— Да? — Нейт с любопытством устроился на край его стола. — В тихом омуте… И эти женщины были в узких платьях и на высоких каблуках?
Несмотря на хандру, Отто рассмеялся.
— Вот-вот.
— С таким откровенным разрезом до середины бедра?
И когда они двигаются, то кажется, что видишь кусочек рая?
Отто окончательно развеселился.
— Вот были деньки!
— Ну, еще бы. А я так танго и не одолел. И в горы ходить не научился. А надо бы, пожалуй.
— Ограничься танцами, шеф. Это менее опасно.
— Некоторые люди рассказывают о горах, как о божестве. А ты почему бросил?
— Да рисковать надоело. Лишних ушей и ног у меня нет. — Он помрачнел и уткнулся в чашку. — В последний раз я ходил в горы спасателем. Группа из шести человек. Накрыло лавиной. Найти удалось только двоих. Уже мертвыми. Не приходилось видеть человека, попавшего в лавину?
— Нет, не приходилось.
— Считай, повезло. В марте будет девять лет с того случая. С тех пор я и не хожу. И никогда больше не пойду.
— А с Гэллоуэем ходить не доводилось?
— Пару раз. Он был отличный альпинист. Даже странно для такого раздолбая.
— Недолюбливал его?
Отто начал одним пальцем набирать текст.
— Каждого раздолбая недолюбливать — поговорить будет не с кем. Этот парень застрял в шестидесятых. Мир, любовь, наркота. По мне, так это для него был еще удачный исход.
«В шестидесятых, — подумал Нейт, — Отто обливался потом во вьетнамских джунглях». Такое сочетание — солдат и хиппи — могло стать взрывоопасным и в менее экстремальной ситуации, чем зимнее восхождение.
— Разглагольствуешь о том, что надо жить естественно, делаешь вид, что спасаешь каких-то вонючих китов, — продолжал Отто, — а сам сидишь на шее у правительства, которое несешь на чем свет стоит. Я таких не уважаю.
— Наверное, у вас с ним мало было общего? Ты же военный.
— Да уж, собутыльниками мы не были. — Он перестал печатать и поднял голову. — А к чему это ты?
— Пытаюсь понять этого человека. — Он встал и как бы невзначай спросил: — Когда ты еще ходил в горы, какого летчика нанимал?
— Чаще всего Джекоба. Он всегда был под рукой.
— А я думал, Джекоб сам ходил в горы. С ним ходить не доводилось?
— А как же. И в таких случаях нас отвозил Хэнк Филдинг из Талкитны, а то еще Двупалый из Анкориджа. Иногда — Стоки Лукес, если был трезв. — Он пожал плечами. — Когда есть деньги, тебя любой отвезет, летчиков тут навалом. Если и впрямь подумываешь в горы идти, проси Мег, чтоб отвезла, И возьми серьезного проводника, не какого-нибудь олуха.
— Непременно. Но пока мне хватает вида из окна кабинета.
— Еще лучше.
Допрос собственного заместителя не доставил ему удовольствия, но зафиксировать его в досье будет нужно. Невозможно было представить Отто ловящим кайф и нападающим на человека с топором. Но и танцующим танго с женщиной в узком платье — тоже.
За шестнадцать лет человек может сильно измениться.
Он отправился в «Приют», где Чарлин вдвоем с Сисси уже обслуживали любителей раннего ужина. За стойкой работал Тощий Джим. Оседлав свой табурет, Профессор потягивал виски и читал Троллопа.
— Скоро «Айдитарод», — сообщил Джим. — Не хотите поставить?
Нейт присел у стойки.
— А ты за кого?
— Я ставлю на этого молодого, Триплхорна. Он алеут.
— Красавчик! — подхватила Сисси, ставя на стойку поднос с пустыми бокалами.
— Какая разница, как он выглядит, Сисси?
— Для меня — большая. Сделай мне «Лосиную голову» и двойную водку со льдом.
— А народ в основном ставит на этого канадца, Тони Китона.
— У нас тут болеют за канадцев? — удивился Нейт. Джим тем временем готовил заказ для клиентов Сисси.
— Нет. За собак. Его упряжку Уолт Нотти вырастил.
— Тогда двадцатку на канадца.
— Пива?
— Спасибо, Джим. Кофе. — Предоставив Джиму и Сисси заниматься напитками и одновременно спорить, чей фаворит лучше, Нейт повернулся к соседу: — Как поживаешь, Джон?
— Сплю плохо. Пока. — Джон заметил страницу и отложил книгу. — Никак это зрелище из головы не идет.
— Это тяжело. Ты же хорошо знал Макса. Статьи в его газету писал…
— Ежемесячный обзор книжных новинок. Платили, правда, мало, но мне нравилось. Не уверен, что Кэрри не закроет газету. Надеюсь, что нет.
— Кто-то мне говорил, что и Гэллоуэй им пописывал. Тогда, в самом начале.
— У него неплохо получалось. Если бы уделял этому больше внимания, мог бы и большего добиться.
— Ну, это универсальная формула.
— Он был разносторонне одарен. — Джон украдкой взглянул на Чарлин. — Но он своих талантов не развивал. Разбазарил все.
— И эту женщину тоже?
— Тут я не могу быть объективным. По моему мнению, он не вкладывал в эти отношения сил. Как и всего остального. Было у него и по нескольку глав к начатым романам, десяток недописанных песен, бессчетное число незаконченных столярных изделий. У этого парня руки были на месте, ум творческий, а вот дисциплины или честолюбия — ноль.
Нейт прикинул возможные варианты. Три человека, которых связывают место жительства, призвание — литература — и любовь к горам. И двое из трех любят одну женщину.
— Может быть, он бы мог это исправить, будь у него шанс.
Джон жестом попросил Джима наполнить его стакан.
— Может быть.
— Читал его вещи?
— Читал. Мы часто с ним брали по пивку, иногда и покуривали, — признался Джон с легкой улыбкой. — И говорили о философии и политике, о литературе, о роде человеческом. Молодые интеллектуалы. — Джон поднял стакан. — Идущие в никуда.
— Ходил с ним в горы?
— А как же, это же приключение. Молодые интеллектуалы за приключениями на Аляску и едут. Счастливые были денечки. Ни за что бы не хотел их вернуть. — Он улыбался своим воспоминаниям и потягивал виски.
— Вы с ним дружили?
— Да. Мы были друзьями, во всяком случае, на этом вот интеллектуальном уровне. Я завидовал, что у него такая женщина; это ни для кого секретом не было. Его, по-моему, это забавляло, давало чувство превосходства надо мной. Я был более образован. Но его это не колыхало, он и так все имел.
Джон задумчиво смотрел в стакан.
— Подозреваю, он и сейчас бы забавлялся тем, как я ревную к нему эту женщину.
Нейт помолчал.
