– Вы рассуждаете весьма логично, – кивнул Чан.
– Единственное, что упорно ускользает от моего понимания: что общего между Евой Дюран и Хилари Хальтом? К чему эти непонятные бархатные туфли? Кому понадобилось уносить их и, главное, зачем?
– Пройдет какое-то время, и вы получите ответы на все вопросы, которые сейчас вас мучают.
– Но вы так и не хотите нам помочь, – жалобно пробормотала Джил.
– Лучше скажите мне, что нашел капитан Фланер вчера в кабинете, где убили мистера Брука? – с улыбкой спросил ее китаец.
– Ничего, что продвинуло бы расследование, – торопливо вмешался Кирк.
– Но сэр Фредерикс вел какие-то записи. Удалось ли убийце добраться до них? Хотя…
– Что «хотя»? – сразу оживилась Джил Морроу.
– Я только что подумал вот о чем: если сэр Фредерикс готовил кому-то западню, то мог спрятать все важные записи в каком-нибудь другом месте. Вы уже обследовали комнату, где он спал?
– Там не нашлось ничего особенного, – развел руками Барри Кирк. – В ящике прикроватного столика лежала подборка старых газетных вырезок, посвященная исчезновению разных женщин. Капитан Фланер заявил, что к делу это не имеет никакого отношения. И, честно говоря, я склонен с ним согласиться.
– Об исчезновении женщин? – поразился китаец, и его голос вместо прежнего безразличия выражал теперь полнейшую заинтересованность. – А газетная вырезка о пропаже Евы Дюран, заметка, которую сэр Фредерикс носил с собой в портфеле, там же, в ящике?
– Увы, ее там нет.
– Хорошо, давайте отложим эти исчезновения на потом. Мистер Кирк, вы упоминали, что некоторых гостей пригласили именно по просьбе сэра Фредерикса. Кого именно, если не секрет?
– Мистера Эндерба с супругой.
– Миссис Эндерб держалась странно. Особенно удивителен ее совершенно нелогичный страх перед темнотой. Как вы думаете, не может она оказаться Евой Дюран?
– Да что вы! – опешила мисс Морроу. – Ева была светловолосой!
– Волосы легко перекрасить, тем более что голубые глаза миссис Эндерб не особенно гармонируют с ее черными волосами.
– Вашей наблюдательности остается только позавидовать! – восхищенно заметил Кирк.
– Идем дальше. Эллен говорила, будто видела на пожарной лестнице неизвестного мужчину. Что, если ее муж в это время находился в каком-то другом месте, а она просто-напросто отвлекала от него внимание? И потом, эта история с пятнами ржавчины на ее платье… Кого вы еще пригласили по просьбе сэра Фредерикса?
– Глорию Гарленд.
– Тоже укладывается в нашу схему. Из Пешавара очень легко добраться в Австралию. Помните, мисс Гарленд сказала, что нитка жемчуга у нее порвалась на лестнице, а вместе того жемчужину обнаружили под столом в кабинете. Кстати, миссис Топпер-Брок, компаньонку вашей бабушки, вы знаете хорошо, мистер Кирк? Интересовался ли ею сэр Фредерикс?
– Что вы! Он вряд ли вообще замечал ее существование. Не понимаю, почему вы уделяете внимание подобным мелочам.
– В нашем деле подчас важна самая незначительная деталь. Путники спотыкаются о мелкие камешки, а не о горы. А что по поводу полковника Бетхема?
– О, здесь все наоборот. Мне показалось, что сэр Фредерикс даже пришел в замешательство, услышав о нем. Что-то близкое связывало их в прошлом.
– Значит, мисс Морроу, вам следует в первую очередь обратить внимание на трех дам: миссис Эндерб, мисс Гарленд и миссис Топпер-Брок.
– Есть еще одна.
– Кто же? Она не из числа гостей?
– Лифтерша упоминала о девушке, работавшей вчера вечером в конторе. Некая Лили Бар, служащая фирмы, которая ведет торговые операции с Калькуттой, – пояснила Джил.
– Кстати, Рэнкин тоже говорил о ней, – спохватился мистер Кирк. – По его словам, навстречу ему из кабинета, где сидел сэр Фредерикс, вышла заплаканная молодая особа приятной внешности.
– Безусловно, эта персона также заслуживает самого пристального внимания, – согласился китайский полицейский и, обращаясь к мисс Джил, добавил: – Ваша мудрость и проницательность, леди, сияют подобно жемчужине в морской воде.
Снова взглянув на часы, он принялся торопливо прощаться, чтобы не опоздать на пароход. Джил Морроу поспешила задать последний вопрос:
– Вы заинтересовались ежегодником клуба «Космополитен». По-вашему, эта книжка в желтой обложке лежала рядом с телом убитого не просто так?
– Думаю, это исполнено глубокого смысла, хотя капитан Фланер вряд ли согласится с моим мнением.
– Не смею больше вас задерживать, мистер Чан. С вами так интересно беседовать! Открываешь для себя столько нового и необычного, сколько не познал за всю жизнь. Позвольте хотя бы проводить вас на пристань.
– Я бы тоже с удовольствием к вам присоединился, – с готовностью подхватил Кирк.
Чарли Чан заверил обоих, что их компания станет для него величайшим удовольствием, и все вместе направились к машине Кирка.
– Жаль расставаться, – растроганно произнес китаец. – Но, как сказал великий Конфуций, не испытав печаль разлуки, не позна́ешь и радость встречи.
– Тогда, может, останетесь с нами хоть ненадолго? – шутливо поинтересовался Кирк.
– Не стоит искушать Провидение, ибо солнце удачи в любой момент готово смениться темнотой…
– До парохода целых полчаса, не хотите куда-нибудь заехать?
– Я бесконечно благодарен за ваше участие, – раскланялся Чарли Чан. – Мисс Морроу, на вашем месте я посоветовал бы капитану Фланеру проверить еще один след. Вчера сэр Фредерикс шепнул мне про некоего Ли Гуна. Он живет у своих родственников в китайском квартале, на Джексон-стрит. Мистер Брук считал, что этот человек знает что-то очень важное…
– Фланер тут точно не справится. А вот у вас все получилось бы наилучшим образом.
– Это прекрасное утро я навсегда сохраню в сокровищнице своей памяти, – ответил китаец с таинственной восточной улыбкой.
Тем временем они подъехали прямо к пристани. Белоснежный пароход, украшенный разноцветными фонариками, ждал пассажиров. По палубе прогуливались женщины в ярких праздничных нарядах. Прощания, пожелания и напутствия, которыми обменивались отъезжающие и провожающие, слились в сплошной шум.
Вежливый стюард унес чемодан мистера Чана в его каюту, и китаец с чувством промолвил:
– Нет слов, способных выразить благодарность и восхищение, которые переполняют мое сердце. Время, проведенное с вами, друзья, останется счастливейшим в моей жизни.
– Поцелуйте за нас своего новорожденного. Не исключено, что однажды, когда он подрастет, мы познакомимся с ним.
– Наконец-то я придумал, как его назвать. Я дам ему достойное имя – Барри, если вы не возражаете, мистер Кирк.
