Не теряя времени, Чарли Чан направился к австралийцам. Отложив в сторону газету, мужчина удивленно посмотрел на него.
– Позвольте пожелать вам доброго утра и занять ваше внимание на несколько минут.
– Доброе утро. Да, пожалуйста, – ответил тот с шотландским акцентом.
Представившись по всей форме, Чарли Чан продолжал:
– Полагаю, вы читали газетные сообщения о вчерашнем происшествии. Ваш знакомый являлся одновременно другом покойной мисс Шейлы Фейн. В связи с этим я бы хотел задать вам несколько вопросов.
– Вы можете располагать мной, инспектор Чан. Позвольте отрекомендоваться: Томас Макмастер, а это моя супруга, миссис Макмастер. Мы из Австралии.
– Надеюсь, вам нравится у нас в Гонолулу?
Неожиданно Чан заметил, что в дверях показался Тарневеро. Завидев инспектора, беседующего с его друзьями, он удовлетворенно улыбнулся, а затем быстро подошел к их столику.
– Доброе утро, инспектор. Вы с раннего часа уже за работой. Желаете проверить мое алиби, не так ли? Надеюсь, мои друзья вам уже все рассказали?
– Нет, мы только начали беседовать.
– Видите ли, – обратился к мужчине Тарневеро. – Мисс Шейла Фейн была мне хорошо знакома. Инспектору необходимо знать, где я находился в тот момент, когда произошло убийство. Он рассчитывает на вашу помощь и содействие.
– Мистер… гм… Тарневеро предложил нам выйти на террасу, – задумчиво произнес Макмастер, помолчав несколько минут. – В восемь тридцать он распрощался с нами, так как спешил в гости. Я это хорошо запомнил, потому что в этот момент сам непроизвольно взглянул на часы. Мы встали и направились к выходу…
– Прошу прощения, сэр, вы взглянули на свои собственные часы? – прервал его Чарли Чан.
– Ну, разумеется, на свои. Видите ли, мои часы немного спешат. Я вынул часы, посмотрел на них, а потом сказал своей жене: «Уже тридцать пять девятого. Пора спать». Мы у себя на ферме рано встаем, поэтому и ложиться привыкли не в ночь-полночь. Так вот, мы пошли к себе, а мистер Тарневеро отправился в свой номер. Я еще сверил у швейцара часы: было ровно восемь тридцать две. Потом мы с женой легли спать. Если нужно, я повторю свои слова под присягой.
– Благодарю вас. Мистер Макмастер, скажите, давно ли вы знакомы с мистером Тарневеро?
Но вместо него заговорил сам Тарневеро.
– Десять лет назад я служил в театре в Мельбурне. Да, я был актером, вас это удивляет? Во время гастролей по Австралии наш театр неожиданно разорился, и я нашел работу на ферме мистера Макмастера. Год, который я прожил у них, был счастливейшим в моей жизни. Мистер Макмастер с женой заботились обо мне, как о родном сыне. Можете себе представить, как я обрадовался, увидев их спустя столько лет.
– Ну что вы, – смущенно перебила его пожилая женщина. – Это мы были так рады, что…
– Позвольте поблагодарить вас за беседу, – произнес Чан, поднимаясь из-за стола, – и пожелать вам, чтобы дни, проведенные на Гавайях, оказались для вас такими же счастливыми, как для мистера Тарневеро в Австралии.
Попрощавшись с пожилой парой, инспектор Чан вышел в сопровождении Тарневеро.
– Похоже, судьба печется о вашем благополучии, – заметил китаец. – Лучшего алиби даже представить себе невозможно.
– Что же, раз моя невиновность опять получила подтверждение, значит, я снова могу считать себя вашим помощником? – спросил Тарневеро с ироничной улыбкой. – Чем же были заняты остальные в течение этих важнейших восемнадцати минут?
– Я имею сведения только о пребывании Роберта Файфа, хотя его поведение и заставляет призадуматься. У остальных алиби попросту нет, о чем они мне прямо и заявили.
– Некоторым из них алиби было бы весьма кстати. А вот Ван Горн, удалось ли вам что-нибудь про него разузнать?
– Он как раз принадлежит к числу тех, кто не сумел предоставить мне никакого алиби. А что вы могли бы сказать об этом человеке?
– На самом деле не так уж и много. Он не женат, и это приводит в отчаяние немало женщин. Его имя не связано ни с какими скандальными историями, у него прекрасное образование, хороший вкус и он о себе очень высокого мнения… Нет, я при всем желании не могу себе представить, чтобы Ван Горн оказался тем преступником, которого мы ищем.
– Понятно, спасибо вам за интересные сведения, – произнес Чан. – А я сейчас еду на виллу Шейлы Фейн. Вы со мной?
– Сожалею, но в данный момент я не располагаю временем, – ответил прорицатель. – Я очень надеюсь услышать от вас какие-нибудь новости, касающиеся расследования. Вы же знаете, мое любопытство является далеко не праздным. Я спрашиваю лишь для того, чтобы помогать вам.
– Я буду на связи, обещаю.
Когда они направились к выходу, к ним подошел швейцар и, вежливо поклонившись, что-то сказал по-китайски, глядя на Тарневеро.
– О чем это он? – изумленно спросил у Чана прорицатель. – Ума не приложу.
– Он почтительно интересуется вашим здоровьем.
– Благодарю, я прекрасно себя чувствую, – заявил удивленный Тарневеро.
Вместо ответа швейцар еще раз поклонился и распахнул перед ними дверь.
– Пожалуйста, позвоните мне, как только узнаете что-нибудь новое, – повторил Тарневеро. – В любое время я готов помочь, насколько это в моих силах.
Чарли Чан подъехал к вилле и по уже установившейся привычке оставил машину возле финикового дерева. Джессуп, как всегда, полный достоинства, открыл ему дверь.
– Добро пожаловать, сэр. Прекрасная погода, не так ли?
– Погода и вправду просто замечательная, – вздохнул инспектор. – Жаль, что мы здесь уделяем ей так мало внимания.
– Мисс Юлия и мистер Бредшоу на пляже, – сообщил Джессуп, заметив, что Чарли Чан оглядывается по сторонам. – В павильоне сейчас работает один из ваших сотрудников. Мистер Геттик, если не ошибаюсь.
– Да, это прекрасный дактилоскопист. Вот его мне в данный момент и нужно повидать.
Встретив в саду Юлию и Джима, он вежливо поприветствовал их.
– Как вам понравилась моя заметка? – поинтересовался молодой человек.
– Мне удалось лишь бегло просмотреть газету. Да, обстоятельства дела вы изложили правильно.
– Все репортеры вечерних газет точат на нас зубы, ведь мы их опередили! Вы сейчас в павильон?
– Да, мне нужно еще раз все обследовать.
– Давайте я вам помогу, – предложил Джим. – Юлия, может быть, вам стоит пока что отдохнуть?
Молча кивнув, девушка удалилась.
– Она сильно переживает это ужасное происшествие, – заговорил Джим, когда они вдвоем с Чаном направились по тропинке к павильону. – Мне бы так хотелось добавить ей бодрости! Уверен, когда она выйдет за меня замуж, от ее нынешних страданий не останется и следа.
