– Что-то случилось? – вопрос вырвался быстрее, чем я успел себя остановить.
Ледар поднял голову и вопросительно приподнял брови.
– Воина, которому ты служил, зовут ведь Сакс? Если я не ошибаюсь, конечно. – Я потоптался рядом, бездумно глядя на лежавший рядом меч.
– Ага. Тебе зачем? – Ледар продолжил свою работу, зашивая толстыми нитками дыру на кожаной куртке.
– Просто я заметил, что ты больше не возишься с его вещами. Ладно, наверное, это не моё дело и…
– Он отказался от меня, – Ледар безразлично пожал плечами. – Хорошо ещё, что позволил оставить себе меч и кое-какие вещи.
– Отказался? – я нахмурился, отыскивая взглядом Сакса. – Из-за того, что произошло?
– Конечно, – Ледар кивнул, не показывая и тени недовольства или обиды. – Любой на его месте сделал бы то же самое.
– Почему?
Ледар вздохнул и отложил работу, подняв на меня взгляд.
– Может, потому, что я позволил тени управлять моим телом? Да я ведь чуть не убил тебя, разве этого мало?
– Ты же не специально, – теперь настала моя очередь пожимать плечами.
На самом деле, всё происходящее со мной в последнее время до сих пор воспринималось мною как некий бред сумасшедшего. Но раз уж я умудрился непонятным образом попасть в другой мир, то почему бы каким-то там потусторонним сущностям не проникать в ауру человека и не управлять им с помощью этого? Мне кажется, это даже менее безумно, чем вселение в тело ребёнка.
Ледар с минуту смотрел на меня, а потом потёр лицо рукой, словно стирая с него паутину.
– Ты не понимаешь, – тихо сказал он, порывисто отвязывая с запястья чёрный шнурок. Повертев его в руках, он собрал волосы в хвост и завязал их шнурком. – Тут важно не то, что тень смогла управлять моим телом, а то, что я позволил ей это. Тень никогда не сможет отобрать тело у человека с сильным духом и крепкой волей. Так считается.
Он сжал кулаки и нахмурился так, что лоб прорезала скорбная складка. Весь его вид говорил о напряжении и усиленной работе мозга.
– Вот как. Значит, все эти люди считают теперь, что ты полный слабак? И именно поэтому воин отказался от твоих услуг, посчитав тебя недостойным звания воина?
Вместо ответа Ледар полоснул по мне острым взглядом, который почти мгновенно сменился огорчённым.
– Именно. Никто не возьмёт меня оруженосцем, не станет передавать свой опыт. А значит, я не смогу обучиться воинскому искусству и не смогу защитить звание воина перед отцом. Да что говорить, вскоре всё властительство будет знать о том, что произошло.
– Да? – Я обвёл взглядом воинов и их людей и фыркнул. Поначалу мне показалось, что Ледар зря страдает. Но потом я подумал, что его опасения, скорее всего, не напрасны. Не думаю, что воинов слишком много, так что в любом случае любая странность через время обязательно станет известна многим. – Но ты сам хотя бы так не думаешь? Я могу сказать тебе с уверенностью, что никто в этом лагере не смог бы совладать с тем, что прицепилось к тебе.
– Но оно прицепилось ко мне, – с нажимом сказал Ледар и качнул головой. – Не имеет значения, как повели бы себя остальные. Все они думают, что с ними такого не случилось бы. Мол, я силён духом, мне никакая тень не страшна.
Я помолчал. Главное, дал понять, что дело вовсе не в силе духа или в чём-то подобном, остальное пусть Ледар сам додумывает.
– И что ты теперь будешь делать? – поинтересовался я.
Сейчас, сидя в некотором отдалении от лагеря, я остро ощутил, что есть они, а есть мы. Казалось, между нами и остальными людьми кто-то прочертил ровную невидимую грань, которую никто из них не желал переступать. Даже дружелюбный воитель в последнее время смотрел настороженно, будто выверяя каждое слово.
– Не знаю.
– Ты можешь стать гончаром, например, – предложил я. – Или лесорубом каким-нибудь. Воин ведь не единственная, э-э-э, профессия здесь.
– Я, второй сын барона, – и лесорубом? – Ледар рассмеялся, но смех резко оборвался. – Да меня весь Орм обсмеёт. Я-то не брезгую и вполне могу стать хоть гончаром, хоть пастухом. Вот только мой позор ударит по семье. Наша семья и так небогата, а после произошедшего с отцом и вовсе могут перестать вести любые дела.
– Неприятно. – Не знаю почему, но я ощущал нечто вроде ответственности за Ледара. – И какая работа для второго сына барона не будет позорной?
– Воин, – тут же выдал Ледар.
– А кроме этого? Бывают же такие люди, скажем так, неприспособленные к воинскому делу. Вот им что делать?
– Неважно, приспособлен ты или нет. Ты просто должен стать воином, иначе на семью будут косо смотреть, а то и вовсе могут обвинить в слабости и попытаться забрать земли и замок.
– Почему? – Не то чтобы я не понимал, но всё-таки звучало диковато.
– Потому что слабый человек не может управлять ни землёй, ни людьми. Это привилегия сильных и телом, и духом людей. Я больше чем уверен, что некоторые из воинов здесь уже размышляют, как воспользоваться тем, что случилось. Возможно, некоторые даже мечтают убить моего отца, обвинив его в том, что он породил столь слабого отпрыска, а значит, и сам слаб и недостоин.
– И всё-таки, есть ли что-то ещё? Что-то такое, что могло бы скрыть этот, как ты говоришь, позор. Может, тебе стоит пойти к служителям Отца?
Ледар покачал головой, улыбаясь. Весь его вид так и говорил, что он считает сказанное мною глупостью. Но внезапно он замер и о чём-то крепко задумался. Очнувшись через пару минут, он торопливо сложил вещи, встал, схватил меч и взглянул на меня странным взглядом.
– Пошли, пройдёмся. Хворосту, что ли, принесём, – громко сказал он и, схватив меня за руку, потащил в лес.
Я оглянулся, наталкиваясь на десятки взглядов. Да уж, наш уход точно не остался незамеченным.
Отойдя от лагеря подальше, Ледар затормозил, повернулся ко мне и тихо заговорил. Он явно не хотел, чтобы нас услышали. Да и место такое выбрал, что незамеченным не подкрадёшься.
– Аль Сандар, я никогда не смогу стать служителем Отца.
– Почему?
– Потому что я второй сын. Это совершенно неприемлемо. Я также могу попытаться стать лесорубом и добьюсь того же результата.
– Как всё сложно. – Вздохнув, я отошёл подальше от муравейника, рядом с которым мы стояли, и присел около дерева, оперевшись на него. Ледар подошёл и сел напротив меня, прямо на землю, положив меч на колени. – Но, судя по твоему виду и тому, что ты утащил меня сюда, кое-какие мысли у тебя всё-таки есть.
– Да, – не стал отпираться он. – Я не могу стать полноценным воином, взять себе в услужение оруженосца и набрать людей. Я не могу стать никем, кроме воина. Я не могу пойти на службу к Отцу. Мне везде теперь закрыта дорога. И все это знают. Если бы это касалось только меня, то я наплевал бы и стал, как ты предложил, гончаром или лесорубом. Но у меня есть семья. Отец, мать, братья. Я не могу позволить, чтобы убили их. Ты понимаешь?
