К примеру, для того, чтобы посмотреть влево, я не поворачивался всем телом, теряя драгоценные мгновения, а лишь едва доворачивал шею, целиком и полностью полагаясь на периферийное зрение.
А ещё я… вырос.
Скорей всего поблагодарить нужно было Средний курс Укрепления тела, ну и, конечно, же тренировки с Рив.
Сейчас, по крайней мере, я уже был с ней одного роста, что давало больше возможностей для маневра.
Что до её туники… Было несколько моментов, когда я, бросившись напролом вперёд, мог получить мечом в живот, но ценой проигрыша, вцепиться в её топ и сорвать его.
Но я так ни разу не сделал.
Во-первых, это было неспортивно, и Рив бы точно такого порыва не оценила. Во-вторых, как-то без-честно, а в последнее время я привык действовать по совести.
Кстати, каждый мой проигрыш оканчивался тьмой, после чего я вновь оказывался на Арене.
Но вместо того, чтобы браться за меч, я шёл к сидящему на трибунах Дубровскому, чтобы взять на себя часть переполняющей его энергии.
Иногда меня хватало аж на три прикосновения, но обычно с головой хватало одного.
Сила не просто отбрасывала меня на середину арены, она, казалось, пронизывала каждую мою мышцу, каждую связку. И это было нереально больно.
Зато Роме, судя по проглянувшему на щеках румянцу, становилось чуть лучше.
Вообще, если позабыть по ужас реальности, меня все устраивало:
Тренировки, красивейшая девушка, которая хоть и рядом, но никак не дается в руки, рост мастерства и физ подготовки.
В общем, будь моя воля, я бы погостил на Арене ещё пару недель как минимум! Глядишь, и удалось бы ещё немного подрезать топ Рив?
— Михаил, привет! Давай быстрее, мы опаздываем на бал!
Новость про бал меня огорошила настолько, что пропустил детскую обманку Рив. Ну а принцесса так удивилась, что даже не стала меня добивать.
Я же, благодарно кивнув, посмотрел на Ваню Толстого.
— Какой такой бал?
— Обычный. Ух ёёёёё! — Иван, который как только появился, тут же бросился к Дубровскому "подзаряжаться" отлетел от статуи Дубровского и сейчас валялся на земле, не торопясь подниматься на ноги. — Вальс, полонез, мазурка, кадриль…
С каждым услышанным названием, моё сердце уходило все глубже и глубже, пока не бухнулось куда-то в район пяток.
Танцевать? Я? Боже упаси!
— Ты это, — я решил начать с самого важного, — как здесь очутился-то?
Ваня попробовал приподняться, но не смог и, махнув рукой, растянулся на песке.
— Как-как? — он прикрыл глаза и положил ногу на ногу. — Ты в курсе, что уже неделю в отключке валяешься? Пришлось цепляться к Роме.
— Цепляться?
Вообще, если бы не бой с Рив я бы тоже задался мыслью — как Толстой смог суда попасть, но мне в тот момент было не до этого.
— Ну да, — кивнул Иван, устраиваясь на песке поудобней — будто не на арене валялся, а лежал на пляже. — У меня с ним типа связи установилось. Вот и получилось сюда попасть. И то, только с помощью директора.
— Что-то слишком много суеты ради одного форточника, — засомневался я.
— Шутишь? — усмехнулся Толстой. — Ты же у нас местный герой. Детишек спас от Алых!
От Алых? Значит роль северян пока решили не афишировать? Не скажу, что одобряю, но умом понимаю. Не все же северяне такие отбитые, как те работорговцы?
— Да и согласно уставу гимназии, на балу должны присутствовать все без исключения гимназисты.
— А как же… — я кивнул на Дубровского.
— Почти все, — тут же поправился Иван.
— Зачем вообще нужен этот бал? — я посмотрел на Рив, но та сделала вид, что занята заточкой своего меча.
— Как зачем, — лениво ответил Толстой, не открывая глаз. — Родители таким образом могут попасть на территорию гимназии и посмотреть всё ли с нами хорошо.
— Что с нами может случиться? — удивился я. — Мы же под защитой князя.
— Да были, знаешь ли, случаи в истории, — неохотно ответил Иван. — Не у нас, конечно, но всё же.
Я представил, что могут сделать с детьми взрослые Одаренные учителя, у которых по какой-то причине ну, скажем, поехала крыша, и поежился.
Нет, лучше в эту сторону не думать.
— К тому же родители Романа обязательно захотят с тобой поговорить.
— С чего бы это? — удивился я.
— Михаил, — Иван открыл левый глаз и покосился на меня. — Я в курсе, что между вами связь.
— Сам догадался? — уточнил я.
— Подслушал разговор доктора и директора, — признался Иван. — Но у меня и до этого были подозрения. Не знаю, что это за место, но Дубровский отсюда не вылазит. А учитывая, что сюда можно попасть только вместе с тобой…
— Это был единственный вариант его спасти, — я пожал плечами, делая мысленную отметку, что Толстой знает слишком много. — Иначе…
— Да я в курсе, — отмахнулся Иван, открывая второй глаз и предпринимая повторную попытку подняться на ноги. — Помню, как здесь очутился. Кстати, где мы?
Стоило Толстому задать этот вопрос, как я почувствовал мелькнувшее в ауре Рив напряжение.
— Где-то, — расплывчато ответил я, сам не зная ответа на этот вопрос. — Так что там с балом, Вань?
— А что с ним? — удивился Толстой, всё же поднимаясь на ноги и неспешно направляясь обратно к Дубровскому.
— Ну там же надо танцевать, — терпеливо пояснил я. — А я не умею.
— О! — глубокомысленно изрек Толстой, подходя к Роме. — Ну, тут я тебе не помощник!
— Рив? — я со смущением посмотрел на принцессу. — Ты же умеешь танцевать?
Амазонка посмотрела на меня с недоверчивым прищуром, словно говоря: Ты уверен, что хочешь задать мне этот вопрос?
— Ну а что? — я покосился на Толстого, который резко передумал прикасаться к Дубровскому и сейчас с любопытством прислушивался к нашему разговору. — Бал — это тот же самый бой! Только вместо мечей… эээ, танцевальные туфли!
Рив едва заметно усмехнулась, но меч свой точить перестала.
— Точно-точно, — приободрился я. — От ужасной музыки то клонит в сон, то взрываются барабанные перепонки. Безумная толпа стремится оттоптать тебе ноги и оторвать рукав от… м-м-м…
— Фрака, — подсказал Толстой.
— Вот-вот, — я, видя, что Рив отложила меч и не спеша пошла мне навстречу, приободрился. — И приходится биться до последнего стоптанного каблука, до последнего, оставшегося на ногах музыканта!
Рив остановилась в шаге от меня и задумчиво посмотрела прямо в глаза, что-то решая про себя.
Я же уже тянул руку к её талии, как ксуров Толстой всё испортил:
