Я колебалась. Я хотела честных ответов на свои вопросы, но не была уверена, что готова дать ему то же самое взамен. Он мог спросить о чем угодно, и я была бы вынуждена сбросить маску.
Что-то стоило того, чтобы рискнуть. А чем-то рисковать было довольно глупо.
Зависть смотрел на меня, склонив голову набок.
– Неужели держаться за свою правду дороже, чем узнать мою? Возможно, тебя сдерживает страх. Может, мне вместо этого стоит тебя соблазнить.
– Ты не сможешь заставить меня выполнять приказы, Ваше Высочество. Разумно учитывать все аспекты, прежде чем подвергать себя твоему допросу.
– Знаешь, я мог бы заставить тебя сказать мне все, что я хочу. – Его голос был тихим, небрежным. Угрозы слетели с его языка с той же легкостью, что и беседы о погоде. Я снова провела пальцами по Метке, привлекая его внимание к своей шее. – Силой, миледи. Алексей – не единственный клыкастый член моего дома. Потеряй ты достаточно крови, и я знаю, что эффект будет ничуть не меньше, чем от вина правды. Естественно, с меньшим ущербом для меня.
Конечно же. Он думает отдать меня своим вампирам. Я снова задумалась о близняшке.
Виттория, должно быть, тоже заключила несколько трудных сделок.
Я оттолкнулась от стола, и кто-то тут же бросился, чтобы вытащить мой стул. Потребуется время, чтобы привыкнуть, что ко мне относятся как к избалованной королевской особе.
Я подошла к Зависти и взяла его кубок. Я прошептала над ним заклинание правды, затем повторила процесс с остальными бутылками и своим бокалом. Когда я вернулась на место, Зависть взволнованно улыбнулся. Он поднял бокал.
– Да здравствует ночь истины среди врагов. Пусть наши сердца кровоточат только из-за потери нашей чести, а не из-за кинжала в наших спинах.
Он выпил бокал залпом. Я приподняла брови.
– Это необходимо?
– Вовсе нет. – Он снова наполнил кубок и сделал еще один большой глоток. – Но и не повредит.
Я сделала небольшой глоток вина. Вкус не отличался. Если бы я сама не наложила на него заклинание, я бы никогда не заподозрила его. Я нахмурилась, глядя в стакан.
Внезапный смех Зависти отвлек меня от мыслей.
– Я вижу, ведьмы, которые вырастили тебя, хранили много секретов. Это восхитительно.
– Что?
– Наблюдать, как рушится твой идеальный мир.
– Ты ужасный тип.
– Моя дорогая, ты все время забываешь. Я никогда не страдал от человечности. – Он пожал плечами и выпил еще. – Кроме того, я имел в виду это в хорошем смысле. Не зря феникс восстает из пепла. Ты должна разрушить свой мир, чтобы воздвигнуть новый. И воздвигнешь. Как они всегда и боялись.
– Как скоро сработает заклинание правды? – Он допил бокал и тут же налил еще.
– Уже.
– Я тебе нравлюсь?
– Я считаю тебя сносным. Если бы тебя ждал жестокий финал, я бы не проронила и слезинки. Но я бы и не радовалась. Я бы продолжила жить, как будто тебя никогда и не было. – Я фыркнула совершенно не по-женски и отхлебнула еще раз. – В ту ночь, когда моя бабушка расправилась с тобой… казалось, ты ее знаешь. Откуда?
– Проклятия – любопытная вещь. – Он допил еще один стакан и плеснул следующий. – Иногда они похожи на деревья. Они остаются на месте, где их посадили. Иногда они похожи на полевые цветы. Их семена разлетаются вместе с пчелами и птицами. Они цепляются, прорастают и расцветают за пределами того первоначального участка, на который их посадили. Прямо как ключи. Не все ключи подходят к замкам. Некоторые ключи намного более коварны.
Я ждала, когда его бессмысленная болтовня превратится в связный ответ. Он просто посмотрел на меня.
– Это даже отдаленно не похоже на то, что я спросила. Ты что пьян?
– Достаточно. – Он впервые одарил меня искренней улыбкой. На правой щеке появилась ямочка. Это смягчало суровость, которую он носил, как доспехи. – Но то, что я сказал, правда. Есть вещи, которые я не могу сказать, не важно, какое заклинание лежит на нашем вине, потому что в этом задействованы высшие силы. Я знаю твою бабушку. Но я знаю и много других интересных секретов.
Я хотела знать, откуда он знал бабушку, но едва ли был смысл пытаться вытащить информацию, которую он явно либо не мог, либо не хотел давать.
– Тогда расскажи мне о проклятии.
– Эта история настолько древняя, что ее происхождение известно лишь немногим. И даже их воспоминания из-за возраста стали похожими на медь, покрытую патиной, сияние ее постепенно меркнет, пока от того, что было, не останется лишь тень.
– О чем ты говоришь?
– История о проклятии и украденных воспоминаниях. И разоблачении множественной лжи. – Он резко откинулся на спинку, едва не опрокинув стул. – Мой брат никогда не заставит тебя выйти за него замуж. Это идет вразрез со всем, во что он верит.
– Я не спрашивала о твоем брате.
– Нет, но я полагаю, тебе любопытно. Сказал ли он, что желает, чтобы вы завершили союз?
Я не хотела отвечать, но заклинание правды вырвало слова из моих уст.
– Он сказал, но не отметил то, чего бы он предпочел.
– Я не буду спрашивать, задумывалась ли ты об этом. Тем более, что мы знаем, каким образом он принял его. По крайней мере, частично.
Я старалась не показывать облегчение, но Зависть, должно быть, заметил его легкую вспышку на моем лице. Его улыбка наполнилась жестоким восторгом.
– Он может не заставлять тебя вступать в брак, но и не будет смиренно ждать в стороне. Это тоже не его подход. Он покажет свои намерения каждому королевскому дому. Как он сделал это сегодня.
Я сделала еще один глоток вина правды.
– Зачем ты это делаешь?
– Не понял?
– Ты всегда сеешь семена недоверия между мной и твоим братом. – Мне не нужно было пить вино, чтобы задать следующий вопрос. – Ты так ему завидуешь? Или вы по своей природе жаждете того, что вам не принадлежит?
– Меня не всегда преследуют завистливые мысли. – В его зеленых глазах вспыхнуло чувство, никак не связанное с насмешкой или с его прозвищем. – Из-за вспыльчивости моего брата у меня отняли что-то важное. Однажды я надеюсь отплатить ему тем же. Мною движет не зависть. Это возмездие. Я думаю, что у нас с тобой есть нечто общее, хотя я сомневаюсь, что ты это признаешь, даже с вином правды.
Он не сформулировал это как вопрос, поэтому заклинание не заставляло меня отвечать.
– Я бы сделала все, чтобы моя сестра вернулась. Тебе следует простить любые грехи, возникшие между тобой и Гневом. Счастье должно быть единственным, что имеет значение.
– Мне плевать на его счастье. – Он впился взглядом в бокал, но оставил вино нетронутым. – Однако очевидно, что тебе не все равно. Даже больше, чем ты хочешь признаваться. Ты в него влюблена?
