Я спустилась по лестнице, расправив плечи и высоко подняв голову. Я ожидала увидеть Фауну и Анира. Но меня ждал Принц Гнев, одетый в головокружительный наряд, его внимание было приковано ко мне. Я не была одета ни в один из цветов его Дома. Но, казалось, его не оттолкнуло ни само платье из красного бархата, ни то, как оно облегало изгибы тела, ниспадая к ногам.
Фактически, я чуть не оступилась, когда заметила цвет его рубашки. Глубокая, соблазнительная клюква выглядывала из слоев черного жилета и пиджака «ласточкин хвост». Либо Харлоу, либо швея, должно быть, рассказали ему о моем наряде.
Я спустилась на нижнюю ступеньку и медленно повернулась на месте. Туфли были того же змеиного дизайна, что и несколько ночей назад, но они теперь темно-золотого цвета, а не черного. Это была единственная дань уважения моему нынешнему Дому Греха. Независимо от того, какая из моих теорий окажется верной, в этой реальности я чувствовала себя комфортно именно здесь. Бесполезно отрицать, что я сочетаюсь с грехом гнева, больше, чем с каким-либо другим.
– Ну? – поддразнила я. – Как я выгляжу?
Взгляд Гнева потемнел, превратившись в тень греховного обещания.
– Я думаю, ты знаешь.
– Тогда побалуй меня комплиментом.
– Воплощение опасности.
– Сильные слова от одного из Нечестивых. – Я оглядела пустой холл. Между нами воцарилась тишина, которая вовсе не успокаивала нарастающее внутри волнение. Чем больше я старалась не думать о своих теориях, тем больше они преследовали меня. – Где Фауна и Анир?
– Сейчас они практически у Дома Чревоугодия.
– Кто еще присоединится к нам?
– Никто. – Он протянул руку.
Мне стало интересно, знает ли он, что тоже выглядит опасным. И соблазнительным. Но если Гордыня и есть мужчина из моего видения, то Гнев, возможно, станет лишь нежным воспоминанием уже до конца ночи. При этой мысли внутри что-то защемило.
– Сегодня вечером мы поедем в моем экипаже. Прибыть на праздник при помощи магии трансвенио, перемещения, считается грубостью.
Я взяла его за руку, и мы вышли в угрожающе нависшие двери. Снаружи нас ждал экипаж, кусочки снега прилипали к крыше, как сахарная пудра. Карета Гнева была темнее ночи, с золотыми вкраплениями на лакированной поверхности. Кучера не было, только лошади.
– Ты сам будешь управлять каретой?
– Нет. Моя сила будет руководить ей.
– Магия трансвенио считается грубостью, но управлять каретой с помощью магии – нет? – Я покачала головой. – Я могу прожить тысячу лет и никогда не пойму этих нелепых правил демонов.
Четыре черных коня нюхали воздух, их красные глаза были единственным признаком того, что они не совсем такие, как лошади в мире смертных. Гнев принялся проверять уздечки и слегка пощекотал их, когда одна из адских лошадей прикусила его руку.
Я резко вздохнула. Я ошибалась. Их глаза были не единственным, что отличало их от обычных лошадей. Их блестящие металлические зубы свидетельствовали о том, что они были больше хищниками, чем лошадьми. Адский конь снова прикусил руку, более настойчиво.
– Спокойно, Смерть.
– Богиня, дай мне сил. – Я посмотрела на трех других тварей. – Полагаю, голод, эпидемия и война. – Усмешка Гнева подтвердила мою догадку. – Не могу поверить, что ты назвал их в честь четырех всадников апокалипсиса, хотя и не очень удивлена.
Он подошел к тому месту, где я ждала, затем посадил меня в карету.
– Возможно, они не просто названы в их честь.
Гнев устроился на плюшевом бархатном сиденье напротив меня с самодовольным выражением лица, когда я наконец переварила то, что он сказал. С резким ударом мы двинулись в путь.
Колеса стучали по камню, но звуки и тряска приглушались хорошо обитыми сиденьями и мягкими коврами. Я никогда не ездила в таком роскошном экипаже. Но также никогда не ездила и в потрепанном. До той поездки с эмиссаром, ближе всего к экипажу мне доводилось путешествовать на телеге, запряженной лошадьми.
Я сдвинула брови. Возможно, это не так… После высадки с корабля нам пришлось ехать в экипаже, чтобы навестить подругу бабушки в северной Италии. Вот только я не вполне могла вспомнить, как мы туда попали.
Гнев внимательно за мной наблюдал.
– Ты выглядишь так, будто решаешь головоломку.
Я пожала плечами:
– Скорее всего, нервы.
– А как насчет страха перед фестивалем?
– Страх испытания. Встреча с остальными твоими братьями. Танцы.
Некоторое время он молчал. Сомневаюсь, что он ожидал такой открытости, и не знал, что делать дальше. Наконец, он двинулся вперед.
– Ничего плохого с тобой не случится. Я этого не допущу.
– Возможно, тебе стоит побеспокоиться о своих братьях.
– Если они настолько глупы, чтобы разжечь твою ярость, то заслуживают того, чтобы обжечься.
Я улыбнулась ему.
– И все же, ты все время подбрасываешь спички в керосин.
– Гнев и ярость – мои избранные грехи. Мне нравится твой характер.
После долгих спусков и подъемов на несколько горных вершин карета внезапно остановилась. Гнев выглянул наружу, его эмоции вновь тщательно скрылись под холодной, неумолимой маской.
– Мы приехали. – Он потянулся к ручке, затем остановился. Его мускулы были напряжены под хорошо сшитым костюмом. Он покачал головой и посмотрел на меня. – Если тебе понадобится партнер, я потанцую с тобой.
Прежде чем я успела среагировать, он толкнул дверь и вышел из кареты. Его рука появилась из тени, ожидая мою. Я дала себе время собраться с эмоциями. Я не солгала Гневу о причине своего волнения, но и не объяснила всего, отчего мое сердце могло сейчас так бешено колотиться. Теперь у меня будет возможность поговорить с каждым демоном-принцем Ада. И вполне возможно, один из них организовал убийство моей сестры.
В следующие несколько дней можно многое приобрести или потерять. И, если убийца сестры здесь, то невозможно сказать, попытается ли он вырвать из груди и мое сердце. Если я собираюсь вступить в битву за свою жизнь, по крайней мере, на моей стороне Гнев.
Его пальцы сжали мои, когда я вышла из кареты и посмотрела на Дом Чревоугодия. Он был огромным и необычным по дизайну. Что-то среднее между открытыми римскими террасами с высокими арочными окнами и средневековыми башнями. Построенный на склоне крутой горы, он выглядел, как будто сошел со страниц готической сказки.
– Приготовься. – Гнев проводил меня вверх по небольшой лестнице и остановился у главного входа в замок. – Распущенность моего брата не знает границ.
