– О, – оживился предсказатель. – Мы знакомы. Это инспектор Чан, господа. Инспектор, позвольте представить вам мистера Мартино и мистера Ван Горна – голливудских знаменитостей, а также мистера Алана Джейнса, с которым у нас вышло небольшое недоразумение. Господа, перед вами инспектор Чан из сыскной полиции Гонолулу.
Джейнс с презрением взглянул на Тарневерро, покачал головой и усмехнулся:
– Прячетесь за спину полиции? Что же, другого я от вас и не ожидал. Только это не поможет.
– Хватит ссориться, – вмешался Мартино. – Все в порядке, инспектор. Никаких неприятностей не будет. Мы дорожим добрым именем нашей фирмы.
Ван Горн взглянул на часы:
– Восемь. Пора идти к Шейле. Вэл, вы ведь приглашены?
– Конечно. Но приду попозже. Хочу побеседовать с мистером Джейнсом. – Он повернулся к Алану и сделал приглашающий жест.
Когда все разошлись, Чан поинтересовался у Тарневерро:
– Что такое вы предсказали этому богатому англичанину? Я заметил недобрый огонек в его глазах.
– Так, немного обидел его, но, поверьте, непреднамеренно. А что вы делаете здесь, в отеле, инспектор?
– Пришел на клубный банкет.
– Вот как? И долго тут пробудете? Часов до одиннадцати, а то и позже?
– Наверное, а почему вы спрашиваете?
– Я обедаю у одной знакомой дамы, то есть вы уже поняли – у Шейлы Фейн, но не исключено, что еще до одиннадцати я сообщу вам нечто чрезвычайно важное. Утром вы упомянули о некоторых убийствах в Лос-Анджелесе, оставшихся нераскрытыми. Хоть я и предпочитаю держаться в стороне от подобных дел, но моя информация, вероятно, поможет вам арестовать убийцу. Впрочем, давайте пока не будем загадывать… Мне пора. А после одиннадцати, инспектор, в случае чего я застану вас дома?
– Конечно, – ответил Чан, посмотрел вслед предсказателю, удивленно пожал плечами и торопливо отправился в банкетный зал.
Глава III. Цветы для Шейлы Фейн
Хантли Ван Горн шел по широкой Калакауа-стрит к особняку Шейлы Фейн. Поток машин, троллейбусы и асфальтированные тротуары напоминали Голливуд, и только там, куда не проникал свет электрических фонарей, ощущался черный бархат тропической ночи. Пахло имбирем и плюмерией, живые изгороди утопали в розовых цветах. Актер пересек широкий двор и, пройдя мимо огромной смоковницы, которая была на два столетия старше кинематографа, приблизился к парадному подъезду. Дверь отворил Джессоп.
– Как поживаете, мистер Ван Горн? – любезно спросил он. – Я слышал, вы недавно вернулись с Таити? Приятное было путешествие?
– Таити – дикий край, – уклончиво ответил актер. – Вроде нашего Голливуда, Джессоп. Где же гости? Я думал, опоздал, а выходит, пришел слишком рано?
– Ну что вы, сэр! Уже четверть девятого. Вот-вот позову всех к столу. Наш повар Ву-Кно-Чинг, китаец, приготовил отличные блюда, а я как раз занимался коктейлями, когда вы позвонили. Обед еще не начался, потому что гости на пляже, некоторые купаются. Может, присоединитесь к ним?
– О нет, благодарю. Купание – это бесконечные раздевания, одевания и мокрые волосы, чего я не люблю. Предпочитаю оставаться сухим на берегу, – усмехнулся Ван Горн и подошел к открытой двери на террасу, любуясь океаном. – Шумит. Как я обожаю музыку прибоя! А что это там за огонек, Джессоп? Вон, справа от дома?
– Там что-то вроде садовой беседки, сэр. Мы называем ее павильоном. Наверное, кто-то из гостей зашел туда, и леди Фейн любит там бывать. Сейчас прибегну к гонгу, ничего больше не остается. Наш повар, терпеливый, как все китайцы, и тот возмущается, что начало обеда так сильно затягивается. Кушанья остынут.
В ответ на мелодичные звуки гонга с пляжа послышались смех, громкие голоса, и вскоре в гостиной появилась вся компания: Рита, Диана, Джули и Джим.
– Мистер Ван Горн, как жаль, что вы не купались с нами! – воскликнула мисс Диксон. – Это потрясающе! Я бы еще час просидела в воде. Впрочем, это возбуждает аппетит. Ах, коктейли, очень кстати. Спасибо, Джессоп.
– Коктейли, господа, прошу вас, – обходил гостей дворецкий с подносом, уставленным сверкающим хрусталем.
– Отлично, – произнес Ван Горн, высоко поднимая свой бокал. – Предлагаю первый тост, господа: за нашу очаровательную хозяйку.
– А где она? – спросила Рита Баллу. – Она с нами не купалась. Мы только видели, как она на минутку промелькнула возле дома.
– Я догадываюсь, – озорно подмигнул Ван Горн, – наша королева спряталась, чтобы подготовить какой-нибудь эффектный, ошеломляющий выход. Она въедет в гостиную на белом коне или спустится на воздушном шаре. Шейла обожает такие сюрпризы.
– Мистер Ван Горн, – спросила Джули, – вы пришли один? Где же остальные? Вэл Мартино, мистер Джейнс, Тарневерро? Их всех позвали.
– И Тарневерро приглашен? – вскинул брови Ван Горн. – Понятно, что ж, пожалуй, я выпью немного коктейля, не дожидаясь хозяйки…
У парадного входа послышались звуки гитары и свежие юные голоса. Джули вскрикнула от восторга:
– Это серенада от поклонниц Шейлы. Какая прелесть! Шейла очень обрадуется.
Не успев переодеться, прямо в купальном халате девушка поспешила к двери и распахнула ее. На пороге стояла толпа школьниц с букетами в руках. Они перестали петь, и вперед выступила симпатичная юная японка:
– Мы хотели бы увидеть леди Фейн.
– Конечно, дорогие, – ласково улыбнулась Джули. – Какие вы все хорошенькие! Подождите минутку, мисс Фейн вот-вот подойдет. Споете нам «Песнь островов»? Это любимая песня леди Фейн. – Оставив дверь открытой, Джули подошла к Джимми и шепнула: – Пойдем поищем. Она, наверное, в павильоне.
– Артистические штучки, – проворчал Брэдшоу. – Без них никак нельзя. Голливуд…
Они направились по мягкой лужайке мимо кустов хау, покрытых желтыми цветами, в сторону павильона. Вечерний ветерок доносил из дому нежные мелодичные звуки «Песни островов». Брэдшоу быстро взбежал по ступенькам.
– Мисс Фейн, вы там? Мы вас заждались! – крикнул он у двери, а когда ответа не последовало, осторожно постучал. – Мисс Фейн! – позвал он, слегка приоткрывая дверь и заглядывая в щелочку.
– Ну что? – нетерпеливо спросила Джули. – Дай я сама войду, а ты постой здесь. Может, Шейла переодевается?
– Нет, подожди, – обернулся он с внезапно изменившимся лицом и попытался удержать девушку за руку.
– Чего ждать? Гостей полный дом. Позволь-ка, – ответила она, высвободила руку и отворила дверь.
Пронзительный вопль ужаса наполнил сад, заглушив голоса поющих детей и отдаленный звон гитары.
Шейла Фейн лежала на полу возле стула, на котором, видимо, до этого сидела. В области сердца у нее зияла глубокая рана, как от удара кинжалом. Элегантное платье цвета слоновой кости было залито кровью. Джули опустилась на колени рядом с телом и зарыдала в голос. Брэдшоу отвернулся и, молча постояв некоторое время, ласково приподнял Джули за плечи:
