«Настасья, если ты читаешь эти строки, то, скорее всего, меня снова нет на Леандоре…».
Снова? Вот тебе и раз! И никаких Тасий. На родном языке четко выведено кириллицей — Настасья. Кто же ты, Тануш Толди? Кто же ты, и почему не оставил четкой подробной инструкции, а лишь обрывки и намеки, которые мне самой приходится складывать в пазл?
«Вот сейчас ты сидишь, подперев рукой подбородок, совсем как твоя мать, и думаешь, кто я такой и почему не рассказываю обо всем подробно? Поверь, на это есть множество причин. Прежде всего, я хотел защитить тебя от зла, царящего повсеместно, пока ты не окрепла и не встала на ноги. Тебе предстоит опасный путь, полный приключений тайн и загадок, но рядом будет тот, кто не предаст и не подведет тебя. А если потребуется, отдаст за тебя свою жизнь — Орфес Агиар. Доверяй ему, как доверяла бы мне — своему отцу.
Когда-то я знал его предка… Впрочем, я знавал многих за множество своих жизней и могу рассмотреть истинное благородство и отвагу. Изучай свое наследство постепенно и по инструкции, которую я изложу в этом дневнике.
Помни, Настасья, ты старшая из моих дочерей, поэтому и ответственность на тебе больше и масштабнее.
На этом все. Поговорим вновь, когда ты будешь готова. Действуй, дочь.
Твой любящий отец
Вигмарий Фрей».
Рука с бутербродом опустилась сама. Я так и не донесла его до рта. Дед сказал, что я его дочь? И причем тут Фрей, когда я читаю дневник Толди? И… Старшая из сестер? Простите, но я единственный ребенок у своей матери!
Я посмотрела на аррела. Вернее, на его хвост, но птиц почувствовал мой взгляд.
— Что пишет? — буднично спросил он.
— Фигню какую-то… — честно призналась я, потому что других слов пока не было.
Глава 16-2
— Это он может, — неожиданно поддержал меня аррел и соизволил повернуться ко мне клювом.
— Фрей или Толди? — хитренько спросила я.
— А какая разница?
Мне казалось, что Лош тихо, про себя, но ржет. А действительно, какая разница? Я ни того, ни другого не знала. Один отец, второй дед, а может и не дед, но тоже целитель…
Стоп! Так недолго и с ума сойти.
Начнем сначала.
Что я знаю о своем отце?
Практически ничего. Мама его любила так сильно, что после его ранней смерти не нашла в себе сил жить дальше, тем более, любить. И сама ушла рано, едва я поступила в институт — медицинский, между прочим, как хотел отец, который, по словам опять же матери, был врачом от бога. Да, здесь тоже высоко отзывались о профессиональных способностях и Фрея, и Толди. Было ли это одно существо, я сказать не могла, как и определить расовую принадлежность. То ли человек, то ли арс. Арс немного раньше, но человек хронологически ближе к сегодняшнему дню.
Про сестер старалась совсем не думать, но глупое сердце блаженно екало от мысли, что они где-то есть. Значит, я больше не одна в целом мире или мирах. Но это не важно, важен сам факт их существования.
У меня есть тетрадь, а в ней — инструкция которой я должна следовать, чтобы спастись и узнать. Что ж, это уже кое-что.
Я перевернула страницу.
«1. Убедись, что в помещение, где ты находишься, никто не войдет. Возьми из ларца розовый кристалл, окропи его своею кровью и приставь к виску. Знания можно накопить самому или получить от тех, кто накопил их для тебя».
Вот собственно, что гласил первый пункт инструкции.
Завернувшись в простыню, я побежала к дверям и задвинула засов на тот случай, если Фриде приспичит меня проведать. Только потом принесла из будуара ларец с сокровищами из прошлого и открыла, снова уколов палец. Да, а игрушки у родственника хищные! Всем кровушку подавай.
Розовый кристалл имелся в наличии. Его я нашла в одном из мешочков, наглухо затянутых шнурком. Ничего особенного. С виду обычная стекляшка бледного цвета молодого рубина, неровно ограненная, размером с голубиное яйцо.
— Снова колоть палец, — посетовала я. — Так и заражение заработать можно.
Капля крови, едва попав на поверхность, зашипела, запузырилась и впиталась вся, без остатка. А вот потом начались метаморфозы. Кристалл вдруг стремительно потемнел. За несколько секунд изменив цвет с блекло-розового на насыщенно-малиновый. Красиво! Прозрачность тоже стала сомнительной. Вернее, она сохранилась по краям, но в центре, словно космическая туманность, расцветал странный цветок. Завораживающий, прекрасный и загадочный.
— Чего стоим? Кого ждем? Прикладывай! — скомандовал птиц.
В первую секунду после такой красоты я даже немного растерялась. Ах, да! Фрей же сказал приложить эту штуковину к виску.
— К правому или левому? — спросила попугая.
— А к какому написано? — тут же откликнулся аррел.
— Ничего не написано, просто приложить и все, — пожала плечами я. Камень в руках заметно нагрелся и сейчас приятно согревал ладонь.
— Вот и прикладывай просто! Поверь, если бы разница существовала, Вигмарий бы все учел, — сообщил он мне.
— Ну, ладно… Если ты так считаешь…
Да, кое-какие сомнения у меня все же были, но в одном я была убеждена — сейчас никто не желает моей смерти, поэтому поднесла кристалл к виску и тут же застонала.
Висок прострелила адская, просто дикая боль, мерзкий звук «чмафк», с которым артефакт присасывался ко мне, усилил неприятные ощущения.
— Мне… больно… — прохрипела я, падая на кровать. Кристалл оторвать пыталась, но становилось еще больнее, и я сдалась.
— Не вой! Знания без боли, пота и крови не даются! — вещал Лошариус. Нет, не Лошариус, а будущий суп. Если выживу, ощиплю и сварю!
— Убью… — прошептала я, потому что силы стремительно покидали тело.
— Потом еще спасибо скажешь, — продолжал издеваться аррел.
— Скажу, не сомневайся. Слова для тебя найдутся… — это вышло почти беззвучно, а потом я и вовсе потеряла сознание.
Второе пробуждение было менее приятным. За окном занимался рассвет, а в дверь колотила Фрида и истошно вопила:
— Миледи! Миледи, с вами все в порядке?
Ей вторил мужской бас, а я никак не могла осознать, что же вокруг происходит.
Рука сама потянулась к виску, нащупала кристалл, и он сам отвалился. Теперь это был обычный серый камень, каких миллионы валяются вдоль каждой дороги. Разве что форма еще сохранилась, но в таком цвете и она не привлекала внимания.
— Выпей молока! — приказал птиц…
Ах, да! Птиц!
— Молока, значит? — я прищурилась и поморщилась от очередного приступа боли.
— Говорю, выпей, значит, пей! — покачал клювом аррел.
