– Так оно и есть. Но феи не могут ее найти.
– А это значит, что это сделаю я, – вмешивается Дарин. – Сорокопут, я понимаю, что Книжникам нужно оружие, но она моя сестра.
Но сейчас я не могу его отпустить. Без него, без его умений, мы не справимся. А если он попадется в лапы Керис, Лайя меня убьет.
– Дарин, подожди хотя бы до освобождения Антиума…
– А вдруг с ней что-нибудь случилось?
– С твоей сестрой, – убедительным тоном говорю я, – не так-то просто справиться. Она круче тебя. Она такая же, как я. Где бы она сейчас ни была, у нее все в порядке. Я прикажу своим шпионам на юге найти ее.
Вообще-то, я уже отправила Лайе послание и в нем мое предложение Кочевникам: наша поддержка в борьбе против Керис в обмен на их клятву верности Закариасу.
– Когда я получу сведения о ней – а я получу, можешь мне поверить, – я дам тебе знать.
Молодой Книжник хочет что-то возразить, но мое терпение уже на исходе.
– Муса. – Я хватаю Пчеловода за локоть и тащу прочь из кузницы. – Идем со мной.
– Ну-ну, Сорокопут, – с недовольным видом бормочет Муса. – Я, конечно, люблю высоких и властных женщин, и при виде тебя ни один не устоит… Но, к сожалению, мое сердце уже занято…
– Заткнись, будь так добр. – Когда мы оказываемся подальше от людских глаз и ушей, я замедляю шаг. – Ты не настолько неотразим, как бы тебе хотелось. – Он смотрит на меня, кокетливо хлопая ресницами, и мне в этот момент действительно хочется, чтобы его физиономия выглядела похуже. – Мне нужны шпионы в Антиуме, Книжник. Моим пришлось залечь на дно.
– Хм-м. Люди – существа крайне ненадежные. – Муса извлекает из кармана яблоко, отрезает ломтик и протягивает мне. Сладкий запах перебивает вонь сырости. – А что я получу за помощь, Кровавый Сорокопут?
– Благодарность, мою и нашего Императора.
Его лицо выражает полное разочарование, и я обреченно вздыхаю.
– А что тебе нужно?
– Услуга, – быстро отвечает он. – Которую ты окажешь мне тогда, когда я попрошу, и там, где я попрошу.
– Этого я не могу тебе обещать. Ты способен потребовать чего угодно.
Муса пожимает плечами.
– Тогда удачи тебе с твоими планами.
Ну конечно. А когда с ним было просто? С другой стороны, будучи на его месте, я тоже постаралась бы не продешевить.
– Ладно, – ворчу я. – Только ничего… непристойного.
– Да разве я посмею? – Муса торжественно пожимает мне руку. – И кстати, я готов предоставить кое-какие интересные сведения прямо сейчас: сюда направляется капитан Авитас Харпер. Он находится в северо-западном коридоре… проходит мимо этой кошмарной статуи яка… движется довольно быстро.
– Но как… – Глупый вопрос – я прекрасно знаю, как он это делает. Но все равно, слушать его жутковато.
– Десять секунд, – бормочет Муса. – Восемь… шесть…
Я спасаюсь бегством, зажмурившись от жгучей боли в ноге. Но недостаточно быстро.
– Кровавый Сорокопут! – громко окликает меня Харпер. И я уже не могу сделать вид, будто не слышала.
Я кляну про себя Мусу, который удаляется с довольной улыбочкой.
– Харпер, – сразу начинаю я. – Ты случайно не знаешь, где сейчас Квин? – Я продолжаю шагать по темным каменным коридорам, заставляя себя поднажать, так что Харпер вынужден тоже ускорить шаг. У меня кружится голова. Несмотря на быстрое исцеление, я все же не полностью оправилась от кровопотери. – Мне нужно спросить у него…
Харпер, каким-то чудом оказавшийся прямо передо мной, хватает меня за руку и тащит в боковой коридор.
– Я знаю, что ты зла на меня, – говорит он. – Наверное, я это заслужил. Но я понимаю, что прежде всего ты злишься на себя. Напрасно. Фарис…
– Фарис знал, на что он идет. – Я выдергиваю у Харпера руку и, заметив в его глазах боль, отвожу взгляд. – Фарис был солдатом. Он дал мне возможность сражаться дальше.
– Но ты все равно расстроена, – негромко произносит Харпер.
– А с чего мне радоваться? – набрасываюсь на него я. – Тебе прекрасно известно, что творится в Антиуме. В городе, который я сдала противнику. В городе, который предала Керис. Я не смогла ей помешать…
– Ты не должна…
– Там было так тихо, – продолжаю я. – Люди подавлены, они боятся. Но они боятся не смерти, не пыток – все это они могут вынести. Харпер, они боятся, что о них забудут.
Харпер вздыхает, и мне кажется, что он видит меня насквозь. Знает, как я горевала по Фарису, видит меня в тот момент, когда я смотрела на скелет ребенка, думая, что смерть наконец-то пришла за мной.
Он стоит так близко, что я чувствую его аромат корицы и кедра и едва уловимый запах стали от оружия у него в ножнах. Снег растаял в его коротких черных волосах, которые сейчас напоминают перья ворона.
– Это ужасно, Сорокопут, – говорит он. – Но ты гневаешься не поэтому. Скажи мне, в чем причина.
Во мне поселилась пустота, она только растет, и я ничего не могу с этим поделать. Я чувствую каждый порез на своей коже, каждый шрам.
– Когда я ползла по туннелям и уже решила, что скоро умру, я думала о тебе.
Мимо проходят люди, но никто не обращает на нас внимания: Кровавый Сорокопут разговаривает о каких-то важных делах со своим заместителем. Мы молчим, наверное, с минуту. Харпер терпеливо ждет.
– В том переулке со мной мог бы оказаться ты, – наконец шепчу я. – А не Фарис. Но все вышло иначе. А когда он остался, потому что карконов было слишком много, и принял бой один, я…
Я чувствую жжение в глазах. Будь проклят Князь Тьмы, который забрал мою маску. Сейчас она придала бы мне сил.
– Я знала его всю жизнь, Харпер. Мы вместе выживали в Блэклифе. О небо, когда мы были пятикурсниками, он пару раз пытался меня убить. Но когда я ползла по этому туннелю, зная, что он сражается и скоро погибнет, чтобы я могла спастись… Я могла думать только о тебе. О том, какое это счастье, что там наверху не ты. Потому что тогда мы погибли бы вместе.
Я отступаю на несколько шагов – иначе он заметит, что я плачу.
– Но тебя там не было, – продолжаю я. – И я ушла, а Фарис умер в одиночестве. Теперь я должна завоевать поддержку Отцов, собрать армию и спланировать вторжение. Я должна вернуть Империю ее правителю. Но я боюсь того, что́ могу потерять. Да, Харпер, ты прав. Я зла, чертовски зла. А что чувствовал бы ты на моем месте?
Мои глаза полны слез, и я не вижу лица Харпера. Он тянется ко мне, но я отшатываюсь. И когда я ухожу, он не пытается меня догнать. Ну и пусть. Там, на западе, мой народ страдает под властью кровожадного варвара. Страдает по моей вине. Я позволила этому ублюдку разбойничать в нашей столице. У меня нет времени терзаться из-за Харпера или задумываться о том, смогу ли я когда-нибудь сказать ему правду. У меня нет времени на любовь.
