Итак, Микеланджело эту гробницу строил очень долго, до 1534 года, с разными перипетиями. Что представляет собой эта гробница сегодня? Как в настоящую и подлинную гробницу, в нее входа с улицы и с площади нет. Вы должны пройти через церковь Сан-Лоренцо, вы должны пройти еще через одну усыпальницу Медичи. И только тогда вы попадаете в гробницу Медичи, сотворенную Микеланджело. Но когда вы входите внутрь, то, что вы видите, и то, что вы ощущаете, до такой степени не похоже ни на что, что вы чувствуете себя оторванными буквально от всего – и от церкви Сан-Лоренцо, и от того яруса, где расположены гробницы других Медичи, и от того, что вы видели на улице. Вы попадаете в совершенно неожиданный для вас мир. Ни одна книга, никакие иллюстрации, никакое описание, к сожалению, не могут передать того ощущения, которое вы испытываете, находясь внутри пространства, созданного Микеланджело. Именно пространства, сотворенного Микеланджело. Потому что, как правило, все иллюстрации, показывают гробницу с одной стороны, вы никогда не можете увидеть ее целиком. Даже в кинематографе. Был замечательный фильм, снятый о Микеланджело, но даже кинематограф не может передать того, что вы чувствуете внутри этого пространства гробницы.
В литературе принято очень акцентировать надгробие Джулиано и Лоренцо Медичи, которым эта гробница и посвящена. И не только фигуры Джулиано, брата Льва Х, и его племянника Лоренцо, а особенно огромные фигуры, как бы сползающие, соскальзывающие с розоватых гранитных надгробий – утро, день, вечер и ночь. Все внимание в рассказе сосредоточивается вокруг этих фигур. Но эти фигуры – только часть того, что называется гробницей, ибо гробница – это необыкновенно глубоко продуманный и очень серьезный ансамбль. Это совершенно особая организация пространства, и с ней очень трудно сопоставить что-либо. Есть, конечно, египетские пирамиды, но их оставим в стороне. Давайте просто посмотрим на то, что сделал Микеланджело.
Прежде всего, гробница Медичи – это архитектура. Когда вы стоите внутри гробницы Медичи, то вы понимаете, где вы стоите. Вы отчетливо понимаете, что вы находитесь на площади, а вокруг вас расположены фасады домов. Потому что вся архитектура стен – пилястры, окна, наличники на окнах – все абсолютно детали этого архитектурного ансамбля создают отчетливое впечатление того, что вы стоите на площади, перед фасадами домов. А для итальянских палаццо (и для эпохи Возрождения, и для римских домов – след римской архитектуры, гражданской зодческой мысли там прорисован отчетливо) очень характерно помещать в нишах различные скульптуры. Это, как правило, были скульптуры богов или скульптуры покровителей. Микеланджело в нишу помещает две фигуры – Лоренцо и Джулиано, это вообще принято в итальянском зодчестве, такой синтез архитектуры и скульптуры. Это фасадовое решение, решение стен гробницы как фасадов зданий, оно настолько многообразно, оно так интересно архитектурно выстроено, что воспринимается несколько даже пластически. Две скульптуры, два образа – Лоренцо и Джулиано, помещенные в нишах – совершенно органично соединяются с домами. А под ними, на покатых крышках саркофагов обоих герцогов, – такая же часть этого ансамбля. Это надо воспринимать не только как некий единый ансамбль и говорить о том, что Микеланджело создал архитектурно-скульптурный ансамбль, но как бы новое соединение архитектуры и скульптуры.
Итак, у вас появляется ощущение, что вы стоите на площади, перед зданиями. Одна стена как бы алтарная, она другая. И там находится скульптура, но Микеланджело задумал совсем не ту скульптуру, которая расположена там сейчас. Он задумал очень странное соединение скульптур. Он хотел туда положить скульптуру, олицетворяющую Нил, плодородие, текущее время, бескрайность, безграничность времени и плодотворность этого текущего времени. Вторая фигура задумана была им как раз ровно та, которая стоит сейчас: это так называемая Мадонна Медичи. Это иссеченная им Мадонна с младенцем на руках, к которой мы еще вернемся. А вот третья фигура, представьте себе, находится сегодня в Эрмитаже. И она называется «Мальчик, вынимающий занозу». Об этой скульптуре очень много можно говорить, потому что с ней связана целая скульптурная концепция и то, как он иссекал эту скульптуру.
Что это за соединение такое? Вы стоите перед фасадами домов, перед вами усыпальница герцогов, с этими самыми временами суток, скульптуры герцогов. На алтарной стене – Нил, Богоматерь с младенцем и мальчик, вынимающий занозу. Как соединить это все? Для современников это было гениальное творение Микеланджело, оно вызвало огромный резонанс. Трудно представить, сколько сонетов, сколько высказываний было посвящено этому творению Микеланджело, как бурно реагировало время на это произведение, и как отвечал Микеланджело. Развернулась целая идеологическая дискуссия вокруг гробницы Медичи. Конечно, и для его современников это тоже было не совсем обычное творение. Но вернемся, однако, к тому, что вызывает у нас недоумение, к этому сочетанию, задуманному Микеланджело. Повторим, то, что там сейчас стоят фигуры святых и Медичи, несколько меняет концепцию, а мы будем говорить о том, что задумано было самим Микеланджело. Если вы соедините эти три фигуры и подумаете, что это такое, подумаете обо всей гробнице, то вы поймете, что современники воспринимали это как одно из величайших творений Микеланджело, художника, создавшего великий синтез архитектуры и скульптуры, а Медичи жаждали этой гробницы как славы своего рода. Замысел Микеланджело был в другом, и только сейчас контуры этого замысла начинают прорисовываться. Это уникальное творение человеческого гения. Это буквально философия в камне. Это рассуждение художника о том, что есть время, и где его место внутри этого времени.
Тема времени, конечно, не была предметом заботы только Микеланджело. Надо понимать, что в эту эпоху жили Галилей, Тихо Браге и, конечно, астроном Коперник. Он был современником очень многих великих людей, которые уже просто как математики, как астрономы, как астрологи соединяли время земное с временем иным, внеземным – с временем сотворения, с временем бесконечности. Этим же занимался и Леонардо да Винчи. Но, безусловно, то, что сделал Микеланджело, есть философский трактат в камне.
Если Нил есть время бесконечное, безначальное, это тема течения времени, его плодородия, его плодотворности, то «Мальчик, вынимающий занозу» – это мгновение внутри этого времени. «Мальчик, вынимающий занозу» – это ситуация и мгновение. А что касается Мадонны с младенцем, то, конечно, это историческое время, это – то время, которое объединяет собой внутренний мир всей культуры Микеланджело, это тема христианства. Это тема времени культуры, в которой находится Микеланджело, очень продленное время, все определяющее не только тогда, но и сейчас, и все-таки это время историческое. И получается, что это тема времени Нила, тема времени исторического, историко-религиозного, и мгновения. Все существует одновременно. И вот тогда четыре фигуры под нишевыми круглыми статуями Джулиано и Лоренцо становятся на место, а не выделяются в нечто особое. Потому что они становятся понятием циклического времени: бесконечные смены цикла – утро-день-вечер-ночь, утро-день-вечер-ночь. Через нас как бы проходят эти соединенные временные константы. Мы наполняемся сами этим временем, этим пониманием времени, осознанием того, внутри какого сложного временного сплетения мы находимся.
