– Ага, недурно.
– Нет, многие говорили, что у меня настоящий талант. Я имел успех и в Париже, и в Нью-Йорке. Правда, про меня еще говорили, что талант, не подкрепленный характером и трудолюбием, немного стоит. И я признаю правоту этого высказывания.
– Угу, – промычал Франк лишь бы избавиться от назойливого собеседника.
– А великий Коро, помнишь эту историю? За всю жизнь он продал лишь одну-единственную картину! А Мане? Все критики поднимали его на смех!
– Ага, – повторил Франк.
Отложив в сторону гитару, он вскочил и с разбега запрыгнул в воду. Смит посмотрел ему вслед, укоризненно качая головой.
– Ну никакого интереса к изобразительному искусству! – осуждающе произнес он. – По крайней мере, хоть музыкой балуется.
Спрятав долларовую банкноту в карман и взяв картину под мышку, Смит пошел к автобусной остановке. Он с важным видом протянул свой доллар кондуктору и устроился у окна, любуясь проносящимися за ним пейзажами. Он хотел получить как можно больше удовольствия от своей поездки.
Он позволил себе хороший сытный завтрак, что было в его жизни не таким уж частым явлением, а затем направился к отелю «Вайоли».
Швейцар воспринял его появление без особой радости. Он смерил его презрительным взглядом и небрежно процедил сквозь зубы:
– Вам чего?
– Здесь остановился актер мистер Файф?
– Да, но он отдыхает и не велел его тревожить.
– На этот раз вам придется его побеспокоить, – произнес Смит тоном, не терпящим возражений. – Я договорился свидеться с ним по чрезвычайно важному делу. Мистер Файф будет крайне недоволен, если встреча не состоится.
Немного поколебавшись, швейцар нерешительно подошел к телефону. Повесив трубку, он сообщил:
– Мистер Файф сейчас спустится к вам.
Смит с довольным видом устроился в кресле и принялся просматривать газету. Через несколько минут к нему подошел Файф. Актер выглядел очень усталым.
– Вы обо мне спрашивали? – поинтересовался он. – Сейчас я должен идти в театр, мы можем побеседовать по дороге.
С этими словами он направился к двери. Смит поспешил за ним. Пройдя некоторое время в молчании, Файф сказал:
– Вы проявляете неосторожность. Могли бы просто позвонить мне и условиться о встрече.
– Вы забываете о том, что за телефонные разговоры надо платить, а с деньгами у меня негусто. Во всяком случае, так было до недавнего времени, – произнес художник, особо выделив голосом последние слова.
Их Смит сопроводил выразительным взглядом, направленным на лавочки с дорогими шелками и разноцветными вышивками, где фарфоровые безделушки и яркие украшения соседствовали с лакомствами и корзинами экзотических фруктов.
– Судя по всему, вы предполагаете получить от меня деньги, – недовольно проворчал Файф.
Смит одарил его безмятежной улыбкой.
– А как же вы думаете? Вчера я оказал вам неоценимую услугу. Или вы считаете, что раз я ночую на пляже, так у меня нет ни капли мозгов? Нельзя судить о людях по внешности. Я прекрасно понимаю, что ложное признание – штука серьезная. Ведь на самом деле я слышал кое-что, что вы очень не хотите предавать гласности. Или я не прав?
– Да что вы такое могли слышать?
– О, более чем достаточно. Какая-то женщина что-то вам рассказала, а потом ее кто-то убил…
– Прекратите, – перебил его актер, боязливо оглянувшись по сторонам. – Я вас понял.
– У меня есть все основания полагать, что услуга, которую я оказал вам вчера, не такая уж пустячная. Как вы помните, инспектор Чан не принял вашего признания, и тогда я сказал в точности то, что вам хотелось бы услышать. Я мог бы вам здорово помешать, но предпочел не делать этого. Я считаю, что мой поступок заслуживает некоторой благодарности.
– Я так и подумал, что вы явитесь ко мне и начнете вымогать деньги.
– Прошу вас воздержаться от подобных предположений в мой адрес! – веско произнес Смит, важно поднимая свою худую руку, усеянную веснушками. – Они оскорбительны и, главное, не соответствуют истине. Мы с вами культурные люди; я всего лишь хотел представить вам свое произведение в надежде, что оно будет оценено по достоинству.
– Да вы парень не промах, Смит! – весело расхохотался актер, увидев выставленную перед ним картину. – Ну хорошо, предположим, я и в самом деле куплю вашу мазню за сколько скажете, а как вы собираетесь распорядиться этими деньгами?
– Вот это уже серьезный разговор, – обрадовался художник. – Уже целый год я мечтаю найти средства, чтобы вернуться к родителям в Кливленд. Если я появлюсь перед ними одетый как приличный человек, а в кармане у меня будет несколько сотен долларов, может быть, они и обрадуются моему возвращению.
– А как вы вообще здесь оказались? – поинтересовался Файф.
– Я когда-то приехал сюда, чтобы заняться живописью. Но из-за своей обычной безалаберности вскоре остался с пустыми карманами. Сердобольные родители даже послали мне деньги на обратный путь. Но перед самым пароходом мне захотелось выпить на дорожку немного околехо. Думаю, вам не надо рассказывать, чем знаменит этот местный напиток?
– Догадываюсь, – улыбнулся Файф. – Вы немного опоздали на свой корабль.
– Совсем чуть-чуть. Когда я пришел в себя, он уже двое суток как отплыл. Мой отец очень огорчился, когда узнал… Вот, взгляните.
С этими словами Смит присел на скамейку и протянул Файфу картину.
– Послушайте, – неожиданно воскликнул актер. – Но написано недурно!
– Мне очень приятно это слышать. Не ожидали такого, правда? Думали, я стану навязывать вам неумелую ученическую мазню? Возможно, я не самый великий художник на свете, но всегда знал, что придет день и эта картина будет оценена по достоинству. Пройдет не так много времени, и вы с гордостью скажете своим друзьям: «Я первый, кто признал его талант и поверил в него. Я стал первым покупателем и коллекционером его произведений».
– Скажите, а слева внизу ваше настоящее имя? – неожиданно спросил Файф.
– Да, мое, – прошептал художник, смущенно опуская голову.
– Так сколько вы хотите за свою картину?
– Смотря сколько вы мне предложите.
– Если вам в самом деле хочется уехать на родину, то я готов принять в этом участие. Правда, все равно придется подождать. Сейчас полиция не позволит вам покинуть Гонолулу. А потом я приобрету вам билет и предоставлю деньги на дорогу. Разумеется, в качестве оплаты за ваше произведение.
– И какой суммой вы рассчитываете меня снабдить?
– Двести долларов достаточно?
– Даже не знаю, что и сказать…
– Хорошо, пускай будет двести пятьдесят. Я не такой уж богатый человек, и в театре мне платят не самое большое жалованье. Я предлагаю вам почти все, что мне удалось скопить. Если для вас такая сумма недостаточна, то право же, очень жаль, но…
