Рю во многом не был согласен со своим другом, но не хотел, чтобы с ним случилось что-нибудь ужасное. Он решил, что в присутствии Цзаи будет помалкивать. Его сестра училась в восьмом классе Академии, и все знали, что после выпуска она принесет клятву клану и станет Пальцем. Если Цзая сочтет Дано угрозой общественному спокойствию или хотя бы решит, что он оказывает на Рю дурное влияние, кто знает, что взбредет ей в голову.
Глава 40
Трудные дети
двадцать первый год, первый месяц
С тех пор как Шаэ училась в Академии Коула Душурона, это учебное заведение сильно изменилось. Возвели новые здания для обучения стрельбе из огнестрельного оружия, слежке, компьютерному программированию и еще нескольким предметам. Построили отдельное общежитие для совершеннолетних иностранных студентов и специальные тренировочные площадки для обучения без проживания – эту программу ввели вопреки опасениям некоторых учеников, что вольные слушатели перетянут на себя внимание. Но кое-что не изменилось за эти двадцать пять лет – традиция проводить Предварительные испытания.
После восьми лет обучения в прохладный, но солнечный осенний день через Предварительные испытания предстояло пройти Цзае, и вся семья Коулов пришла ее поддержать. Даже Анден и Цзируя решили смириться с некоторой неловкостью и прийти. У Андена любое посещение Академии воскрешало в памяти унизительную выпускную церемонию. Цзируя был одним из немногих абукейцев, которые когда-либо ступали на территорию Академии.
В редком приступе братской поддержки Рю громко подбадривал сестру, а Хило сиял от гордости, когда Цзая стала лучшей по результатам состязания в Отражении. Результаты в Легкости опустили ее на шестую позицию, но Хило заявил, что ему все равно, займет ли Цзая первое место в классе, лишь бы она сама была довольна своим выступлением.
– Все Зеленые кости нашей семьи поступают в Академию, – сказал Хило Тие, посадив дочь Шаэ на колени, пока Вун отправился покупать всем лимонад. – Ты тоже будешь здесь учиться, когда станешь постарше.
Во время состязания по убийству мышей Цзая заняла позицию, размяла шею и хлопнула по плечу стоящую рядом девушку. Потом показала язык одному мальчишке в конце ряда и послала воздушный поцелуй наблюдающему за соревнованиями семикласснику. Хило с подозрением прищурился. Мыши бегали кругами в клетках, царапая проволочную сетку крохотными коготками. Прозвенел колокол. Первой же Концентрацией Цзая прикончила одновременно двух мышей в одном углу.
Промахнувшись во второй раз, она громко выругалась – мышь была оглушена, но жива. Цзая довершила начатое с третьей попытки, а затем убила последних двух мышей, на восемьдесят пять сотых секунды побив предыдущий рекорд, поставленный тем самым парнем из конца ряда. Зрители взревели, и Хило громче всех, а Цзая победно подняла кулаки и станцевала триумфальный танец.
Тия разрыдалась.
Шаэ и Вун попытались ее утешить.
– Это всего лишь мыши, – сказал Вун. – Их приходится убивать, чтобы потренироваться в Концентрации.
– Почему люди радуются их смерти? – всхлипнула Тия.
– Мы радуемся не тому, что они умерли, а победе Цзаи, – объяснила Шаэ.
– Но она победила, убив их! Неужели всем ученикам нужно убивать мышей? Вы тоже их убивали?
Когда оба признались, что убивали мышей, Тия разрыдалась еще сильнее.
Шаэ и Вун ушли с Предварительных испытаний до церемонии награждения. Им удалось успокоить Тию, только купив по дороге домой жареных хлебцев в «Горячей хижине». Вечером, когда Вун укладывал Тию спать, Шаэ пошла в главный особняк.
– Ей уже шесть с половиной, – обеспокоенно сказала она Хило. – Я неправильно ее воспитываю? Мне казалось, я ее не балую и не ограждаю от жизни.
Тия уже не в первый раз так быстро расстраивалась. Она отказалась смотреть петушиные бои. Даже тренировочные схватки на лужайке поместья приводили ее в ужас. Конечно, сострадание – одна из Божественных добродетелей, но жизнь семьи Зеленых костей невозможна без насилия. Почему девочка растет такой мягкотелой?
– Может, она получает слишком мало моего времени и внимания?
Шаэ и Хило находились в гостиной одни, в доме было тихо. Рю вернулся в университет, Цзая праздновала окончание Предварительных испытаний с одноклассниками, а Вен, устав от долгого дня, уже пошла спать. По итогам Цзая заняла третье место – великолепный результат.
Хило достал из кухонного шкафчика бутылку хоцзи и налил два бокала, с улыбкой протянув Шаэ второй.
– Когда моя суровая сестренка ноет и просит у меня совета по воспитанию детей, меня просто распирает от смеха.
– Я не ною и не прошу у тебя совета, – машинально ответила Шаэ, но потом призналась самой себе, что Хило прав.
Она взяла бокал с хоцзи.
– Шаэ, – сказал Хило уже серьезно, – жизнь научила меня, что человека невозможно переделать на свой лад, как бы ты ни старался, и собственные дети не исключение. В особенности собственные дети.
Шаэ сразу же поняла, что он имеет в виду Нико, где бы тот ни находился. Шаэ не осуждала племянника за то, что тот повернулся спиной к семье и клану, ведь когда-то она и сама так поступила, но теперь поняла, как чувствовали себя те, кому каждый день приходилось смотреть на пустой стул за семейным столом. Она надеялась, что Нико нашел то, что искал, и занимается тем, что ему нравится. А она могла лишь молиться богам, просить их охранять сына Лана.
Хило мрачно посмотрел на свой бокал, потом покрутил его и выпил.
– Не каждый готов к такой жизни. И я говорю не только о том, чтобы носить нефрит. Я имею в виду все остальное.
Шаэ забралась с ногами на диван. Она потягивала хоцзи, откинувшись головой на подушки.
– Не могу сказать, что хочу увидеть, как дочь пойдет по моим стопам. – Шаэ совершила в жизни много ошибок, но теперь, пересматривая собственные решения, не могла даже точно определить, какие были верными, а какие неверными. – Но сегодня меня задело, когда Тия смотрела на меня со слезами на глазах. Она как будто пришла к выводу, что ее мама не такая уж замечательная.
Нефритовая аура Хило расширилась и сжалась, как глубокий мысленный вздох.
– Только детям и собакам хватает самодовольства судить о том, чего они не понимают. Не стоит бояться их осуждения. Не волнуйся о Тие. Ты же сама сказала – ей всего шесть с половиной. Она еще слишком мала, чтобы вызывать беспокойство.
Несколько минут они сидели молча. Снаружи рабочие загружали мебель из дома Штыря в грузовик. Цзуэны, с которыми Коулы соседствовали семнадцать лет, переезжали из поместья, ближайший год они собирались посвятить путешествиям. Шаэ была за них рада. Не все, даже на самом высоком уровне клана, были похожи на нее и Хило. Не все обязаны быть Коулами.
Шаэ размышляла о том, что все эти годы помогало ей оставаться на посту Шелеста – чувство долга, месть, соперничество, личная гордость и стремление чего-то добиться, а еще надежда, что она сумеет сделать Равнинных более сильным и современным кланом, чем тот, в котором она выросла и который мечтала покинуть, когда была молода. Но все эти желания не шли ни в какое сравнение с одним – уберечь Тию, обеспечить любимой малышке будущее, за которое той не придется сражаться, как пришлось в свое время Шаэ.
