— Нас выперли с княжества из-за того, что не согласились продавать партию брака местному князю, — мрачно отозвался Фил. — Поверь, наша семья ценит репутацию и знает, что такое жить по Совести.
— Ну и отлично, — я примирительно похлопал Фила по плечу. — Подключай отца и всех, кого сочтешь нужным. Но раскрывать все карты…
— Ой, Миш, — Фил с укоризной посмотрел на меня. — Таки не учи потомственного торгаша делать деньги и хранить секреты!
— Как скажешь, — я криво усмехнулся, соображая, показалось мне или нет. — Таки делаем бизнес?
Я протянул ему руку, хоть глубоко внутри и роился червячок страха:
Вдруг не хватит денег? Вдруг подведу людей? Вдруг разоримся и попадем в долги?
— Таки да! — Фил с достоинством пожал мне руку, а я философски пожал плечами: всё-таки не показалось.
— И это, Фил, — я обвел глазами пыхтящих от напряжения Мирона и Славика. — Встречу устрой в эту пятницу.
Глава 9
Половина недели пролетела как миг.
Я учился, добросовестно посещал все допы, пил выданные пилюли и каждую ночь виделся с Рив и Ромой.
Причем, силы не только не заканчивались, а наоборот, после тренировки их оставалось вполне себе прилично.
И мы с парнями, вместо того, чтобы валяться на диванах в гостиной, шли в тренажёрку.
На второй день к нам присоединился Толстой, на третий — Безухов.
Вангую, ещё пара недель, и весь наш класс, за исключением, пожалуй, Пылаева с Громовым будет тягать железо.
Вообще, я отдавал себе отчет, что любая тренировка с оружием или даже рукопашный бой будет полезней в плане получаемых навыков.
Но я видел парней в УГах. Что Славу, что Мирона, что Фила.
Каким бы крутым ты ни был Воином, дополнительная защита в виде высокотехнологичного доспеха не помешает.
Хотя, вспоминая то, что творил Оут, закрадывалась подлая мыслишка, что всё это костыли, и что настоящий Воин — сам себе оружие, но я упорно гнал её прочь.
Увы, но ни Славик, ни Мирон, ни Фил не тянули на полноценных Воинов.
Толстого и Безухова я честно предупредил про УГи и про цели наших тренировок, но на пацанов это не произвело никакого впечатления.
Безухов, по-моему, даже наоборот обрадовался, а Толстой буркнул что-то неразборчивое и попытался с ходу выжать от груди сотку.
Пришлось вмешаться и объяснить, что правильная техника важнее веса.
Что даже обычным грифом можно так поработать, что мышцы ещё два дня будут болеть, восстанавливаясь.
Кстати, напоминать про правильную технику приходится на каждой тренировке.
Я понимаю, что мальчишкам побыстрей хотелось накачать крутые мышцы и работать с большими весами, но техника — в приоритете.
Кстати, мышцы восстанавливались быстрее. Причем не только у нашей пятёрки.
Видимо дело было не только в курсе Укрепления тела, но и в столовской еде.
Доходило до того, что некоторые гимназисты не доедали обеденные порции! У нас, слава Богу, такого не было.
Я жестко следил за своими товарищами и чуть что подкидывал им то пробежку, то спарринг, то тренажёрку.
А ещё мы каждый день навещали Ромку Дубровского.
И, надо сказать, Роме изо дня в день становилось хуже.
На наши же вопросы Асклепий Иванович недовольно отмалчивался, и лишь единожды, когда с нами был Дима Уваров, позволил себе пооткровенничать.
— Судари, даже не надейтесь, что ваш товарищ придет в себя. Насколько я могу судить, он откусил больше, чем смог проглотить и сейчас находится в подвешенном состоянии. Или справится и станет в десятки раз сильнее, или будет Вспышка.
— Вспышка?
— Изучайте историю, молодой человек. Ну а теперь, попрошу вас покинуть лазарет.
— А что будет с Ромой если случится Вспышка?
— Не будет Ромы, — мрачно ответил доктор. — И гимназии. Поэтому, как только появятся первые признаки нестабильности, ваш товарищ будет перенаправлен в специальное место.
— Доктор, а мы можем как-то помочь?
— Во-первых, вы уже помогаете, — целитель задумчиво почесал свою козлиную бородку и уставился на Дубровского. — Его же первым делом отправили в Скле… кхм, в спец место. И тут же пошла реакция! Но стоило вернуть его обратно, как реакция сошла на нет.
— И что это значит?
— Значит у него сильная духовная связь со своими товарищами, — отозвался Асклепий Иванович. — С вами, то есть. Я ещё не разобрался точно, но пока вы рядом, ему вроде как легче становится. А когда Михаил в себя пришел, так и вовсе положительная динамика наметилась. А то совсем плох был.
После того разговора я понял две вещи.
Во-первых, Дима Уваров действительно настоящий оратор, раз сумел разговорить даже замкнутого доктора.
Во-вторых, что я, что Толстой, приняли на себя излишки энергии. А значит, если продолжать в том же духе, то Рома поправится. Пусть и через пару лет, но поправится!
Ну а вечером, буквально за полчаса до моего тайного побега из гимназии, у меня состоялось сразу же три непростых разговора.
Первым ко мне подошёл мрачный Толстой.
— Михаил, — Иван взял меня за пуговицу мундира и тяжело посмотрел прямо в глаза. — Скажи мне, та арена… Мне это приснилось?
Я несколько секунд молча смотрел на Ивана, раздумывая, рассказать ему правду или не стоит.
По уму, нужно было всё свести к шутке, но эмоции Толстого выдавали его с головой — сильнейшее моральное напряжение и тревога.
И от моего ответа, ни много ни мало, зависел рассудок и психическое здоровье Вани.
— Не приснилось, — я медленно покачал головой. — Ты превратился в стеклянную статую…
— В алмазную, — перебил меня Иван. — Защитная техника моего рода называется Алмазная сфера.
— В алмазную, — не стал спорить я и наскоро пересказал ему дальнейшие события. — Ну а потом я подтащил тебя к Роме и по тебе пробежала трещина.
— Этот момент я помню, — кивнул Толстой, заметно расслабляясь, и неожиданно поделился. — Ещё пара таких приемов и я ранг получу! Мой артефакт уже… не эффективен.
— Так, — мне в голову тут же пришла гениальная, как мне тогда показалось, мысль. — Завтра у нас выходной, так?
— Так, — нахмурился Толстой, не понимая, к чему я клоню.
— После завтрака пробирайся в лазарет и залезай Дубровскому под кровать.
— А это мысль! — тут же загорелся Иван. — Отличная мысль!
— Только не переусердствуй, Вань, — с нажимом произнес я. — Ты же не хочешь, чтобы нас поймали и тебе навсегда закрыли ход в лазарет?
