– Смерть воина могла бы стать таким потрясением? – спросил я, вспомнив ещё кое о чём важном.
– Вполне, – кивнул Домар. – Морохи привязываются к своим воинам. Ведь часто бывает, что братья и воины – единственные люди, с которыми морох спокойно может поговорить.
– Мне сказали, что мы не случайно встречаемся.
– Верно. Отец наш ведёт мороха к его воину. Со стороны может показаться, что события, предшествующие этому – всего лишь цепь случайностей, но это не так. Наверное, ты пока не понимаешь, зачем мороху воин: ведь они не видят теней и ничем не могут помочь. После обучения тебе станет понятно.
Я на это кивнул, решив, что тему можно закрыть. После обучения – значит, после обучения.
– Скажите… Я видел до Бильда одержимого человека, и ничего общего между ними не было. Бильд нормально разговаривал, вёл себя как обычный человек. Если бы не пара странностей, то мы и вовсе ничего бы не заподозрили.
Помолчав немного, Домар встал и принялся расхаживать по комнате, заложив при этом руки за спину.
– Вообще, это тебе должен будет рассказать твой наставник, но раз ты спросил, я отвечу, – начал он. – Тени разные. Всё зависит от того, как умер человек.
– Да, я знаю о том, что у тех, кто умирает болезненно и страшно, последнее дыхание безумно. А дыхание тех, кто по какой-то причине просто захотел остаться, более разумно.
– Верно, – кивнул Домар. – Но не обманывайся, – сказал он строго, хмуро глянув на меня. – И те, и другие представляют опасность для человека. Наш долг – очищать мир от отголосков, какими бы дружелюбными они нам ни казались. Запомни: тени не живые люди, у них нет души, они просто сгустки былых эмоций и энергии. Все они стремятся к жизни, но получить её не могут. Ты видел захват тела безумной тенью и разумной. То, что он вёл себя как обычный человек, не означает, что им он и остался. Чем дольше тень будет управлять телом, тем меньше там останется от Бильда.
– Поэтому его знаки светились?
– Другого объяснения нет. Слишком много ошибок допустил он в разговоре. Некоторые его высказывания мне показались странными. Рядом с ним при разговоре не было воина. По карте отследить, все ли тени на подконтрольной территории упокоены или нет, невозможно. Святой знак, который он дал тебе, – не просто бесполезная вещь, указывающая на статус. Эти знаки похожи на те, что носят простые монахи, но это не так. В руки одному мороху даётся один-единственный знак на всю жизнь. Так что отдал он тебе свой. Ни один морох так никогда не поступит.
– Почему? – тут же спросил я, пока тема не свернула в другое русло. Потом могу и забыть поинтересоваться.
– Узнаешь у наставника, – чуть ворчливо сказал Домар и вернулся за стол. Он чуть помолчал, но больше не стал обсуждать тему Бильда. – Другие вопросы есть?
– И много. – Я кивнул, уже понимая, что разговор закончен. – Но я ещё хотел сказать, что около границы Пустых земель мы повстречали одержимого, который, умирая, назвал имя Бильда. Выглядел как воин. Может быть…
Домар поджал губы и качнул головой. Посидев так с минуту, он встрепенулся и глянул на меня.
– Всё, на сегодня достаточно. Остальное тебе расскажет твой наставник. Он уже определён и жаждет начать обучение. – Сказано это было как-то не особо вдохновляюще. – Дорн проводит.
Спрашивать, кто такой Дорн, я не стал, подумав, что это может быть тот мужчина, который привёл нас сюда. Когда мы выходили из комнаты, Домар сосредоточенно что-то писал на пергаменте обыкновенным пером.
– Идёмте, – проворчал, как я понимаю, Дорн и чуть шаркающей походкой пошёл куда-то вглубь обители.
Поначалу я пытался отслеживать бесконечные коридоры и лестницы, по которым мы спускались всё ниже и ниже, а потом сбился. Воздух в этом месте был сухим, коридоры – полутёмными, стены, полы и потолки – толком не обработанными, а факелы – жутко чадящими. Становилось понятно, что обитель в столице – это не просто здание на земле, а лабиринт под землёй. Причём некоторые переходы выглядели природными, с минимальной обработкой. Впрочем, кто знает, может остальные обители тоже вот так выглядят. Нас ведь могли и не приглашать куда-то дальше порога.
Вскоре мы вошли в более широкий коридор, по обе стороны которого располагались двери. Пройдя до самого конца, Дорн остановился.
– Вот, – указал он сначала на левую дверь, а потом на меня. – Это твой скит. Напротив – скит твоего воина. Ужин будет через четыре часа. Сегодня я приду за вами, чтобы показать дорогу, потом будете ходить сами, – сказал он, а потом добавил тише: – Или не приду.
Развернувшись, Дорн оставил нас вдвоём рядом с закрытыми дверями. Переглянувшись с Ледаром, мы для начала вошли в мою комнату, которую Дорн назвал скитом. Да уж, это не комната, а келья какая-то. Два на три, из мебели – только широкая лавка с тонким соломенным матрацем, и… всё. Палата люкс, ничего не скажешь. Стены кое-как обработаны, как и пол с потолком. На полу даже соломы нет. На стене напротив лавки закреплён держатель для факела. На лавке лежал мой плащ, причём, судя по всему, его так и бросили мокрым. В общем, пещера пещерой. Но сухо и довольно тепло.
– Ну, мы ведь ненадолго здесь, не так ли? – как-то неуверенно спросил Ледар, а потом открыл дверь в свою келью и заглянул внутрь.
Скит Ледара повторял мой в точности, кроме держателя под факел. Его не было. Наверное, предполагалось, что воин сразу же должен засыпать, не тратя казённую собственность. Как показало будущее, засыпали мы оба, причём без задних ног и не совсем здесь. И факел нам понадобился всего пару раз.
– Надо передохнуть немного с дороги. – Ледар слегка повеселел. Положив свою сумку около лавки, он скинул ботинки и завалился на матрац. – А что? Неплохо, – выдал он в заключение, закинув руки за голову и зевнув.
– Погоди ты спать, – осадил я, скидывая его ноги с лавки и усаживаясь на освободившееся место. Но потом подумал и решил, что удобнее будет поговорить в моей келье. Выйдя в коридор, забрал со стены один факел и вошёл в свой скит, замечая, что Ледар идёт следом. Оставив факел в держателе, закрыл за Ледаром дверь плотнее и сел на лавку. – Обсудить всё надо. Тебе не показалось странным, что глава целого Ордена и церкви мало того что сам разговаривал с нами, так к тому же довольно подробно отвечал на вопросы, совершенно не обратив внимания на мой возраст. Он вроде бы и спросил имя, но больше ничего узнавать не стал: ни кто я, ни что делал недалеко от Пустых земель, ни кто мои родители. Ничего. Словно его и не интересовало всё это.
– Или же он и так всё знал, – сказал Ледар. – Он ведь сказал, что был гонец от настоятеля Агария. Монахи в обители могли расспросить воинов Роара. Те могли всё рассказать и о тебе, и обо мне. Ты память потерял, так смысл тебя спрашивать о том, чего ты всё равно не помнишь?
– Хм, логично, – согласился я. – А мой возраст?
– А что с ним не так? – удивился Ледар. – Мужчины примерно в этом возрасте и начинают считаться взрослыми. Особенно среди простого люда. Там, как научился ходить, так тебя уже постепенно приучают к работе. В семь многие дети умеют ходить за скотиной, да и в огороде помогают.
