Я услышал эту историю уже подростком, но даже спустя столько лет мама не могла вспоминать о ней без слёз. Почти год Дженнифер провела взаперти в дальней спальне. К ней были постоянно приставлены сиделки. Мама говорила, что им приходилось часами слушать её истеричные рыдания, но ещё ужаснее было, когда она принималась умолять принести её «милого крошку», чтобы она могла подержать его на руках. И когда она скончалась, всем стало только легче.
– Мы не осмеливались подпускать её к тебе, – признавалась мама со слезами на глазах.
Вскоре после кончины Дженнифер мои родители, желая избавиться от страшных воспоминаний, продали дом и переехали в Эпплтон, где я вырос, а они душа в душу дожили до своей золотой свадьбы».
Чарли даже не смогла проглотить суп, который мама принесла вечером, и отказалась поехать с Рэем в кафе-мороженое.
– Может, позовём врача? – Рона не на шутку встревожилась. – Я очень не люблю, когда ты отказываешься от мороженого, Чарли. Что с тобой?
– Я в порядке, – сказала Чарли.
– Похоже, так оно и есть, – кивнул Рэй.
Чарли подумала, что отчим заподозрил её в притворстве. И самое обидное было в том, что он ошибался. Если она отчасти и притворялась до сих пор, то теперь и речи об этом не было. В голове пульсировала боль, и ей делалось тошно каждый раз, стоило вспомнить о ненормальной, едва не убившей Уильяма Херндона и закончившей свои дни в дальней комнате Замка.
Глава 17
Дневник Софии
Этот день начался довольно хорошо – точнее, очень хорошо, правда. Мы с близнецами и Микки отправились на пляж – ни о чём подобном и я помыслить не смела ещё несколько недель назад. Я хорошо узнала малышей, и они узнали меня. Терри был тем из близнецов, кто задумывал всякие шалости, а Джин претворял их в жизнь – и оба попадали в неприятности. Поэтому для поддержания порядка следовало лучше приглядывать за Терри – тогда и Джин не успевал набедокурить. Сегодня они решили возвести из песка целый город: дома, и даже парк.
Нам с Микки доверили собирать палочки для деревьев в парке. Микки был самым милым малышом на свете – такой добрый и улыбчивый, он просто светился восторгом, когда братья не прогоняли его и принимали в игру. Если у меня когда-нибудь будет ребёнок, я бы хотела, чтобы он был похож на Микки.
Когда около половины четвёртого мы вернулись домой, на крыльце у Францев сидели Чарли и Лили. Лили окликнула нас:
– Смотрите, Чарли уже лучше! Я вытащила её погреться на солнышке! – А потом она показала на окно моей спальни, чтобы я увидела новые занавески.
Я направилась было к ним, чтобы присесть рядом, однако почувствовала, как напряглась Чарли. И тогда я просто усадила Микки на лужайку перед ними и дала возможность Терри и Джина хвастаться своими подвигами на пляже.
Занавески получились очень красивыми. Лили взяла простое полотно и добавила рюши из синей ленты, в тон к покрывалу, сшитому когда-то её мамой. Я присела на кровать и вдоволь полюбовалась занавесками, а потом надела новые кроссовки. Хорошая пробежка должна была стать достойным завершением такого удачного дня.
Я выбралась из дома через заднюю дверь во двор, прошла по полю к тому месту, где Линкольн-стрит превращалась в грунтовую дорогу. Здесь никого не было, и я перешла на бег. На Баркер-стрит тоже было безлюдно. Перед Замком стояли пикап Уилла и фургончик водопроводчика, однако сегодня я не заметила компании соседских детишек, обычно игравших в мяч на другой стороне улицы.
Я пробежала ещё квартал и повернула на озёрную дорогу, по которой недавно возвращалась домой с мальчиками. Несмотря на то что солнце припекало вовсю, с озера дул прохладный ветерок. И я готова была взлететь вместе с ним! Это был волшебный момент: совсем как на американских горках, когда ты взлетаешь на самый верх, прежде чем ухнуть вниз.
На пляже лежали камни и куски бетона, образовавшие что-то вроде волнолома. Я замедлила бег и посмотрела на озеро. Его поверхность блестела от лёгкой ряби, а парусники вдали казались игрушечными корабликами. Я присела на камень, думая только о том, как мне повезло оказаться здесь. И вмиг, с невероятной скоростью, это великолепное чувство пропало. Озеро осталось на месте, и солнце, и парусники, вот только я уже была не здесь. Я была в больнице Святого Иосифа в Мэдисоне. Я видела высокие стены, выкрашенные унылой зелёной краской, белую кровать и прапрабабушку, неподвижно лежавшую там с серым лицом. Она выглядела практически так же, как в нашу последнюю встречу – и как-то не так. Я закрыла глаза и подождала. Когда я снова открыла глаза, то уже вернулась на волнолом, с озером, и песком, и солнцем. На соседний камень села чайка. Наверное, решила, что я присела перекусить, и стала неловко топтаться передо мной в надежде получить крошки от бутербродов.
Я сползла с камня и побежала обратно. Теперь я думала только о том, что надо как можно быстрее вернуться домой к Грэндаллам. Я надеялась, что их громкие разговоры, и шутки, и смешные игры отгородят меня от того, что я сейчас увидела. Мне хотелось обнять Микки и услышать, как он хохочет. Я представляла кухню, полную тёплого солнечного света, и соблазнительных запахов, и Лили у плиты, и малыша в его детском стульчике.
Я так размечталась, что едва не сшибла с ног Чарли уже на полпути к дому. Она стояла на обочине – просто стояла там, и когда я взглянула внимательнее, то поняла, что у неё красные глаза – она что, плакала?
– Лили послала меня за тобой, – сказала Чарли. – Она хочет, чтобы ты пришла поскорее.
– А я что делаю?! – вырвалось у меня. В эту минуту мне реально тошно было на неё смотреть – знала бы она, как ей повезло! – А ты-то чего ревёшь? – Я ничего не могла поделать, каждое моё слово так и сочилось ядом. – Это ведь не твоя прапрабабушка сейчас умерла.
Едва слова слетели с моих губ, я осознала, что натворила, но было поздно. Даже очки не скрыли, какими огромными стали её глаза.
– Откуда ты узнала? – удивилась она. – Лили только что кто-то позвонил из Мэдисона. А ты уже знаешь?
Я не стала отвечать. Я не могла. Казалось, мы так и стояли целую вечность, уставившись друг на друга, пока она не сказала:
– Делай, что хочешь.
И я побежала, довольная – только бы подальше от неё. На повороте я оглянулась: Чарли так и стояла на месте, рассеянно глядя в пространство. Не иначе как прикидывает, кому стоит первому рассказать о ненормальной Софии.
Глава 18
Дневник Софии
Лили висела на телефоне и о чём-то договаривалась, когда я вошла в дом, и тут же кинулась обнимать меня и утешать. И сообщила, что я наверняка захочу быть на похоронах, а она всё устроит и поедет со мной в Мэдисон.
