Во-первых, слава Богу, что мы успели, во-вторых, великое чудо, что обошлось без жертв, в-третьих… не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
С каждой проведенной в поместье минутой становилось всё тревожней.
Мне казалось, что вот-вот нагрянет вражеская армия — уж слишком легко всё прошло.
Ну как легко… По факту было неимоверно тяжело — изматывающие броски туда-сюда, бой в чайной, а потом и штурм особняка, постоянное чувство тревоги…
Но учитывая, что все живы и здоровы — ухо Хмурого и раненную руку Жижека в расчет не берем — все выходило слишком уж хорошо.
А на войне хорошего не бывает.
Вроде все складывается как по нотам, и ты уже расслабляешься, праздную победу, как случается беда.
Это чувствовал я, чувствовал Оут с солдатами и даже атаковавший меня Фёдор.
И даже чувство скорости, которое дарила ускоряющаяся с каждой секундой платформа, не приносило облегчения.
Тревога, казалось, прочно поселилась в наших сердцах и умах.
Причем, у каждого это проявлялось по-своему.
Жижек гнал платформу будто убегал от целой орды северян, Хмурый не расставался с винтовкой, Оут напряженно всматривался вперёд, неосознанно сжимая рукоять своего меча.
Я глушил тревогу болтовней.
Показал ребятишкам Золотой меч, рассказал им, какие они смелые, храбрые, умные. Объяснил, что с Софой все в порядке, и что она просто спит.
Уж не знаю откуда во мне проснулись педагогические таланты — наверняка пробудился отцовский опыт работы тренером — но я как-то ловко свернул на тему важности образования.
— Ребята, посмотрите на нашего командира, — я кивнул на напряженного Оута. — Он сильный, смелый, в одиночку победил дюжину бандитов! Парни, хотели бы быть, таким как он?
— Конечно! — горячо согласился Фёдор, забыв про зажатый в руке сухпаек, который мы выдали каждому ребенку. — Я точно буду!
— И я, — поддержал Федю Вулич, который, к слову, клювом не щелкал и уже уплетал третью пластину походного набора.
— И мы! — синхронно пискнули две девочки-близняшки.
— Я тоже!
— Стоп-стоп-стоп! — я поспешил успокоить детей. — Всем не нужно! Особенно девочкам!
— Но как же мы тогда сможем себя защитить? — задала резонный вопрос кудрявая девочка, чьё имя и даже не знал.
— В доме было около двадцати севе… бандитов, — я вовремя поправился, сообразив, что из-за моих слов дети могут начать ненавидеть целый народ из-за кучки негодяев. — А нас всего четверо. Как вы думаете мы справились?
— Вы были сильнее! — тут же ответил Фёдор.
— У нас был усыпляющий газ в компактных баллонах, созданный Инженерами, — я покачал головой. — И свитки, сделанные Магами. И ум нашего командира.
Я помолчал, переводя взгляд с одного ребенка на другого.
Несмотря на высокую скорость платформы и свистящий в ушах ветер, дети слушали меня внимательно.
— Махать мечом — дело нехитрое. А вот выковать меч, который сможет пробить кольчугу, или изобрести газ, который усыпит врагов всего за минуту — это сложно. И не будь этих Инженеров и Магов, вряд ли бы мы вас спасли…
— Вы бы справились и без газа, — уверенно заявил Фёдор.
— Скорей всего, — согласился я. — С потерями, но справились бы. Но если бы не эта платформа, которую, на минутку, изобрели Инженеры, мы бы банально не успели до вас добраться.
— Разве Инженеры и Маги могут себя защитить? — девочка с кудряшками не сводила с меня серьезного взгляда.
— Конечно, — кивнул я. — они не только изобретают и создают полезные вещи, но и могут призвать себе на помощь боевого голема или сразить врага ледяной сосулькой.
— Но Воином быть круче! — пискнула сестра Фёдора.
— Круче, — согласился я. — Но большинство мальчиков сильнее девочек, и для девочки выгодней стать талантливым алхимиком или выдающимся Инженером. Ведь без хорошего оружия и доспехов, Воинам придется туго.
Услышь мои слова мои одногруппницы, меня бы уже закидали тухлыми помидорами и подвергли всеобщему осуждению.
Этот мир ещё не победила всеобщая демократия, местами доходящая до абсурда, поэтому я надеялся, что девчонки не решат стать крутыми Воинами.
Отцовский опыт подсказывал — столь сильные потрясения в детском возрасте, как чья-нибудь гибель, авария или ещё что-то нехорошее, калечит психику ребенка.
Организм, пережив сильнейший стресс, всеми силами стремится не допустить подобного впредь, и получается всякое разное.
Ну не может девушка полноценно выполнять работу камнетёса или шахтера! Да и не вяжется у меня в голове хрупкая девичья фигура и изнуряющий труд в шахте.
Тоже самое и с армией.
При одинаковом времени подготовки, любой мужик в девяти случаях из десяти одолеет девушку.
И это не мои фантазии, а закон природы.
Рив, к слову, в этом случае, исключение. Она с детства воспитывалась, как Воин, и что-то мне подсказывает, что я ещё с ней намучаюсь.
Слабака рядом с собой она однозначно не потерпит.
Я не против равноправия — если девушка хочет штробить штольни — да Бога ради, но я однозначно против того, чтобы маленькие девочки мечтали стать Воинами.
Пусть лучше думают в сторону Инженерства или Магии.
Я обвел глазами притихших детей, замечая, что большинство из них начали клевать носом, и закончил свою мысль.
— Воин — это состояние души, а не профессия. Просто поставьте себе цели и идите к ней. Ну и конечно не предавайте свои мечты ради сиюминутных обстоятельств. Нравится рисовать — рисуй. Плести корзины — плети. Просто не забывайте уделять влияние своей физической форме. А ещё очень важно следить за своей гигиеной, мыть руки до и после еды, уважать старших…
Добавив в голос монотонности, я переключив разговор на скучные для любого ребенка вещи, я довольно улыбнулся.
Большинство заклевали носом, а некоторые, свернувшись калачиком уже вовсю дрыхли.
Это и неудивительно — после того, как изголодавшиеся и замёрзшие дети насытились и отогрелись — их поклонило в сон.
Один только Фёдор отчаянно сопротивлялся накатившей дрёме, но и его глаза уже слипались от усталости.
— Михаил, — пробормотал он, зевая. — В читальне говорили, что тебе и другим гимназистам по тринадцать лет… Это правда?
— Плюс-минус, — согласно кивнул я.
— Получается, — Фёдор так вкусно зевнул, что я, не удержавшись, зевнул следом. — Мы с тобой примерно одного возраста?
— Получается, что так, — подтвердил я.
— Но тогда как? — Фёдор обвел глазами мою фигуру. — Как так?
