В дверях кибитки появляется Лайя с косой в руках.
– Элиас! – окликает она меня. – Что происходит?
– Рэйфы, – отвечаю я, потом громко повторяю, обращаясь к солдатам: – Рэйфы! К оружию! Рубите им головы!
– Наконец-то настоящее сражение! – довольно усмехается дед. – А то мне уже скучно стало. Элиас, мальчик мой…
Остального я не слышу. Туман накрывает нас, заглушает звуки, мешает видеть. У меня сжимается сердце. Здесь, в лагере, Мама Рила и Шан. Сорокопут и Авитас. Афия и Джибран. Все, кого я любил прежде, кто небезразличен мне сейчас. Смерть подкралась к ним вплотную.
Я должен злиться на себя за то, что не совладал с эмоциями, позволил чувствам руководить собой. Но я не сожалею о времени, проведенном в обществе родных и друзей.
Рэйфы атакуют. Я слышу крики людей, приглушенные и искаженные зловещим туманом. И берусь за оружие. Благодаря «карте» у меня в голове я могу видеть, где именно находятся рэйфы. Сейчас во мне вскипает боевая ярость, и я устремляюсь на врага. Меня оглушают предсмертные вопли призраков, которым я рублю головы. Я не могу допустить, чтобы кто-то из них приблизился к Лайе или к моему деду, к Сорокопуту, Авитасу, к Маме или Шану.
Внезапно туман начинает «бурлить», колеблется, приобретает странный оранжевый оттенок. Над нами проносится огненное «копье». Я отступаю, выбираюсь из тумана, чтобы лучше видеть и слышать.
– Защищайте повозки с припасами! – кричу я. Если враги уничтожат продукты, можно будет поворачивать обратно. Да, завтра мы доберемся до рощи джиннов, но, лишившись обоза, просто умрем там от голода.
Из тумана появляется Кровавый Сорокопут.
– Ловец Душ, мы не видим противника, черт бы его побрал. Как, по-твоему, мы должны…
– Мы можем их остановить. – Теперь я знаю, что сразу за рэйфами наступает группа джиннов. – Идем.
Роща находится к югу от лагеря, Сорокопут бежит за мной, и когда нас настигают рэйфы, я слышу звон ее мечей. Она играючи обезглавливает парочку врагов. Я бросаю на нее быстрый взгляд, вспоминая, как мы сражались бок о бок во время Второго Испытания.
– Ты совершенствуешься.
– А ты, я смотрю, хватку потерял. – Она улыбается, и ее улыбка подобна лучу света во мгле. – Погоди. Если там джинны, мне нужно покрыть клинки солью.
Конечно. Она хочет убивать джиннов или, по меньшей мере, ранить. Я планировал просто отпугнуть их – заставить отозвать отряд рэйфов. Я не могу позволить Сорокопуту драться с джиннами. Я обещал Мауту, что найду способ вернуть их в Сумеречный Лес в качестве Ловцов Душ.
– Жди здесь, – говорю я. – Я сейчас…
– Даже не думай. – Кровавый Сорокопут смазывает мечи и убирает соль. – Я притащила сюда целую армию не для того, чтобы стоять, как идиотка, и смотреть, как убивают моего главного союзника. – Внезапно она застывает. – Слушай.
Я не сразу соображаю, в чем дело, но потом до меня доходит: звон мечей и крики доносятся как будто издалека, а вокруг меня и Сорокопута царит гробовая тишина. Наши взгляды встречаются.
А потом она отпрыгивает влево, и как раз вовремя: из тумана на нее налетает группа джиннов в огненном обличье. Сорокопут рычит, ее мечи со свистом рассекают воздух. Пылающая фигура падает, как подкошенная. Ее место сразу же занимает другая. Но Сорокопут владеет оружием более искусно, чем джинн – а кроме того, ее клинки покрыты солью. Ни оружием смертных людей, ни солью их не убить, но ранить можно.
Джинн направляет на Сорокопута струю пламени. Она ныряет в укрытие – за ствол толстого дерева. Но почти сразу же выскакивает обратно и наносит удар, целясь в горло огненного существа. Джинн отступает, а я толкаю Сорокопута назад.
– Ты свихнулся, что ли? – Она шатается, пытаясь удержаться на ногах. Но я не успеваю ничего объяснить: Талис, я узнал его, швыряет в нее копье. Сорокопут падает, ударяется головой о камень и больше не шевелится.
Талис разворачивается ко мне, и я отшвыриваю его.
– Подожди! – кричу я. – Прошу тебя, подожди. Я пришел сюда не для того, чтобы убивать твоих сородичей.
Джинн поднимается с земли, хватает копье и приставляет острие к моему горлу.
– Ты ведь знаешь, что тогда случилось, когда армия людей явилась в Сумеречный Лес, – шипит он.
– Я просто хочу поговорить. – Я бросаю оружие и поднимаю руки, лихорадочно соображая, какими словами я смогу его убедить. – Ты был прав. Страдание невозможно контролировать. И он… Мехерья… он не сумеет подчинить силу, которую собирается освободить. Это сказал мне сам Маут. Когда стены рухнут, Море Страдания уничтожит все живое в нашем мире. Даже вас, джиннов. Настанет конец света…
К нам приближается пылающая женщина-джинн.
– Возможно, этот мир заслуживает, чтобы его уничтожили.
– На свете живут миллионы людей, которые никогда не причиняли вам зла, – напоминаю я. – Которые сейчас находятся в тысячах миль отсюда и понятия не имеют о том, что…
– И тем не менее, ты пришел сюда во главе армии, вооруженной сталью и солью. История повторяется.
Талис разгневан, и это понятно: ему кажется, что его предали. Он доверился мне, а я обманул его доверие, привел войско к порогу его дома.
– Я всего лишь хотел отвлечь Мехерью от Маринна, – быстро говорю я, краем глаза замечая, что Сорокопут приходит в себя. – Талис… пожалуйста, уговори его сложить оружие. Убеди остановить эту бессмысленную войну.
– Ты хоть понимаешь, о чем просишь? – Талис подплывает ко мне вплотную. Сейчас он принял вид человека, но меня опаляет жар, исходящий от его тела. – Хочешь, чтобы я пошел против своего народа, против своего короля?
– Возвращайтесь к Мауту, – прошу я. – К обязанностям Ловцов Душ…
Едва успев произнести эти слова, я понимаю, как оскорбительно мое предложение. Почему джинны должны помогать призракам людей? Если люди заключили их в тюрьму на сотни лет!
– Мы не станем Ловцами Душ. – Лицо Талиса становится мрачным. – Возврата к прошлому быть не может. После того, что сделали с нами, после того, как жестоко мстили мы… Мы осквернили этим себя.
Слова звучат окончательно и бесповоротно. И я понимаю: надежды нет. Я знаю, каково это – совершать ужасные вещи, которые потом не можешь простить сам себе. Маут хочет, чтобы я восстановил равновесие, но как? Если людей и джиннов разделила память о бесконечном насилии.
– Талис! – Из-за деревьев появляется другой джинн. – Мы должны отступить… их слишком много…
Талис бросает на меня последний задумчивый взгляд и уносится прочь. Джинны следуют за ним. Туман исчезает. У меня за спиной снова слышны крики и звон оружия – это наша армия сражается с последними рэйфами.
Я чувствую прикосновение какого-то холодного предмета. Повернув голову, я вижу лицо Кровавого Сорокопута. Острие ее меча прижато к моему горлу.
