Все одобрительно загалдели и вновь наполнили бокалы. Мистер Росс поднялся с места, тяжело опираясь на трость.
– Ну что же, господа, – улыбнулся он. – Наше путешествие было интересным. Я рад, что попал в эту группу и познакомился со всеми вами. Скорблю о смерти Мориса Дрейка, хороший был человек. В ту ужасную ночь в Лондоне, когда мистер Дрейк лежал в душном номере отеля «Брум» с ремнем на шее, принадлежащем доктору Лофтону…
– Кто вам сказал, что ремень принадлежал Лофтону? – громко спросил Стюарт Вивьен.
– Ну, насколько я осведомлен, ремень убийца украл у доктора Лофтона…
– Глупости, – развязно произнес Вивьен, отпивая из бокала. – Вообще, хватит прикидываться, господа. Многие из вас знают, что задушили Дрейка ремнем, но не багажным, а от кинокамеры, и принадлежал он не нашему экскурсоводу, а Элмеру Бенбоу.
Глава XIX. Первый камень
Макс Минчин снял треуголку и швырнул ее в сторону. Санда поспешила успокоить мужа, услужливо пододвинула ему тарелку и, ласково поглаживая по руке, попросила не нервничать. Супруги и в самом деле не предполагали, что вечеринка превратится в судебное разбирательство. Элмер Бенбоу выдержал паузу, выпил воды, поднялся и негромко произнес:
– Я, наверное, совершил ошибку, не рассказав о ремне…
– Вы послали его в подарок дочери? – съязвил Рональд Кин.
– Вы недоброжелательный человек, капитан, – ответил Бенбоу, – и ваша враждебность ко мне ничем не оправдана.
– Не ссорьтесь, господа, – вмешалась Санда. – Давайте выслушаем мистера Бенбоу. – Я, например, понятия не имела о ремне от кинокамеры.
– Я узнал об убийстве Мориса Дрейка рано утром и пошел к нему в номер, – сказал Бенбоу. – Ну да, я проявил любопытство, но у нас в Акроне так принято, что если кто-то умирает, в дом покойного приходят соседи и знакомые, вот я и зашел. Кроме слуги в комнате никого не было: полиция еще не приехала. Я наклонился над телом Дрейка и заметил у него на шее ремень, который, как мне показалось, я где-то видел. Однако я не поверил своим глазам, кинулся обратно в наш с Бетти номер, достал кинокамеру и убедился, что ремень от нее исчез. Похоже, его кто-то украл. Жена настояла, чтобы я сообщил о пропаже доктору Лофтону. – Элмер посмотрел на гида. – Я так и сделал.
– Да, – подтвердил Лофтон.
– Я еще тогда подумал: не рассказать ли все полиции? – продолжал Бенбоу. – Я признался мистеру Лофтону, что боюсь Скотланд-Ярда, а доктор обнял меня за плечи и посоветовал: «Не говорите ничего и не расстраивайтесь, предоставьте эти нюансы мне. Я знаю, что не вы убили мистера Дрейка, и позабочусь о том, чтобы вас не впутывали в расследование». Я с радостью согласился, а потом услышал, что доктор Лофтон опознал в орудии убийства свой собственный багажный ремень. Вот и все. Господин Вивьен ехидно выспрашивал у меня о ремне, когда мы ехали во Францию. В Париже, где я купил новый ремень, Вивьен опять задирал меня, что, дескать, это я прикончил мистера Дрейка. Чушь собачья!
– Это правда, сэр? – обратился Чан к Вивьену.
– Я с самого начала знал, что Дрейка задушили ремнем Бенбоу, но один человек из нашей группы – крупный специалист по уголовному праву – порекомендовал мне помалкивать. Я, конечно, имею в виду мистера Тайта.
– Почему же сегодня вы заговорили о ремне от кинокамеры? – удивился Чарли.
– Тайт сказал мне, что пора разобраться с этим ремнем. Хватит утаивать факты, надо выложить все начистоту. Мистер Тайт считает, что вы, инспектор, достаточно умны и, зная детали преступления, обязательно докопаетесь до истины.
– О, – воскликнул Чарли, – мистер Тайт оказывает мне огромную честь!
– Мне больше нечего добавить, – произнес Бенбоу, вытирая потное лицо платком. – Об остальном спросите у мистера Лофтона.
– То, что сообщил Элмер Бенбоу, – правда, – во всеуслышание заявил доктор. – Войдите в мое положение, господа. У меня в группе убийца, но мне необходимо сохранить репутацию фирмы. Я в те дни думал лишь о том, как быстрее покинуть Англию и продолжить турне. Вы заплатили мне деньги, и я взял на себя организацию многомесячного путешествия. Это очень серьезное обязательство, поверьте мне. Если бы мистер Бенбоу дал полицейским показания о ремне от кинокамеры, Дафф немедленно арестовал бы моего туриста. Спрашивается, кому это нужно? Уверенный в невиновности Элмера, я позаботился о нем как о своем клиенте, которому обещал кругосветный тур, а не лондонскую тюрьму. Как только Дафф заинтересовался ремнем, я сразу ответил, что он мой. Я не боялся навлечь на себя подозрения. Правда, между мной и инспектором были трения, но недолго. Зная, что ничем не рискую, я спрятал свой багажный ремень под шкаф. Если бы мой план провалился, я сказал бы Даффу, что ошибся, что потерял ремень, а он, оказывается, под шкафом. К счастью, этого не понадобилось. Дафф перестал интересоваться уликой, а мистер Бенбоу с женой отправились в путешествие.
– И вы тоже, мистер Лофтон, – вставил Кин, пуская струю дыма в потолок.
– Что, сэр? – сердито переспросил доктор.
– Я говорю, что вы с Бенбоу находились в безопасности, – холодно пояснил капитан, – а если у Даффа и имелись подозрения на ваш счет, то они рассеялись. Все выглядит великолепно, мистер Лофтон: будь вы, к примеру, убийцей, вы вряд ли стали бы душить жертву собственным ремнем.
– Куда вы клоните, черт возьми? – побагровел Лофтон, сжимая кулаки.
– Успокойтесь, я просто размышляю вслух. Вы расстроились, что в вашей группе произошел неприятный инцидент. Но, может, не только из-за этого? Что, если причина куда важнее, чем путешествие?
– Заткнись, неблагодарная шавка! – заорал доктор и швырнул в Кина салфеткой.
– Прекратите, джентльмены! – подскочил к ним Минчин. – Что вы себе позволяете? Здесь дамы!
– Мистер Лофтон, – спокойно произнес Чарли, отводя доктора в сторонку, – не надо волноваться. А у вас, мистер Кин, нет оснований для подобных предположений, которые звучат, как обвинения.
– Господа, довольно расследований и препирательств, – сказал Макс, беря инициативу в свои руки. – Давайте выпьем и споем нашу любимую песню «Старое доброе время».
Чарли Чан повел доктора на верхнюю палубу, приговаривая:
– Избегайте горячих слов и встреч с капитаном Кином. Тем самым вы вредите самому себе.
– Пожалуй, вы правы, – согласился Лофтон. – Я возненавидел этого типа с первого взгляда, но вынужден был мириться с ним, ведь он мой клиент. – Гид внимательно посмотрел на сыщика: – Вы действительно считаете, что Кин не вправе меня обвинять?
– Пока у меня нет улик против вас, – ответил инспектор.
– Болван я, что ввязался в это дело с ремнем. Я даже не могу объяснить, почему я так поступил. Когда долго путешествуешь с туристами, начинаешь любить их, как своих детей. Некоторые из них и вправду беспомощны, как дети, и мой естественный порыв – защитить их.
