Возможно, рассказы о нефритовых способностях неколва были правдой, потому что Моловни развернулся и отдернул занавеску. От его свирепого взгляда Беро отпрянул.
– Чего тебе здесь надо? – спросил югутанец. – Собрание закончено.
– Кажется, я уронил ключи за стойкой бара, – тут же соврал Беро. – Никто их не видел?
Он демонстративно начал шарить за баром и под скамейкой, на которой сидел. Эма скатала бумагу со стола, но Беро успел заметить, что это карта Жанлуна и сделанные вручную чертежи какого-то здания. Гурихо подошел поближе, чтобы помочь Беро искать ключи. Моловни подозрительно наблюдал за Беро полуприкрытыми глазами.
– Мы не видели твои ключи, – сказала Эма. – Если найдем, то сообщим.
Беро притворился разочарованным и спросил:
– А о чем вы тут болтали? Я могу помочь, вы же знаете. Каков план?
Моловни положил на плечо Беро свою широкую ладонь и выпроводил его к лестнице.
– Мы еще над ним работаем, дружище. – Хватка иностранца была крепкой, как у настоящей Зеленой кости. – Если нам понадобится помощь, мы тебя позовем, не сомневайся.
После этого Беро стал приходить на встречи движения «За будущее без кланов» пораньше или задерживался допоздна в надежде подслушать разговоры вожаков, но больше ему не удавалось застать их врасплох. Похоже, Моловни и остальные устраивали свои тайные встречи в другом месте и в другое время.
Беро не мог понять, почему они ему не доверяют. Может, думали, что кланы за ним наблюдают, хотя он уже давно ушел с работы в казино «Двойная ставка». Неужели они считали его таким же, как этот несносный болван Тадино? А может, решили, что его привлекать рискованно, ведь полиция уже арестовывала его за вандализм. Но в последнее время Беро залег на дно, потому что не хотел остаться без пальцев, как те ребята, которые подожгли мастерскую. А может, он просто не нравился этой троице.
Некоторое время Беро скармливал эспенцам информацию, которую мог получить на обычных собраниях.
Например, сколько людей приходит каждую неделю, с кем разговаривает Моловни, как движение набирает новых членов и откуда берет деньги. В конце концов, когда он начал регулярно посещать собрания, его отметили, назначив секретарем движения, теперь он должен был записывать всех пришедших, вести заметки о значимых событиях и тайно хранить список членов. Было несложно скопировать все эти документы и регулярно относить их Гало и Берглунду. Постоянный поток незначительных, но подробных сведений вполне удовлетворял военную разведку Эспении, и Беро получал свою мзду, что для него было важнее всего.
Однако Гало и Берглунд требовали большего. Они подозревали, что югутанцы снабжают кеконских революционеров деньгами, оружием и другим необходимым, и хотели получить железные доказательства. Хотели чего-то весомого.
Сидящий в другом конце зала Берглунд перехватил взгляд своего напарника и едва заметным жестом велел ему закругляться.
Гало повернулся обратно к Беро:
– Если Эма может повлиять на Моловни, то через нее ты сумеешь сблизиться с руководством. Постарайся наладить с ней отношения.
Беро ухмыльнулся – можно подумать, это так просто.
– Уж поверь, я бы с удовольствием.
Гало взглянул на Беро с нескрываемым раздражением:
– Ты должен стараться подружиться с ней, узнать ее получше, а не залезть к ней под юбку. Где она работает? Связана ли с югутанцами? Подробности. Это дело государственной важности.
Эспенцы неоднократно подчеркивали, что югутанец хочет подстегнуть и воспользоваться зарождающимся антиклановым движением, чтобы дестабилизировать политическую ситуацию на Кеконе. Если кланы лишатся власти, нефрит хлынет на рынок. Югутану и его союзникам будет легче его покупать, не завися от контрабанды и посредников с черного рынка. Гражданские беспорядки на Кеконе могут привести к установлению проюгутанского режима и пересмотру существующих соглашений по нефриту с Эспенией.
А для Гало, Берглунда и их начальства в Адамонте это было неприемлемо. Они не желали терять свои преимущества.
– Да-да, я понял, – пробормотал Беро. – Я над этим работаю.
Как всегда, Гало вручил Беро конверт с наличными. Беро потянулся за ним, но куратор не отдал деньги сразу, посмотрев на Беро почти с отеческой заботой.
– Мы уже столько в тебя вложили, Каракатица. Заплатили тебе больше, чем ты имел за всю свою жалкую жизнь. Помни, что наше терпение заканчивается, а с ним и деньги. Эспенская армия оберегает своих людей, но только тех, которые приносят пользу.
Гало выпустил конверт и ушел. Через две минуты Берглунд поднялся со скамейки в углу и последовал за ним, оставив Беро в одиночестве проклинать всех подряд, в том числе себя.
Глава 19
Улыбки и слова
тринадцатый год, одиннадцатый месяц
Вен стояла перед большим зеркалом в спальне и придирчиво рассматривала себя. Она выбрала темно-зеленое платье от известного дизайнера, украшенное традиционным узором, но современного покроя, скрывавшего недостатки фигуры. Вен дополнила платье длинными золотыми сережками в виде листьев и золотистыми балетками, потому что в туфлях на высоких каблуках слишком боялась упасть. Она задумалась о прическе и в результате решила убрать волосы с лица заколкой, но распустить сзади – это больше подходило для неформального дневного мероприятия. Вен еще раз отрепетировала речь, не торопясь и тщательно проговаривая каждое слово, на котором боялась запнуться перед микрофоном. Правда, как каменноглазая и жена Колосса Вен давно научилась не обращать внимания на косые взгляды. Она привыкла к тому, что люди обсуждают ее внешность и наследственный изъян, так что ее невозможно было задеть такого рода критикой, но боялась, что ее сочтут негодным помощником Колосса.
Традиционно помощник Колосса редко бывает на виду и не привлекает внимания ни изнутри, ни извне клана. Однако Коул Хило назначил каменноглазую жену на должность, которую прежде занимал его самый близкий и грозный воин, и это необычное решение не могло не вызвать пересудов. Некоторые считали это признаком, что политика Равнинных изменится – дескать, назначив помощником не Зеленую кость, Колосс решил отойти от личного руководства боевой стороной клана, отдав бразды правления Штырю. А злые языки и вовсе утверждали, что Коулу Хило просто необходим рядом кто-нибудь из Маиков, и теперь ему пришлось удовольствоваться последней оставшейся.
После изгнания Тара прошло шесть лет. Вен горевала по брату, как будто тот умер, что вполне могло быть правдой, поскольку он не возвращался и не поддерживал контакт ни с кем из клана.
Посещая могилу Кена в Парке вдов, Вен приносила две корзины с цветами и фруктами и просила богов узнать обоих братьев. Она знала, что Тар в Порт-Масси, за ним присматривают союзники клана, которым строго-настрого приказали не пересекать его дорогу и не калечить, но убить, если он нарушит установленные правила.
