Он винил себя в том, что их помолвка носит чопорный характер. Романтик на натуре, он не мог примириться с таким обручением. Он видел, что глаза девушки удерживают его на таком же расстоянии, как и других мужчин. Он чувствовал, что их с Эдит разделяет пропасть даже тогда, когда он сделал официальное предложение, а мисс Каткарт в ответ прошептала чуть слышное «да». Подставив ему щеку для церемониального поцелуя, она, словно плененная птица, вырвалась из его объятий на свободу и убежала из зала, где собралась почтенная публика, в зимний сад с чахнущими пальмами и уродливыми статуями.
Мечтательный Джилберт влюбился и грезил о том, чтобы его тоже обожали. Как все романтики, он превозносил Эдит, считая ее божественным, внеземным созданием. Он снова трепетно сжал ее руку, она опять с холодком отстранилась, и в этот момент в гостиную вошла миссис Каткарт.
Мать Эдит была высокой, стройной для своих лет и не утратила привлекательности даже в зрелые годы. Конечно, безжалостная природа вынудила даму прибегнуть к неким искусственным средствам, чтобы освежить свои увядающие черты. Это ей почти удалось, если бы не слишком тонкие губы, придававшие строгость, неуместную для молодящейся женщины. С деланной улыбкой она приблизилась к Стэндертону, протянула ему руку в перчатке и сказала:
– Вы сегодня немного раньше, чем обычно.
– Да, – смутился Джилберт.
Ему хотелось откровенно поговорить с будущей тещей, но что-то удерживало его от этого – очевидно, тревога невесты, которая, завидев мать, отпрянула от жениха, убрала руки за спину и почти испуганно посмотрела на обоих.
– Вы уделите мне несколько минут для приватной беседы? – обратился он к даме.
– Вот как? – лукаво спросила она и предостерегающе поднесла палец к губам. – Вы беспокоитесь о приготовлениях? – шепнула она, отводя его в сторонку. – Право, не стоит. Предоставьте это мне, и вы убедитесь: у вас нет оснований для недовольства мною.
– Я не об этом собирался поговорить.
Тут он совсем растерялся. Ему хотелось дать ей понять всю серьезность создавшегося положения, но он боялся. Мать Эдит всегда была внимательна и предупредительна к нему. Как же признаться в своей бедности женщине, сотни раз заявлявшей ему, что его богатство и блестящие перспективы – основное препятствие к тому, чтобы его брак с ее дочерью стал браком по любви в полном смысле этого слова?
– Вы не поверите, но меня очень смущает ваше благосостояние, – уверяла она. – По-моему, богатство развращает молодых людей.
Эту фразу она повторяла неоднократно в присутствии гостей, что дало Линделу повод заподозрить даму в неискренности. «Она беззастенчиво лицемерит, Джил, – убеждал он друга. – Ваша с Эдит помолвка состоялась только благодаря усилиям миссис Каткарт; это она заставила дочь согласиться».
Сейчас, глядя на эту напыщенную, насквозь фальшивую женщину, Стэндертон ловил себя на мысли, что Линдел прав. Но как выйти из столь запутанной ситуации, Джилберт не знал.
– Если бы вы уделили мне минут пятнадцать… – пробормотал он и хотел добавить «до обеда», а вместо этого сказал: – …после обеда, – полагая, что тогда им никто не помешает.
– С удовольствием, – ответила миссис Каткарт. – Но почему такая робость и таинственность? Вы намерены поведать мне о грехах своей холостяцкой жизни? О, этим, мистер Стэндертон, нынче никого не удивишь…
Джилберт помотал головой.
– Речь совсем о другом, – промолвил он.
– Прекрасно, после обеда я вас внимательно выслушаю, – пообещала она. – У нас сегодня много гостей – не знаю, как я справлюсь. Вы, женихи, – шутливо похлопала она его веером по плечу, – понятия не имеете о том, сколько беспорядка вносите в дом своих будущих родственников.
Пока мать и жених разговаривали, Эдит не приближалась к ним. Она с любопытством наблюдала за происходящим, но никак не выражала своих эмоций. Джилберту с самого начала не понравилось, как миссис Каткарт влияет на дочь. Появление матери тотчас отодвигало Эдит в тень; казалось, как только на сцену выходит эта надменная немолодая актриса, все, кто до нее играл хоть какую-нибудь роль, освобождают для примы место. Юная красавица Эдит каждый раз топталась за кулисами, ожидая реплики, которая вернет ей значимость и выпустит к зрителям. Такой репликой неизменно служило разрешение матери.
– Я пригласила к обеду милейших людей, – заворковала миссис Каткарт, доставая из веера сложенный вчетверо лист бумаги с длинным списком. – Некоторые из них увидят вас впервые, и мне будет приятно представить вас им. Убеждена: вы очень понравитесь доктору Кассилису.
Тяжелый вздох долетел до слуха девушки и заставил ее насторожиться. Но Джилберт быстро овладел собой и придал лицу каменное выражение. Миссис Каткарт изумленно взглянула на него:
– Что с вами?
– Ничего, – ответил он. – Вы собирались перечислить гостей.
– Нет, знакомиться со всеми необязательно, а вот с доктором Кассилисом нужно. Он необыкновенный человек. Вы слышали о нем?
– Нет, – покачал головой Джилберт.
– Это поправимо, – наигранно улыбнулась миссис Каткарт, обмахиваясь веером. – Мы давно дружим. Зачем он практикует в провинциальном Лидсе, вместо того чтобы управлять собственной клиникой на Харли-стрит, мне непонятно. Поступки мужчин всегда непредсказуемы. Кроме того, у нас будут… – И она назвала с десяток имен, ничего не говоривших Джилберту. – Который час? – неожиданно спохватилась она.
Стэндертон взглянул на часы.
– Без четверти восемь.
– Ой, мне пора, – заторопилась она, но у двери на мгновение задержалась и спросила: – Так вы не изменили свой план?
– Я не знаю, что, собственно, вы подразумеваете под моим планом? – спокойно отреагировал он.
– Как что? Ваше намерение провести медовый месяц в Лондоне, – ответила она.
– Мама, пусть этот вопрос решает Джилберт, – вдруг вмешалась Эдит, наконец подошедшая к ним.
Мать не ожидала от дочери такой вольности, поэтому бросила на нее холодный взгляд и с кислой улыбкой произнесла:
– В данном случае речь идет об обстоятельстве, которое в большей степени касается меня, чем тебя.
Стэндертон давно заметил, как легко раздражается его будущая теща. Хоть она и подавляла свой гнев в его присутствии, он предполагал, что Эдит регулярно становится жертвой несдержанности и злоязычия своей матери. Поэтому Джилберт поспешил на помощь невесте.
– Мне совершенно необходимо быть в городе, – объяснил он, – поэтому я прошу…
– …отложить свадьбу? – вскинула брови миссис Каткарт. – Мой дорогой мальчик, это несерьезно. Я надеюсь на ваше благоразумие, ведь вы из такой респектабельной семьи!
Она улыбнулась ему со слащавой приветливостью, отчего Джилберт почувствовал себя неловко и счел за лучшее больше не обсуждать данный вопрос. Выждав, пока дама скроется за дверью, он сказал Эдит:
