«Да потому что ты уже влип! – кричало всё у неё внутри. – И моя мама никогда не воспитывала сына и боится не справиться!» Но в то же время она понимала, что в чём-то Джей прав. Мама была убеждена, что Кейти знает, как вести себя, а Джей – нет.
– Ты мог бы попытаться доказать ей, что она не права, – неуверенно возразила девочка.
– То есть быть паинькой и позволить ей водить меня за ручку! – Он повернулся к Кейти с ожесточённой гримасой. – Стоило мне хоть с кем-то познакомиться в этой отстойной дыре – и вот вам, нам запретили общаться! Да он здесь один живой на всю эту…
– Ну да, а ещё у него есть мотоцикл!
– И это тоже! Я ведь говорил, меня тошнит от этого места! Всё, чего я хочу – вернуться в Милуоки. Но раз уж я тут завис, то буду развлекаться, как мне угодно – и никто мне не помеха! Ни шериф, ни тем более она!
Кейти едва удержалась, чтобы не влепить Джею оплеуху за то, как прозвучало это она.
– Ты настолько тупой, что не в состоянии понять, когда кто-то хочет тебе помочь! – выпалила она. – Смотреть на тебя тошно!
И Кейти выскочила вон, содрогаясь от гнева. А вслед ей летел голос Джея:
– Сама ты тупая! Совсем с катушек съехала! Даже если я тупой, то хоть не настолько, чтобы воображать всякую чертовщину на каждом углу!
Миссис Блейн поднялась наверх через пару часов. К этому времени Кейти уже легла спать. Ей не хотелось общаться ни с мамой, ни с кем-то ещё. Ей просто хотелось побыть одной.
Она слышала, как мама подошла к двери в её спальню, потом в туалет и снова вернулась к двери Кейти. Ручка повернулась, и Кейти закрыла глаза. Через мгновение язычок щёлкнул, и шаги удалились.
По мере того как в доме делалось тихо, его наполняли звуки окружавшей летней ночи. Заухала сова, а об оконную сетку ударялись насекомые. Где-то вдалеке пролетел самолёт. Поскрипывали старые доски. Как ни старалась Кейти заснуть, сон не шёл. Слишком насыщенный выдался день. Призрак светловолосой девочки в шахте, пронзительный взгляд шерифа, злобный оскал Джея – всё снова и снова крутилось перед глазами.
Наконец она сдалась. «Гибель Титаника» так и осталась в библиотеке: раз уж не удаётся заснуть, почему бы не почитать? Девочка встала с кровати и нашарила в тумбочке фонарик, который мама положила «на всякий случай». Открыла дверь и на цыпочках прокралась по коридору.
Фонарик давал узкий пучок света. Кейти постояла, убедилась, что вокруг никого, и направилась вниз. Но стоило ей опустить ногу на ступеньку, как за спиной послышался шорох, и спину внезапно окатило холодом. Кейти резво развернулась, направив фонарик на звук. В зеркале на конце коридора отражалась девочка со светлыми волосами. Пока Кейти, не в силах шевельнуться от страха, смотрела на неё, девочка, хромая, шагнула вперёд и подняла руку.
Глава 10
Взгляд девочки из зеркала показался Кейти очень грустным, но в то же время полным решимости. Несмотря на то что мама и Джей были всего в нескольких метрах отсюда, ощущение было такое, что в мире остались только они двое. Девочка что-то говорила, но Кейти не смогла услышать ни слова, как ни старалась. Однако было понятно, что это послание очень важно. Бледная рука поднялась в предупреждающем жесте, и призрак покачал головой. У Кейти вырвался невольный стон: она ничего не понимала.
– Кейти! – Миссис Блейн выглянула из спальни. – Ты как там оказалась? Я думала, ты давно спишь!
– Я… мне захотелось почитать, а книга осталась внизу, в библиотеке. – Кейти опустила фонарик.
Теперь зеркало опустело, и там оставались лишь отражения её и мамы.
– Детка, библиотека в другом конце дома. Сбегай туда, если так хочешь, только тихо. Не разбуди дядю Фрэнка.
Кейти поспешила вниз. Когда она вернулась, коридор был пуст. Вздрагивая от страха, девочка посветила на зеркало. Ничего. Она шмыгнула к себе и закрыла дверь.
Глубокие тени разогнал луч фонарика, дольше всего задержавшийся на зеркале над тумбочкой.
– Мне так жаль, – виновато прошептала Кейти. – Я старалась тебя понять, но не смогла.
Теперь, когда появилась возможность всё обдумать, Кейти испытывала скорее грусть, чем страх. Призрачная девочка показалась ей ужасно одинокой, и явно хотела что-то сообщить. Несмотря на только что испытанный шок, Кейти всё же хотела снова увидеть незнакомку.
«Я действительно видела призрак, – размышляла она. – И не важно, что об этом скажет Джоан, или Джей, или кто угодно. Я видела её дважды, и она старалась мне что-то сказать. Пусть у меня уйдёт на это вся ночь, но я узнаю, что именно!»
Это было последним, о чём она подумала этой ночью.
Кейти крепко уснула.
Когда Кейти спускалась к завтраку, то ожидала, что окружающие заметят в ней нечто новое. Конечно, никто не поверит ей, если она расскажет о девочке, которую видела в зеркале. Ни мама, хлопотавшая над дядей Фрэнком, никак не желавшим допить апельсиновый сок, ни тем более Джей, небрежно развалившийся на стуле и по обыкновению не отрывавший взгляд от тарелки. Кейти нисколько не расстроилась. Она чувствовала, что между нею и девочкой в зеркале установилась некая загадочная связь. Призрак хотел чем-то поделиться, и Кейти могла помочь в этом.
Кейти уже закончивала мыть посуду после завтрака, а дядя Фрэнк клевал носом над чашкой кофе, когда у задней двери появилась Джоан.
– Мама приглашает тебя сегодня на обед, – сообщила она. – Велела передать, что приготовит «Звёздные глаза».
– Что, прости?
– «Звёздные глаза». Это такой корнуолльский пирог. Ма говорит, тебе обязательно надо его попробовать, раз уж ты попала в Новую Шахту.
Кейти жестом пригласила Джоан к столу и налила два стакана молока. Кейти села было за стол, но вскочила и наполнила вазочку овсяным печеньем, которое мама испекла накануне.
– А почему пирог называют «Звёздными глазами»? – спросила она. – Какое смешное название!
– Потому что он очень смешно выглядит, – сообщил дядя Фрэнк. – А ты чья будешь, барышня?
– Я Джоан. Джоан Трелони.
– Дочка Нэнси? – Он присмотрелся внимательнее.
– Её правнучка.
– Ну-ну. – Он взял печенье и обмакнул его в кофе. – Я бы не стал отказываться от звёздных глаз по рецепту Нэнси Трелони, – добавил он. – Она-то крепко держится традиций, – тут он помрачнел, словно припомнил её недавнее послание.
– Но что же это такое? – не выдержала Кейти. – Объясните хоть кто-нибудь! – И она обернулась к дяде Фрэнку.
