– До того, как все кончится, погибнет много джиннов. Если я буду оплакивать каждого, то просто сойду с ума.
– Возможно, – соглашается Рехмат. – Зато ты останешься человеком. Мне кажется, ради этого стоит пожертвовать многим, даже рассудком.
– Я бы предпочла с твоей помощью найти оружие, которое позволит прекратить эту войну.
– Коса тебе не поможет, если ты не узнаешь, как ей пользоваться.
– Я знаю одно: мне нужна история жизни Князя Тьмы, – заявляю я. – И я намерена узнать эту историю. Но без этого оружия от нее не будет толку.
Каньон затопило, я бреду по колено в воде, и уровень потока быстро поднимается. Я пытаюсь ускорить шаг.
– Я его не боюсь, Рехмат.
– Что тебе известно о Князе Тьмы, Лайя?
– Он осторожен. Вспыльчив. Способен на великую любовь, но полон ненависти. Он потратил тысячу лет на то, чтобы освободить своих братьев и сестер.
– А о чем он думает?
– Что за вопросы, Рехмат, во имя всего святого? Откуда мне знать, что творится в его извращенных мозгах?
– Ты влюбилась в него, ведь так? А он – в тебя. – В какой-то момент в голосе золотого существа звучат новые интонации. «Наверное, мне послышалось», думаю я. – Ты должна была что-то о нем узнать.
– Он… он много страдал, – бормочу я. – Он лишился семьи. Всех, кого любил. И… – Оглушительные раскаты грома не дают мне договорить, и я замолкаю, пережидая. – Он очень дальновиден и терпелив. Как только он узнал, что я владею частицей Звезды, у него появился план. Если события нарушают его планы, он быстро перестраивается.
– Значит, ты, Лайя из Серры, считаешь, что Князь Тьмы, Безымянный Король, позволит тебе забрать у него косу, зная, что ты стремишься ее заполучить?
– Вы раньше встречались?! – Мне приходится кричать, чтобы меня услышали. Похоже, я оказалась в самом эпицентре грозы. – До того, как он стал Князем Тьмы?
– Мое прошлое не имеет значения.
– А мне кажется, имеет, – настаиваю я. – Ты хочешь, чтобы я тебе доверилась. Но как я могу доверять тебе, если ты не желаешь о себе рассказывать?
Порыв ветра проносится по каньону, и его шум напоминает мне крик боли. Или смех. Мне становится очень холодно, и вовсе не из-за мокрой одежды. В последний раз я видела такую дьявольской силы бурю в пустыне, к востоку от Серры, когда пыталась дотащить отравленного Элиаса до Разбойничьего Привала. Это Князь Тьмы наслал ее на нас. Как и песчаную бурю, во время которой мы едва не разлучились с Элиасом.
– Рехмат, – начинаю я. – Эта гроза…
– Это он. – Существо, кажется, тоже понимает это только сейчас. – Он знает, что ты здесь, Лайя из Серры. Он хочет уничтожить тебя. Карабкайся вверх, дитя.
– Вверх?
Стенки каньона слишком крутые, я не вижу выступов, за которые можно было бы зацепиться. Золотой свет вспыхивает ярче, и я чувствую, как дрожит земля под ногами.
– Каньон затопило! Лайя, лезь!
Рехмат перемещается вперед – туда, где посреди ущелья торчит довольно высокий камень. Я пытаюсь двигаться быстрее, но мешает вода. В небе звучит оглушительный стон. Что-то мощное бурлит за моей спиной. Паводок.
Я продолжаю брести по колено в воде, и за считаные секунды вода поднимается мне до пояса.
– Быстрее, Лайя! – рычит Рехмат.
Я доползаю до камня, торчащего из воды, но не могу за него ухватиться – руки скользят. Поток ревет так оглушительно, что я не слышу собственных мыслей, и меня вот-вот накроет волной.
– Помоги мне! – кричу я.
– Я смогу помочь тебе, только если проникну в твое сознание. – Рехмат маячит рядом, мечется из стороны в сторону. – Но вместе мы слишком могущественны, Лайя. А Князь Тьмы слишком близко. Если я позволю тебе воспользоваться моей магией, он почувствует это и найдет нас!
– К дьяволу Князя Тьмы! – Я подпрыгиваю, цепляюсь за камень. – Этот огненный ублюдок должен знать, что я не намерена безропотно сдаться и умереть! Рехмат, он должен знать, что я буду бороться! Но я не смогу бороться, если ты не поможешь мне!
Волна захлестывает меня, увлекает прочь от спасительного камня.
– Помоги мне, или я утону! – из последних сил кричу я. – Помоги, Рехмат!
Существо устремляется ко мне, и на мгновение я чувствую его присутствие в своей голове.
Слишком поздно. Прежде чем я успеваю воспользоваться магией золотого существа, прежде чем я даже успеваю осознать, что мы стали одним целым, я с головой ухожу под воду.
31: Ловец Душ
На первый взгляд Город Джиннов выглядит как прежде. Ветер гонит по пустынным улицам пыль и сухие листья. На небе клубятся темные тучи, обещая грозу. Над опустевшими домами висит тишина, тяжелая, как двери склепа.
Вдалеке тускло поблескивает Сумеречная река, которая сейчас течет медленнее обычного, забитая гнилыми корягами, ветками и чем-то еще. Расставшись с Лайей и вернувшись в Лес, я обнаружил на ее берегах еще несколько мертвых деревьев. За последние две недели болезнь распространилась дальше.
Я не хотел сюда приходить – почти две недели я находил причины, чтобы оставаться на Землях Ожидания. Но Маут отказывается со мной говорить. Призраки не приходят. Все это как-то связано с Князем Тьмы. Возможно, здесь, в его прежнем доме, мне удастся что-нибудь выяснить.
Войдя в город, я сразу чувствую неладное. Он изменился. Он уже не кажется мертвым. Я прячусь в тени и внезапно замечаю движение: ветер развевает занавеску в окне. Я вглядываюсь внимательнее, но занавеска больше не шевелится. Впереди мелькает край плаща, и доносятся приглушенные голоса. Я иду на звук и оказываюсь в тупике. В нос ударяют ароматы гвоздики, кориандра и яблок, но в следующий миг запах исчезает.
Я словно гоняюсь за воспоминаниями, а не за живыми существами.
Еще несколько минут назад ураган раскачивал деревья Земель Ожидания, но здесь, над городом, могучий ветер сменился легким бризом. Я даже слышу нечто вроде нежной, чарующей музыки, и она заглушает мои шаги.
Магия Маута не всесильна, она не позволяет мне стать невидимым, поэтому мне приходится вспомнить, чему нас учили в Блэклифе. Я стараюсь держаться в тени и медленно продвигаюсь к центру города. И там, на застроенной высокими зданиями улице, я снова слышу голоса, но на этот раз достаточно громкие. Голоса доносятся из-за высоких ворот, за которыми, судя по всему, находится внутренний двор. Подойти ближе возможности нет – меня обязательно заметят. Я поднимаю голову. У всех домов двускатные крыши, гладкие, как стекло. Забравшись туда, я сломаю себе шею.
Пропади все пропадом. Будь прокляты эти джинны, могли бы насадить здесь кустов или деревьев. Я осторожно крадусь к арке, молясь о том, чтобы никому не вздумалось сейчас выйти на улицу.
Постепенно я начинаю различать отдельные голоса, но сначала не понимаю, о чем идет речь. Потом до меня доходит: они разговаривают на древнем рейском – на языке джиннов.
