Я обнаруживаю на пороге сестру, которая застыла, наклонив голову под неестественным углом. Закариас вцепился в прядь ее волос и радостно тянет на себя.
– Ты с ума сошла, зачем распустила волосы? – Я щекочу пяточку Зака, он отпускает волосы матери и рвется ко мне с возгласом «ба!».
По мнению Ливии он еще слишком мал, чтобы понимать наши разговоры. Но я думаю, он прекрасно знает, кто любит его больше всех. Когда я беру его на руки, он тянется к моей косе, но потом, передумав, касается ладошками моего лица.
– Маленький предатель.
Моя сестра улыбается. Закариас такой же прелестный, какой была Ливия в раннем детстве – с мягкими темными кудрями и пухлыми щечками, которые так и хочется ущипнуть. Цвет кожи он унаследовал от обоих родителей – смуглый с золотистым отливом. Племянник смотрит на меня светло-желтыми глазами, характерными для всех представителей семьи Фаррар.
– Он по тебе соскучился. – Ливия устраивается в моем кресле. – Не желал засыпать, потому что тетя Сорокопут не приходила понянчить его перед сном. Но я сказала, что ты уехала по очень важному делу.
Я смотрю на ее фрейлин, Мерину и Коралию Фаррар. Это двоюродные сестры Маркуса, но они совершенно не похожи на покойного Императора. Они обожают мою сестру и Закариаса и готовы защищать их ценой жизни, но им не обязательно присутствовать при обсуждении государственных дел. Ливия отпускает их, фрейлины забирают у меня Императора и уходят в сопровождении мрачного капитана Раллиуса и троих Масок.
Услышав от меня подробный рассказ о событиях в Маринне, Ливия вскакивает.
– Я так и знала, что Комендант играет грязно! – восклицает она. – Нападения джиннов нужны были для того, чтобы поставить Маринн на колени – самое время, чтобы заключить нужный ей договор. – Сестра расхаживает по комнате. – Иногда мне так хочется бросить все это! Забрать Закариаса и уехать далеко-далеко, в какую-нибудь теплую страну, где никто нас не знает. Где он сможет вести нормальную жизнь.
– Ты нужна своему народу, – возражаю я. – И Закариас тоже. Сын плебея и патрицианки благополучно появился на свет благодаря помощи Книжницы. Он – символ надежды и единения, Императрица-регент. Напоминание о том, какой могла бы быть Империя.
– Хвала небесам, наконец-то ты вернулась, – улыбается Ливия. – Если мне не изменяет память, несколько месяцев назад ты хотела меня придушить за то, что я освободила рабов.
– Но ты все равно это сделала. Ты смелая. И мудрая. Просто нужно набраться терпения.
Когда мы с Ливией входим в «тронный зал» – бывшую парадную столовую с заросшими паутиной деревянными балками потолка, нас уже ждут примерно две дюжины патрициев. Янс Аквиллус коротко кивает мне. Дядя – один из немногих, в ком я абсолютно уверена: что бы ни случилось, он останется на нашей стороне.
Я приветствую собравшихся, потом отступаю за трон, положив руку на эфес меча. Мое дело – охранять Ливию, которая собирается обратиться к аристократам. Уже, наверное, в тысячный раз я жалею, что на мне нет маски. Ее серебристый блеск напоминал бы и мне, и всем остальным о том, кто я такая. И на что я способна. Отцы кланов слишком часто забывают об этом.
– Солдат, вина, – приказывает Ливия.
Слуга исчезает за дверью, а ему вслед несется смешок.
– Долго же нам придется ждать этого вина, – говорит Отец Кассиус, высокий сутулый мужчина с густой копной седых волос и бледно-желтой, как пергамент, кожей.
– Идет война, Кассиус, – отвечает Ливия. – Мы не на светском приеме.
– Согласен, – раздается голос Отца Агриппы Меттиаса.
Агриппа – умен и благороден, превосходный солдат, в общем, типичный северянин. Ему еще нет тридцати, но он уже четырнадцать лет успешно управляет своим кланом.
А еще Агриппа наделен необыкновенной красотой. Природа наградила его коричневой кожей глубокого насыщенного оттенка, аристократическими чертами, высокими скулами и проницательными глазами. Седые Отцы дразнят его за молодость и красоту, но ему, по-моему, нет дела до их насмешек. И за эту уверенность в себе Отец Меттиас нравится мне еще больше. Он хороший союзник, и я боюсь утратить его поддержку.
– Керис захватила южные поместья клана Меттиа, – сообщает он. – Объявила меня предателем. Большинству моих родичей удалось бежать, а тех, кого поймали, она приказала обезглавить. Она предложила мои земли в качестве награды за голову Императора. И еще десять тысяч марок за мою голову.
Проклятье. Прознав о такой щедрости, все наемники от Антиума до Садха слетятся сюда, как мухи на мед.
– Я глубоко сожалею о страданиях, которые выпали на долю твоей семьи, Отец, – говорит Ливия.
Возможно, мне это только кажется, но выражение его лица на миг смягчается.
– Такова цена преданности, Императрица-регент. – Меттиас бросает горящий взгляд на Отца Кассиуса. – И я готов заплатить ее, пусть даже остальные меня не поддержат.
– Правильно, – бормочет дядя Янс, и половина Отцов поддакивает ему – но только половина.
Я ловлю на себе стальной взгляд Меттиаса.
– Однако нам нужен план. Керис намеревается взять нас измором. Неделю назад на территории замка был обнаружен наемный убийца. И где бы ни появилась эта женщина, люди приветствуют ее и выкрикивают «Император Инвиктус».
Я стискиваю рукоять меча. «Верховный Главнокомандующий» – просто почетный титул правителя Империи, но, когда его выкрикивает народ, он приобретает большой вес. Прежде чем Таиуса провозгласили Императором, кланы Меченосцев нарекли его «Императором Инвиктусом». Когда после его смерти сыновья не могли поделить трон, второй сын получил этот титул – а потом Империю – благодаря доблести, проявленной на поле боя.
– Как это могло случиться? – Дядя Янс расхаживает по залу. – После того, как она обрекла наш народ на страдания и на смерть!
– Южане не знают о том, что на самом деле случилось в Антиуме – или не желают знать, – объясняет Ливия. – Зачем им чужие неприятности? Она обещает им богатство и рабов из земель Кочевников.
Скрипит боковая дверь, и я оборачиваюсь, ожидая увидеть на пороге слугу с вином. Но в дверном проеме застыл Фарис.
– Сорокопут. – Фарис смертельно бледен.
«Неужели ранен», – мелькает у меня в голове.
– Можно тебя на два слова?
Я выхожу в коридор, где меня ждет полувзвод солдат, среди них – трое Масок.
– На дворцовой кухне кое-что произошло. – Фарис жестом приказывает солдатам охранять двери в тронный зал.
Если сюда пробрался убийца, я сейчас, черт побери, что-нибудь разнесу. Даже если преступник мертв – наверняка так оно и есть, иначе Фарис повел бы меня в темницу, – Отцы не потерпят очередного недосмотра охранников.
Дверь в судомойню стерегут четыре легионера. Придворный, которого Ливия отправила за вином, привалился к стене. Лицо у него зеленого цвета.
