завелся? Все же мирно было вполне. Спасала от смерти арса, совершала прорыв, упивалась своей значимостью, и вот за все это нате — получите!
— Проходи! — передо мной распахнули еще одну дверь.
— Лорд ректор, подать вам чаю или, может быть, воды? — предложила Луиза.
— Лучше розги, — ответил он и закрыл дверь, отсекая нас от приемной.
Попугай отсутствовал. Испугался, что и следовало ожидать!
Эх, была не была! Лучшая защита — это нападение!
— И по какому поводу вы меня сюда пригласили? — спросила я, вздернув подбородок.
— Не пригласил. Вызвал, — уточнил Агиар.
— Ну, вызвал… — моя решительность таяла.
— А вы сами не догадываетесь, Тэс? — спросил ректор и очень, просто очень недобро прищурился.
— Понятия не имею, — я дала самый честный ответ.
— Да? — усмехнулся супруг. — Когда другой арс вас обнимал, я стерпел, но когда вы, Тэс… Вы!!! Стали гладить его крылья… Какого первородного вы себе позволяете, жена моя?
