Что, черт возьми, случилось с моей решимостью разорвать нашу связь?
Растаяла в одно мгновение, как сахар в воде.
Стил просто таращится на меня. Раз пять моргает, прежде чем что-либо сделать, а приняв решение, двигается быстро как хищник – а он и есть хищник.
Свесив ногу с мотоцикла, он в два широких шага оказывается рядом.
Его рука скользит по моему затылку, и его рот накрывает мой – это так восхитительно, и я уже волнуюсь, что так может только он.
Поцелуй мягкий и сладкий. Раньше такого никогда не было.
Но этот поцелуй слишком похож на прощание.
Когда Стил отстраняется, то обхватывает мое лицо своими теплыми ладонями.
– Нет. Тебе со мной нельзя. Этот бой мой.
Он отнимает руки от моих щек и снова садится в седло.
– Береги себя.
Он заводит двигатель, и мгновение спустя я уже смотрю, как он выезжает из ворот академии.
Он не оглядывается назад, и в некотором смысле так немного легче, ведь если бы он оглянулся, то увидел бы слезы, стекающие по моему лицу.
Глава 41
Когда я впервые перешла в духовный мир, сосуществующий с нашим, воздух пах свежей жимолостью. В воздухе танцевал на радужных звуковых волнах свет. Бледно-розовые облака плыли по лавандовому небу. Я никогда не видела такой ослепляющей красоты. Мир был наполнен чудесами и радостью, которых я за свою короткую жизнь не испытывала.
Это были восхитительные пять минут.
А потом все изменилось.
Очень скоро появились чудовища, и мир, который я приняла за рай, показался мне замаскированным Адом.
Я уже давно не вспоминала об этом дне. Может, когда запекшаяся и еще жидкая кровь стекают с кожи и змейкой уплывают к стоку, это освежает воспоминания. Конечно, запах выхлопных газов, оставшийся на языке после умчавшегося прочь на мотоцикле Стила, не имеет никакого отношения к окутывающей меня, будто тяжелое одеяло, меланхолии. Чтобы внезапный отъезд человека вызвал у меня хоть каплю печали, нужно хоть немного заботиться о человеке, а я решила не отягощать себя заботой об этом несносном нефилиме. Так что грущу я явно из-за чего-то другого.
Стекающая с кожи вода меняет цвет с красновато-коричневого на розовый, который был бы даже красивым, если бы вместо краски не использовалась моя собственная кровь. Нефилимы исцеляются быстро, но, несмотря на это, мое тело покрыто выцветшими зелеными синяками. Уверена, несколько часов назад я была вся в черных и фиолетовых отметинах.
Я скребу себя грубой мочалкой, пока не сходят вся грязь и сажа, а кожа не розовеет от столь грубого обращения. А споласкиваюсь в последний раз – на моих волосах и теле больше нет физических следов событий последних дней. Грязь, пот и кровь стекают в канализацию, чтобы там же навсегда и исчезнуть.
Если бы только можно было так же легко избавиться от воспоминаний.
Я тянусь за сухим полотенцем, аккуратно висящим на вешалке возле душа, и меня пронзает боль от двух порезов слева и справа от позвоночника. Схватив полотенце, я вытираю запотевшее зеркало и поворачиваюсь, предполагая, что увижу на спине шрамы – но на коже ни следа, она стала идеально ровной после того, как мои золотые крылья сложились обратно.
В расправленном виде крылья больше трех с половиной метров. Как исчезают внутри моей спины – загадка, которую мне вряд ли суждено разгадать.
Когда Стил превращается, все его тело растягивается. Как это работает?
Я качаю головой, напоминая себе, что сейчас мне о нем думать нельзя. Списывая эту тайну на магию, я выталкиваю и Стила, и другие тайны из головы.
Я туго завязываю махровый халат и открываю дверь ванной. Сделав глубокий вдох, я всеми способами отгоняю от себя уныние. Мы только что обнаружили пропавших близнецов Дюран и выиграли битву с Отрекшимися, а все нефилимы вернулись в Академию Серафимов – возможно, немного потрепанные, но живые. Все это достойно празднования, а не скорби.
Эш – мой самый дорогой человек во всем мире, но она абсолютно не знает, что такое личное пространство. Я не в состоянии отвечать на вопросы, поэтому нужно выйти из ванной с таким видом, будто мне на все плевать.
Я выжимаю влагу из волос полотенцем для рук и выхожу из своего укрытия. О моем появлении возвещает волна пара.
– Это был лучший душ за всю мою…
– А-а! – Мой сонет о любви к проточной воде прерывает пронзительный крик Эш.
Она сидит пригнувшись, с учебником над головой, и пристально смотрит на книжный шкаф. Я краем глаза замечаю ручеек искр, который струится из-под моей кровати и юркает к грязной полке.
Стоит мне моргнуть, как ручеек пропадает.
– Что это за ангельский огонь? – спрашивает Эш, все еще держа в воздухе учебник.
– Не знаю? – Вопросительная интонация была не к месту. – Но, боюсь, я начинаю догадываться.
Я на цыпочках иду вперед и протягиваю руку, чтобы дотянуться до перевернутой книги на полке.
– Эмберли, – шипит Эш. – Что ты делаешь?
– Пытаюсь понять, что… Ай!
Что-то летит мне в голову, и я падаю на пол.
Но секундой позже рядом со мной шлепается Эш. Она закидывает руки за голову и съеживается в клубок.
– Убей его! – кричит она.
– Ты поняла, что это такое? – кричу я в ответ. Что бы это ни было, оно летает – или прыгает – по комнате, сбрасывая книги со столов, а лосьоны – с тумбочек и ударяясь о стены и потолок, как шарик для пейнтбола с повышенным содержанием кофеина.
– Какая-то демоническая белка.
– И такое бывает?
– Понятия не имею. Мы не знали, что и ты особенная, пока ты не появилась. Может, пришла очередь белок-демонов.
– Серьезно, Эш? – Я бросаю на нее свирепый взгляд.
Даже с закинутыми за голову руками и поджатыми ногами она все еще умудряется слегка пожать плечами и застенчиво улыбнуться.
– Я не демон, – жалуется высокий голос со стороны моей кровати.
Глаза Эш становятся размером с блюдца – и мои, я в этом уверена, тоже.
– И не белка. Оба этих предположения я нахожу крайне оскорбительными.
Оторвавшись от пола, мы с Эш поднимаемся на колени и выглядываем из-за края кровати.
На моей подушке балансирует на задних лапах… белка-летяга.
Существо постукивает крошечной лапкой.
Мы с Эш обмениваемся недоверчивыми взглядами и снова смотрим на пушистое существо двенадцати сантиметров ростом.
– Ну и что вы можете сказать в свое оправдание? – пищит оно. Его поднятые ручки покрыты мехом, от запястья до лодыжки их соединяет похожая на парашют летательная перепонка. – Очевидно же, что я не грызун и не демон. Этот комментарий был оскорбителен.
