Пуф! Пуф! Пуф! Пуф…
Я чуть ли не в упор стрелял в узкие прорези забрал и, покончив с ними, переключился на в целившихся в меня арбалетчиков и стрелков.
Пуф!
Последний патрон я послал магу, машущему перед собой руками.
Упал я на что-то твердое — наверняка доспех наемника, но мне было уже всё равно.
Накатил такой пофигизм, что казалось, наклонись надо мной Алый с ножом в руке, чтобы перерезать мне горло, я и не пошевелюсь.
Полнейшая апатия и опустошение.
Такое бывает после окончания какого-то важного дела, в которое вкладываешь всего себя. В последний раз я так выматывался, когда досрочно сдавал сессию…
Мне даже было неинтересно, чем закончился бой Оута и командира Алых. Точнее было очень даже интересно, но нереально лениво.
Да и вообще, казалось, закрой я глаза — как провалюсь в пучину беспамятства.
Поэтому я их и не закрывал.
Смотреть в бескрайнее серое небо, как Андрей Болонский при битве на Аустерлице мне не хотелось, поэтому я наблюдал за стремительно удаляющейся платформой.
Жижек молодец.
Не стал тормозить, чтобы попытаться спасти нас с капитаном. Может и хотел, но приказ важнее.
По крайней мере, с детьми всё в порядке.
Я вздохнул и, решив, что пара минут отдыха мне не помешает, прикрыл глаза
— Чего это ты тут вздыхаешь, — от услышанного голоса, губы сами собой расплылись в улыбке, и я запрокинул голову назад, чтобы увидеть ковыляющего ко мне Оута.
Выглядел капитан неважно.
Весь в крови, как в своей, так и в чужой. В плече дырка, рука сломана, из брюха торчит рукоять кинжала. Второй кинжал плотно засел в правой ноге.
На мгновение мне даже стало стыдно.
Оут, несмотря на свое состояние вполне себе ходит, а я… Разлёгся тут, понимаешь.
— Ты посмотри, — капитан в который уже раз прочитал мои мысли. — Разлёгся-то как! А ну-ка… Рядовой Иванов!
— Я? — хоть я и не служил, но тело само собой попыталось вытянуться по стойке смирно.
— Жив?
— Так тошна…
— Ну тогда встал и пошёл!
Я с кряхтением поднялся на ноги, с удивлением обнаруживая, что тело до сих пор меня слушается.
Шагнул было к капитану, чье бледное лицо мне дико не понравилось
— А теперь…
Оут, не договорив, повалился на меня, и мы с ним в момент поменялись местами.
— Оказать раненным первую помощь! — скомандовал я сам себе и, посмотрев на учиненное нами побоище, и, в особенности, на поднимающиеся со стороны Клыка далёкие клубы пыли, добавил:
— И срочно приготовиться к тактическому отступлению!
Глава 17
Первым делом я, несмотря на поджимающее время, добил Алых.
И мне кажется, что любой человек, воспитанный на голливудских фильмах поступил бы также.
Ведь добрая половина всех проблем у главных героев из-за того, что они кого-то пожалели или пощадили.
Может быть на каком-то высоком уровне осознанности ты становишься настолько просветленным, что начинаешь любить всех — и друзей и врагов.
Ну или становишься настолько сильным, что тебе откровенно плевать на оставленного за спиной врага. Как бы он ни старался, вреда тебе причинить не сможет.
Я же, во-первых, был ещё объективно слаб, а во-вторых, не являлся никаким просветленным.
Если эти ребята взяли в руки оружие и вышли на бой, да ещё и били по платформе с детьми, значит они сделали свой выбор.
А ещё дико не хотелось оставлять за спиной наемников, вылечить которых можно при помощи парочки свитков или зелий.
Так что Алые были обречены.
Причем в процессе зачистки, я поймал себя на мысли, что меня не тянет блевать и уже не так сильно тошнит от вида крови и вывалившихся из живота кишок.
А ещё, зачистка преподала мне один очень важный урок.
Я очень спешил и бил из своей снайперки в тех наемников, от которых доносились эмоции или другие признаки жизни.
Прицелится, выстрелить, выкинуть из головы и быстрей-быстрей дальше. В общем, я торопился и, не скрываясь, перемещался по дороге в полный рост.
За что и был наказан.
Чутьё Воина взвыло белугой, и я рванулся в сторону, но не успел.
Прилетевшая с холма пуля явно была непростой, поскольку пробила и комбинезон пилота, и гимназистский мундир.
Хорошо хоть вражеский стрелок попал мне не в позвоночник, а в лопатку…
Упал на землю, вскинул свою винтовку и, поймав в прицел недобитого Алого, спустил курок.
Вот только вместо того, чтобы впиться наемнику в переносицу, пуля выбила около его уха столбик земли.
Я видел в прицел перекошенное лицо Алого и как он безостановочно стреляет в меня из здоровенной винтовки.
Чувствовал, как пули жужжат надо мной, но почему-то был уверен, что ни одна из них не попадет в меня.
Умц!
Тупая ноющая боль растекалась от лопатки до плеча, и я уже почти не чувствовал правую руку, но на этот раз пуля попала куда нужно.
Между глаз наемника расцвела алая роза, и только потом я позволил себе заорать от боли.
Хотя орал я не столько от боли, а от тупости происходящего.
Ну что мне стоило быть аккуратней?!
Ведь сейчас время — это самое ценное, что у нас есть.
Я достал из Инвентаря предпоследнее зелье Здоровья, залил в себя и, так и не чувствуя правой руки, прибавил ходу.
Снайперку пришлось убрать и вооружиться кортиком, который я хотел подарить Хмурому.
Кстати, добивать раненых ножом оказалось в разы сложнее, чем стреляя издалека и меня все же разок вывернуло.
По ходу дела, я занимался мародёркой. Точнее, сбором трофеев. Оружие, доспехи, клинки не брал. Только артефакты типа колец или амулетов.
Я бы, конечно, на месте наемников не брал бы с собой на дело ничего ценного, но вдруг повезет и в Пространственных карманах окажется что-то ценное?
Эх, мне бы полчасика, и вопрос брони для моей будущей гвардии был бы частично закрыт, но… клубы пыли потихоньку приближались, а я ещё не проверил холм.
Зачем я туда полез?
Во-первых, Оуту требовалось пара-тройка минут на восстановления — зелья и свитков я на него не пожалел, но даже магия не всесильна.
Во-вторых, из головы не шёл хвойный аромат.
В-третьих, с холма тянуло настолько острым разочарованием и чувством вины, что я просто не мог пройти мимо.
