– Давай освободим тебя от этих отвратительных цепей.
– Я думала, ты не можешь мне помочь, – шепчу я в ответ.
– Кхури отправилась встретиться с сородичами. У нас есть несколько минут. Во-первых, тебе нужно оружие…
– Откуда ты знаешь ее имя?
– Я знаю множество вещей, о которых ты понятия не имеешь, дитя. Твой клинок у Новиуса. Когда станешь невидимой, сможешь его забрать. А теперь цепи. Я думаю, ты сможешь…
– Князь Тьмы, – я перебиваю Рехмат, – убил Шэву серпом. Тебе что-нибудь об этом известно?
– Мне известно все, что хранится в твоей памяти.
Я краснею, думая о том, что какие-то вещи там видеть не стоило, но сейчас мне не до этого. Я заметила, каким неопределенным был ответ. Слишком уклончивым.
– Скажи мне, Шэву убил этот серп? – спрашиваю я прямо. – Или магия Князя Тьмы?
– Серп.
Маска оглядывается. Наверное, услышал, как я разговариваю сама с собой, и решил, что я тронулась умом. Я понижаю голос.
– Если ты знаешь об этом серпе только из моей памяти, откуда тебе известно, что им можно убить джинна? И почему, во имя всего святого, было не сказать об этом раньше?
– Это оружие невозможно отнять у Князя Тьмы, Лайя, – отвечает Рехмат. – И никто не может тебе гарантировать, что серп убьет и его.
– Однако этот серп может прикончить других джиннов. – Мне хочется кричать от злости, но я заставляю себя шептать. – Тех, что разоряют страну Кочевников, несут смерть и ужас. Вот тех, например. – Я киваю в сторону Аиша и осадившей его армии.
– Лайя. – Рехмат на мгновение вспыхивает, и я угадываю в его голосе раздражение. Мне приходит в голову, что Рехмат, возможно, вовсе не «оно», а «он». В его повелительном тоне и упрямстве определенно есть что-то раздражающе мужское. – Если мы хотим остановить Князя Тьмы, необходимо понять его слабости, нам нужно узнать его историю. Искать помощи у кеханни было разумным решением. Но для этого ты должна бежать. Вы направляетесь в самое пекло сражения.
– Точно, – говорю я, и в этот момент мне приходит в голову идея, которую одобрила бы Афия, потому что этот план просто безумен.
– Действуй, дитя. Не совершай глупость…
– Чего ты боишься? – спрашиваю я. До сегодняшнего дня это существо, при всей его высокомерности, казалось мне знающим все на свете. Я никогда не ощущала в нем тревоги, как сейчас. – Ты думаешь, что Князь Тьмы может тебя обнаружить? Уничтожить тебя?
– Да, – после довольно долгой паузы отвечает Рехмат. – Именно этого я и боюсь.
Ложь. Рехмат мне лжет, что-то скрывает. Я точно это знаю и ощущаю болезненный укол в сердце. Раньше мне не доводилось даже слышать о таких, как Рехмат, не то, что встречать. Постепенно я научилась ему доверять. Я думала, что это – мой союзник.
– Позволь помочь тебе, Лайя. – Приказной тон сменяется на спокойный и рассудительный. – Ты хоть можешь себе представить, что случится, если ты окажешься в руках Князя Тьмы в самый разгар войны?
– Если я попаду в его руки в самый разгар войны? Именно это я и собираюсь сделать.
24: Ловец Душ
Из южных кварталов Аиша доносится пронзительный звук горна: сигнал тревоги повторяют часовые на соседней сторожевой башне, потом на третьей, на четвертой. Порывистый ветер приносит тяжелые, тошнотворные запахи опаленной земли и свежей крови.
В лагере Кочевников начинается суматоха. Мужчины и женщины торопливо сажают детей в кибитки и собирают вещи. Костры заливают водой. Верблюды и лошади издают недовольные звуки, пока хозяева в лихорадочной спешке седлают животных или впрягают их в повозки.
Заметив меня, Кочевники бросают свои занятия, и в их глазах вспыхивает надежда.
– Бану аль-Маут! Ты пришел помочь нам?
– Ты прогонишь джиннов?
Я даже не смотрю в их сторону.
У кибитки Аубарит собираются воины племени Насур.
– Факира, – говорит один из них. – Мы должны укрыться в городе, пока не заперли ворота.
Седовласая женщина, кеханни, которая пришла вместе с ними, хмурится.
– Лучше бежать в пустыню, – возражает она. – Во время атаки на Аиш Меченосцы не погонятся за нами.
– Племя Саиф уйдет в пустыню, – вступает Мама Рила. – И мы сумеем оторваться от погони. – Она оборачивается ко мне. – Помоги нам, Бану аль-Маут, – просит она. – Джиннов слишком много. Слишком много Меченосцев. Жители города не сделали ничего дурного, они не заслужили такой участи. Ты мог бы воспользоваться своей магией, чтобы уничтожить врагов…
– Магия так не работает, кеханни.
– Ты можешь спасти тысячи жизней. – Аубарит хватает меня за руку и держит крепко, несмотря на мои попытки вырваться. – В Лес придет меньше призраков, у тебя будет меньше работы…
Но мне нужно совсем не это. Мне нужно понять, что происходит с призраками.
Я слышу слова Лайи: «А вдруг это дело рук Князя Тьмы?» Те немногие факиры, которые могли бы ответить на мои вопросы, убиты этим существом. В стране идет кровопролитная война, Земли Ожидания должны быть заполнены призраками, но все они просто исчезли.
Возможно, сейчас у меня появился шанс.
– Идите к воде, – я повышаю голос, и Кочевники замолкают. – Джинны ненавидят воду.
– Вода есть только в колодцах Аиша, – говорит Мама Рила.
– Поблизости от утеса Малик протекает довольно широкий ручей, – сообщаю я. Эта информация мне ничего не стоит.
Часовые в Аише снова трубят в горн, над лагерем разносятся тревожные выкрики. Пламя уже совсем близко. Джинны у стен города.
Я ухожу с ветром и не слышу растерянных вопросов Аубарит и Мамы, проношусь мимо Кочевников, которые пытаются укрыться в городе, мимо беженцев из Садха – их надеждам получить здесь убежище не суждено сбыться. Армия Керис Витурии скоро войдет в город через многочисленные ворота. Широкие улицы, по которым могут проехать кибитки, просторные рыночные площади, уличные балаганы превратятся в бойни.
Таков мир живых.
Я натягиваю капюшон на лицо, чтобы никто меня не узнал, и всматриваюсь в горизонт. С юга доносятся вопли ужаса. Пламя озаряет ночное небо, и сотни гигантских пылающих смерчей надвигаются на город. Джинны. Воздух пронизан страхом, от этого зимняя ночь кажется мне еще холоднее.
Нужно попасть на крышу, думаю я, и вижу шпалеру, по которой можно вскарабкаться наверх. Шпалеру загородила повозка, в ней старик и двое малышей. Женщина торопливо запрягает лошадь, а маленькая девочка, с трудом дотягиваясь до упряжи, пытается затянуть ремни.
Эта шпалера – единственный способ оказаться на крыше, поэтому я подхожу к ним, сажаю малышку в повозку и привожу в порядок упряжь. Девочка внимательно изучает меня, и вдруг ее лицо освещается сияющей улыбкой. В городе творится кромешный ад, а в этой улыбке столько счастья, что я замираю на месте.
