– Нико-се, – сказала она, – я совершила много поступков, о которых не хотела бы вспоминать. Каждую неделю я прошу богов понять и простить меня. И все же каждый раз, кода я выхожу из храма, мне приходится принимать решения, которые могут еще больше настроить богов против меня. Руководитель клана Зеленых костей вряд ли может вести себя по-другому.
Нико выглянул в окно на здание школы. Два года назад Шаэ и Вун пришли к очевидному, но тяжелому решению, что Тия не пойдет в Академию Коула Ду, что они должны уважать желание дочери и позволить ей идти своим путем, не становясь Зеленой костью. Они сделали правильный выбор, уверяла себя Шаэ. Тие нравилось в школе Северные холмы, где когда-то учился и Рю.
По лицу Нико промелькнула тень, когда его взгляд переместился с парковки на вход. Наверное, он задумался о Рю, представил, как тот выходит из двери, чтобы вместе с братом поехать домой на велосипеде. Взгляд Шаэ упал на белый шрам у левого уха Нико, которое пришили на место.
Прожив несколько лет за границей, Шаэ вернулась на Кекон без особого желания и всячески старалась держаться подальше от дел клана. Нико не сомневался ни секунды. С того мгновения, когда он вонзил нож в собственную плоть, он не колебался в своем решении воссоединиться с кланом. Похоже, только Андену удавалось хотя бы иногда заставить Нико расслабиться, а Шаэ Анден с тревогой признался: «Порой мне кажется, что он вообще не думает о себе. Поэтому его не волнуют ни объем работы, ни унижения».
При взгляде на встревоженное лицо Нико у Шаэ заныло сердце. Как бы ей хотелось, чтобы Лан увидел своего сына! Он бы гордился им, но, возможно, и печалился бы. А сейчас задал бы тот же вопрос, что и Шаэ:
– Ты правда этого хочешь, Нико? Хочешь стать Колоссом?
Нико ответил не сразу, но с железобетонной уверенностью:
– Тетя Шаэ, когда я был вдали от Кекона, я понял, что в мире есть только два типа людей. Зеленые кости и все остальные. Те, у кого есть власть, и те, у кого ее нет. – Племянник отвернулся от нее с печалью в глазах, но казалось, будто их разделяет широкое ущелье. – Даже с нефритом тебе не гарантировано место в первой группе. Если кланы перестанут определять значение нефрита, то другие заберут у нас эту власть. Другие люди расширят возможности использовать эту власть во зло и не оставят от нефрита ничего хорошего.
Шаэ молча и с пониманием кивнула. Нико облек в слова то, что она давно уже подспудно чувствовала: они борются не только с Горными и с другими врагами клана, но и с каким-то более значительным и неумолимым злом.
Нико потупился, изучая свои руки.
– Я был эгоистом. Думал, что сумею найти какой-то другой смысл в жизни. Но если рухнет клан, быстро или медленно, если он станет устаревшим и бесполезным, как считают люди вроде Джима Сунто, то все, что определило мою судьбу, включая убийство отца и казнь матери, перестанет иметь значение. Каждая капля пролитой крови, каждая жертва, каждый ребенок, которого научили носить нефрит, сделав воином, Зеленой костью Кекона, за все века нашей истории… Все это носит в себе Колосс. Вот в чем наша власть, и только наша. – Он снова посмотрел на школу с легкой и печальной улыбкой. – Рю так старался объяснить мне – безответственно пытаться от этого сбежать. И он был прав.
Шаэ охватила странная меланхолия и в то же время дурные предчувствия и страх за племянника. Нико был еще так молод, слишком молод, чтобы мыслить настолько ясно и мрачно. И все-таки он уже осознавал, что значит наследие клана и бремя лидерства, осознавал в гораздо большей степени, чем Лан и Хило в его возрасте. Шаэ с братьями росли с сентиментальными ожиданиями, что неудивительно для внуков Факела Кекона, наследников клана после поколения победителей, в эпохе мира и созидания. Но каждому пришлось занять свое место против собственной воли, и они старались, как могли.
Нико рос с открытыми глазами. Он покинул их мир жестоких джунглей, но обнаружил за его пределами лишь еще более мрачную дикость, поэтому его возвращение стало непоколебимым решением, принятым не в сентиментальном порыве, не из-за любви или чувства долга.
«Он больше похож на Айт Маду, чем любой из нас, – подумала Шаэ. – Но по крайней мере у него есть мы, и мы любим его и всегда напоминаем, что следует оставаться человеком».
Прозвенел школьный звонок, из дверей высыпали радостные дети. Шаэ вышла из машины и встала рядом со стойкой для велосипедов. Увидев Тию, она помахала ей. Тия попрощалась с двумя подружками и вприпрыжку поскакала к ней. На ее плечах подпрыгивал рюкзак, а уши связанной в виде щенка шапки болтались из стороны в сторону. Приближалось ее тринадцатилетие, и она просила купить ей щенка вместо бедняжки Коко, которая умерла от тоски через несколько месяцев после хозяина.
– Мам! – воскликнула Тия. – Я получила роль в спектакле, представляешь? – Она посмотрела Шаэ за спину и сказала, слегка оробев: – Привет, Нико.
Тия всегда становилась застенчивой в обществе старшего двоюродного брата, который был на пятнадцать лет ее старше.
– Привет, сестренка, – радостно произнес Нико. – Мне нравится твоя шапка.
Тия улыбнулась и расслабилась, и они вместе пошли к машине, не переставая болтать. Шаэ следовала в нескольких шагах позади, наблюдая за ними.
Глава 54
Грандиозные планы
двадцать шестой год, седьмой месяц
Анден смотрел новости по телевизору вместе с Шаэ и большинством сотрудников Шелеста, все столпились в главном конференц-зале на верхнем этаже офиса на Корабельной улице. Присутствовали даже Вун Папидонва и Хами Тумашон, давно ушедшие в отставку, но посвятившие клану много лет жизни. Они дружелюбно болтали, чего не могли себе позволить, пока работали Тенью Шелеста и Главным Барышником.
В Жанлуне был поздний вечер, а в Адамонте утро, когда в Национальной Ассамблее с небольшим перевесом голосов прошел закон номер 3882, отменяющий запрет для гражданского населения владеть биоэнергетическим нефритом. Когда иностранный корреспондент КТРК сообщил результаты с экрана телевизора, раздались радостные возгласы, открыли праздничные бутылки хоцзи. Начиная с завтрашнего дня Равнинный клан сэкономит миллионы дьенов на одних только расходах на адвокатов. Использование нефрита в медицине, боевых искусствах и индустрии развлечений наверняка возрастет, как и доходы от инвестиций клана в этих сферах. Будут выданы десятки новых виз для Зеленых костей, желающих работать или учиться в Эспении. Тем временем Штырь начнет потихоньку перевозить дополнительный нефрит в Эспению, усиливая клан и его союзников.
Прямо из конференц-зала Анден позвонил Кори Дауку, президенту Ассоциации эспенских кеконцев, чтобы поздравить его с победой, к которой он шел больше десяти лет. До дня голосования Ассоциация лоббировала закон политическими средствами и постоянно выпускала рекламу через компанию «ВБХ Фокус» в основных средствах массовой информации.
Результат не был гарантирован. Несколько Бригад, не желая терять доходы с черного рынка нефрита и «сияния» или усиления кеконцев, начали собственную тайную кампанию против законопроекта, подкупая или угрожая законодателям, сотрудникам рекламной фирмы, членам Ассоциации эспенских кеконцев и всем остальным, кто выступал в поддержку проекта. Небольшой, но эффективный эспенский отряд Лотта Цзина в сотрудничестве с местными Зелеными костями из Порт-Масси уже многие месяцы пытался нейтрализовать усилия Бригад, обеспечивая безопасность нужным людям, тоже раздавая взятки, и время от времени они даже шептали имена членов Бригад.
