Он провокационно наклонился ближе.
– Если тебя так заинтриговала моя маска, подожди, пока я ее сниму.
– Уверяю вас, я не смотрю на вашу маску, Ваше Величество. Честно говоря, я пытаюсь найти рога или клыки.
Глаза Гордыни заблестели.
– Я могу быть пугающим. Когда хочу.
– Я уверена, что можете, но не так, как тот, кого я знаю.
– Гнев? – Уголки его рта опустились, я осмотрела танцпол, надеясь, что его имени будет достаточно, чтобы вызвать его. – Я не привык, что такие красивые партнеры по танцам думают о моем брате, находясь в моих руках.
Я ничего не могла с собой поделать. Я засмеялась дьяволу в лицо.
– Вы крайне самовлюбленный.
– Одна из самых ярких наших семейных черт. Хотя уверяю вас, мое эго вполне оправдано.
– Придется поверить вам на слово, Ваше Высочество.
Мы вальсировали по полу между другими парами, которые присоединились к нам, его шаги были твердыми и плавными, когда он вел меня по кругу. Даже после импровизированного урока Гнева я волновалась, что пропущу шаги или наступлю ему на ноги, но его навыка было достаточно, чтобы устранить любую из моих ошибок. Часть меня была разочарована. Если бы все прошло ужасно, это, возможно, стало бы моим самым большим страхом на данный момент.
– Принц Гнев довольно серьезен по сравнению со всеми вами.
– Это он умеет. Он преуспел в войне и правосудии. И то, и другое – серьезные вещи. И именно поэтому никому из нас не нужно беспокоиться о беспорядках по части правления. – Я сдвинула брови. – Этот мир развалился бы на части, если бы он не держал его в страхе и не подчинил себе.
– Я не уверена, что понимаю вас.
Гордыня кружил нас, пока я не увидела Гнева, прислонившегося к мраморной колонне. Его маска была откинута назад, и его взгляд следил за каждым нашим шагом, каждым скольжением по бальному залу.
Он не выглядел ни довольным, ни рассерженным, но было что-то в его выражении лица, что заставило меня подумать, что он… ревнует. Гордыня опустил руку и скользнул по моей спине, без сомнения, намеренно подогревая раздражение Гнева. Я наступила ему на ногу и внутренне улыбнулась, когда он поморщился.
– Он, дорогая, баланс. И обычно это единственное, что стоит между нами и полным уничтожением. Гнев – это беспристрастная справедливость во плоти. Его боятся, потому что он, не колеблясь, приводит в исполнение приговор, чтобы совершить правосудие в отношении тех, кто заслуживает наказания. Если он должен отправить кого-то в Тюрьму Проклятия, ту, что смертные считают своей версией «Ада», он выполняет это нелегкое дело.
До сих пор никто не упоминал о смертных душах, отправленных сюда.
– Где это находится?
– Потрясающе, что ты думаешь, будто я тебе отвечу. Ты спрашивала Гнева?
Спрашивала, и была точно уверена, что он говорил что-то об острове у западного берега.
– У меня сложилось впечатление, что эта роль должна быть твоей.
– Правила веселее, когда их нарушают. – Он повел плечом. – Делегирование – тоже часть управления, не так ли?
Прежде чем я смогла ответить, он снова пронес нас по комнате, его движения были плавными, грациозными и властными. Понимая, что он больше не заинтересован в разговорах о власти, я изменила тактику. Дождавшись, пока мы окажемся на достаточном расстоянии от других пар, я тихо спросила:
– Я знаю, что это личное, но я хотела выразить свои соболезнования.
Я почувствовала, как Гордыня напрягся. Сомневаюсь, что я бы это заметила, если бы мы не танцевали, и именно поэтому я хотела затронуть эту тему на танцплощадке.
– Потеря того, кого любишь, – продолжила я, когда он не ответил, – это ужасная боль. Я бы не пожелала такого и злейшему врагу.
– Поскольку я уверен, что мои братья и я причислены к числу тех, кого вы считаете врагами, мне приятно это слышать.
Это было верно лишь отчасти, но я не стала его поправлять. При следующем повороте вокруг площадки его маска соскользнула назад, открыв рот. Небольшой диагональный шрам рассекал его верхнюю губу и заканчивался под нижней. Я видела его раньше и надеялась, что быстрое биение моего сердца будет ошибочно принято за ускоренный темп, который он взял, когда мы продолжили танцевать.
Мы скользили ближе к краю площадки, приближаясь к нише, скрытой за рядом больших папоротников в горшках.
Подойдя к нему вплотную, я развернула нас и затащила в темное место, подальше от посторонних глаз. Я не могла видеть его выражение лица полностью, но услышала резкий вдох, когда прижала его к стене, поднося губы к его уху. Не нуждаясь в дальнейшем ободрении, он стянул маску и бросил ее на пол, а затем принялся снимать мою, ошибочно приняв наше положение за то, чем оно не являлось.
Реакция, на которую я надеялась.
– Твой брат думает, что ты развратник. Слишком опьяненный вином и любовниками, чтобы беспокоиться о чем-то важном. – Я отстранилась настолько, чтобы рассмотреть его. В его лице появилась настороженность. – Тем не менее, сегодня утром вы вели своих стражей по территории Дома Гордыни и выглядели совсем не пьяным.
– Прошу прощения? – Он притворился растерянным, как опытный актер. Я заметила, что он не ответил на мой вопрос напрямую, давая себе возможность избежать лжи. – Я здесь для поцелуев, а не для инквизиции. Если хотите поговорить, я могу найти более интересные темы.
Его рот приблизился к моему, но я прижала ладонь к его груди.
– Позвольте мне выразиться более четко, Ваше Величество. Не делайте вид, будто я не помню, что это вы заставили меня слезть с лошади. Почему вы так долго держали меня в заложниках в своем Доме? Чтобы скрыть, сколько стражей патрулирует вашу территорию?
– Не ждите, что я поделюсь этой информацией с другим Домом.
– Отлично. Ответьте мне на другой вопрос. Почему вы скрываете тот факт, что вы далеко не так пьяны и горды, как вам хотелось бы, чтобы в это верили другие?
– В принципе, я редко показываю кому-либо свое истинное лицо. Было бы разумно и вам сделать то же самое.
Мой взгляд упал на его шрам. Сомневаюсь, что это была единственная причина, по которой он решил скрыть лицо.
– В ту ночь вы не явились в монастырь, вы овладели Антонио. Чтобы сохранить анонимность?
– Разве ты не должна спрашивать о проклятии?
Знакомая тактика: отвечать на один вопрос другим.
– Я знаю, что мое рождение положило конец вашему проклятию. Следовательно, у вас, должно быть, были другие причины, чтобы спрятаться.
Гнев вспыхнул в его глазах. Мой удар по его гордости достиг своей цели.
– Я не прятался. Я был занят.
– Хоть я уверена, что наша беседа могла бы ходить по кругу вечно, я не отводила вас в сторону для неприятной беседы.
