– Происходила ссора, так?
– Весьма похоже на то. Спорили и кричали двое мужчин. Мистер Дрейк и… – Она запнулась.
– Вы узнали второй голос? – настаивал Дафф.
– Да, не стану скрывать. Это был голос мистера Лофтона.
– Вчера вечером вы ругались с мистером Дрейком? – строго спросил инспектор, обернувшись к доктору.
– Ну, не совсем так, – запротестовал тот, и голос у него задрожал. – Мистер Дрейк неоправданно резко отзывался о некоторых участниках нашей группы. Он называл их людьми второго сорта.
– И я с ним согласна, – поджав губы, заявила миссис Спайсер.
– А меня как руководителя группы задело такое замечание, – продолжал Лофтон, – вот я и погорячился. Надеюсь, все здесь присутствующие понимают, что наш спор не мог привести к такому исходу. – Он кивнул в сторону трупа, лежавшего на кровати.
Дафф перевел взгляд на женщину.
– Миссис Спайсер, вы слышали что-нибудь из их разговора? Какие-то обрывки, отдельные фразы?
– Я не имею привычки подслушивать, мне это отвратительно! – возмутилась она. – Оба джентльмена были вне себя – вот все, что я готова подтвердить.
– Откуда вы прибыли, миссис Спайсер?
– Из Сан-Франциско. Мой муж – биржевой маклер. Он занятой человек и не всегда может меня сопровождать.
– Это ваше первое путешествие за границу?
– Нет. Я уже несколько раз посещала Европу.
– Да, американцы – заядлые путешественники. Ну ладно, вы свободны. Присоединяйтесь к группе. Все собрались на первом этаже.
Едва дверь за дамой закрылась, дактилоскопист протянул Даффу ремень:
– Никаких следов, мистер Дафф. Душили в перчатках.
– Господин Лофтон, – обратился инспектор к руководителю группы, – вы не припомните, у кого из ваших туристов был вот такой ремень?
– Странно, – пробормотал Лофтон, изменившись в лице, – этот ремень очень напоминает мой собственный. Я приобрел его перед отъездом из Нью-Йорка, чтобы укрепить багаж. Чемодан у меня довольно старый, вот поэтому…
– Принесите, пожалуйста, свой ремень, – попросил Дафф.
– Конечно, сейчас, – ответил Лофтон и моментально выскочил из номера.
– Пойду посмотрю, не пришел ли сторож, – сказал Кент, направляясь вслед за доктором.
– Наш гид, похоже, вляпался в скверную историю, – усмехнулся Дафф, взглянув на Хейли. – Не повезло бедолаге!
– На нем наручные часы, ты заметил?
– Еще бы! Но всегда ли он носит их? Вот вопрос. И нет ли у него часов с платиновой цепочкой? От этого многое зависит. Надо проверить его алиби. Подозрительный господин.
– Но зачем он признался, что купил подобный ремень?
Дафф не успел ответить, потому что Лофтон, запыхавшись, влетел в номер и с порога закричал:
– Мой багажный ремень исчез!
– Все ясно. Выходит, это ваша вещица, – усмехнулся Дафф и протянул Лофтону ремень, которым удавили Дрейка.
– Кажется, да, – растерянно прошептал доктор.
– Когда вы пользовались ремнем или видели его в последний раз?
– В понедельник вечером, когда распаковывал багаж. Я поставил чемодан в шкаф и больше не доставал. – Лофтон жалобно посмотрел на инспектора: – Я не виноват, ей-богу. Преступник пытается бросить на меня тень подозрения.
– Разберемся. Кто заходил к вам в номер?
– Разные люди, – пролепетал Лофтон, дрожа всем телом. – Но я не думаю, что кто-то из моей группы причастен к убийству.
– Не волнуйтесь, мистер Лофтон. Мы вас пока ни в чем не подозреваем. Вряд ли вы поступили бы столь непредусмотрительно, чтобы удавить Дрейка собственным ремнем, да еще оставить нам столь очевидную улику. Кто занимает двадцать девятый номер? Он тоже смежный?
– Мистер Вальтер Хонивуд, весьма приятный и воспитанный джентльмен из нашей группы. Я сейчас его позову.
Лофтон выскользнул в коридор, а Дафф подошел к внутренней двери в двадцать девятый номер и подергал ее. Заперто.
– Жаль, что не вышло с ремнем, – вздохнул Хейли.
– Лофтон не стал бы душить Дрейка своим собственным ремнем. Но, как я уже сказал, никакого доверия к доктору я не испытываю.
В дверь постучали, и на пороге показался высокий мужчина с копной густых черных волос.
– Я Вальтер Хонивуд из Нью-Йорка, – представился он. – Остановился в двадцать девятом номере.
– Мистер Хонивуд, вам известно о происшествии? – осведомился Дафф.
– Во время завтрака мне сообщили, – кивнул американец, садясь в предложенное кресло, – но до этого времени я был в полном неведении.
– Странно, что вы, занимая соседнее помещение, не уловили ни шума, ни криков, ни звуков борьбы. Вы что, спали, когда произошло убийство?
– Да, я крепко спал.
– А откуда вы знаете, когда это случилось?
– Ну… конечно, я не знаю, – стушевался американец, поняв, что угодил в ловушку. – Я только хотел подчеркнуть, что ничего не слышал.
– Дверь между вашими комнатами всегда была заперта с обеих сторон?
– Да, всегда и с обеих сторон.
– Откуда вы знаете, что она была заперта со стороны двадцать восьмого номера? – спросил Хейли, не давая Хонивуду опомниться. – Разве вы приходили сюда, к мистеру Дрейку?
– Господа, позвольте мне все объяснить, – забормотал американец, пугливо переводя взгляд с одного сыщика на другого. – Наутро после приезда сюда я слышал, как слуга пытается разбудить пожилого джентльмена, который, и это ни для кого не секрет, был глухим. Так вот, чтобы помочь камердинеру, я попытался открыть внутреннюю дверь, разделяющую наши номера, но она оказалась на запоре.
– Мистер Хонивуд, – внимательно оглядел его Дафф сверху вниз, – я где-то встречал ваше имя.
– Я театральный режиссер и ставил спектакли в Лондоне. Моя жена, актриса Сибилла Конвей, тоже играла здесь в театре во время гастролей.
– Она приехала с вами?
– Нет. Около двух месяцев назад мы поссорились, и она отправилась в Сан-Ремо. Нашей группе предстоит тур туда, и я надеюсь увидеться с супругой и уговорить ее вернуться ко мне. – Хонивуд закурил. Руки у него дрожали. Подняв голову, он перехватил пытливый взгляд Даффа и побледнел. – Смерть мистера Дрейка потрясла меня, – сказал он. – Я познакомился с ним на корабле, и он мне очень понравился. – Хонивуд жадно затянулся сигаретой и пояснил: – Отправиться в путешествие мне посоветовали врачи, так как у меня проблемы с нервной системой.
– Что-то в ваших показаниях не сходится, – насупился Дафф. – Человек с расшатанными нервами, и вдруг так крепко спит?
– Я… принял снотворное, – вздрогнул Хонивуд.
