Я скорее умру, чем допущу, чтобы моему племяннику причинили вред. Это правда, на этом я стою, и так будет всегда.
Харпер остается во дворце, а я следую за Ливией и ее телохранителями.
Несмотря на дождь, рыночные площади полны народа. В толпе снуют дети, предлагая прохожим кебаб и лепешки, намазанные медом и сливовым джемом. Лавки снова открыты, и торговцы расхваливают свой товар. Люди приветствуют Ливию и меня, бросают нам цветы, но на Кинниуса смотрят с подозрением и неприязнью. У него хватает мозгов сделать огорченное лицо.
Убедившись в том, что у сестры все под контролем, я возвращаюсь во дворец и направляюсь сразу к себе. Комнаты на первом этаже совсем небольшие с окнами на восточную сторону. Просторные апартаменты Ливии и Закариаса расположены наверху, откуда открывается живописный вид на Невеннский хребет. Мои двери не охраняются, а у входа в покои Ливии всегда дежурят четыре Маски.
– Почему здесь нет ни одного стражника? – спрашивает Декс, заглядывая ко мне.
– Кто-то должен патрулировать город, – объясняю я. – Императрица-регент нуждается в круглосуточной охране. А я в состоянии сама о себе позаботиться. Есть новости?
– Наш шпион вернулся из Адисы, – рассказывает Декс. – Он снаружи, ждет, когда ты его примешь. А это получено от Кочевников. – Он протягивает мне свиток. – И Дарин из Серры просит личной аудиенции.
– Пришли его ко мне. И найди Мусу. Я обещала ему первому сообщить новости из Адисы.
Дарин появляется в дверях как раз в тот момент, когда я уже выслушала сообщение шпиона и читаю письмо из страны Кочевников.
– Лайя связалась со мной! – взволнованно восклицает он. – Сорокопут, ей нужна помощь. Я иду к ней.
Мне немедленно хочется возразить – нам по-прежнему нужны клинки, доспехи. Но, заметив особенный блеск в глазах Дарина, я понимаю, что это бесполезно.
– Я попросила тебя подождать, пока мы не захватим Антиум, – говорю я. – Ты ждал. И я не буду тебя удерживать. Я попрошу только об одном: чтобы ты отправился вместе с солдатами, которых я посылаю в страну Кочевников. – Я показываю свиток. – Я тоже получила известия от Лайи. Племена согласились присягнуть на верность Императору Закариасу в обмен на снижение размеров дани и нашу военную поддержку. С тобой пойдут пятьсот воинов и два анканских сапера.
– Внушительный эскорт, Сорокопут.
– Если с тобой что-нибудь случится, твоя сестра вырвет мне глотку.
Дарин смеется.
– Это точно.
Жаль, что мы не встретились раньше, когда мы все были моложе. И тогда у меня бы тоже появился старший брат. А Дарин замечательный брат, я точно это знаю.
– Передавай ей мои наилучшие пожелания. Надеюсь, она не забросила стрельбу из лука. Так ей и скажи.
Когда Дарин уходит, я поздравляю себя за то, что сумела найти отличный выход. Через пару минут появляется Муса в сопровождении капрала Тибора, шпиона, которого я отправляла в столицу Мореходов.
– Я не смог пробраться в Маринн, – рассказывает Тибор то, что я уже от него знаю. – И связаться с нашими людьми тоже не вышло. Проникнуть в город не удается никому. Я шел с севера: через Дельфиниум и озеро Неруал. Когда судно приближалось к берегам Маринна, погода сильно ухудшилась, и мне пришлось повернуть обратно.
– А до этого момента какая была погода, тоже плохая? – Лицо Мусы закаменело.
Тибор отрицательно качает головой.
– Было облачно, иногда шел снег – обычная зима для тех краев. Но у берегов Адисы бушевал настоящий шторм. Я пытался подойти ближе к берегу. На рейде стояла дюжина судов, и моряки сказали, что даже в гавань не войти. Я подумал: важнее будет сообщить вам о том, что я видел, чем пытаться снова и снова и, в итоге, просто утонуть.
Отпустив Тибора, я поворачиваюсь к Книжнику. Он стоит, скрестив руки на груди, чтобы я не видела сжатых кулаков.
– В Маринне часто случаются такие бури, когда королевство оказывается полностью отрезано с моря?
– Никогда. Я подослал шпионов к Коменданту – узнать, не замешан ли здесь Князь Тьмы. Но южные земли кишат джиннами, а феи отказываются появляться в тех местах.
– Мои шпионы больше боятся меня, чем джиннов.
Я поднимаюсь и иду к выходу. Для того чтобы отправить пятьсот солдат на юг, мне требуется разрешение Императрицы. Муса следует за мной, и мы оказываемся в оживленном коридоре.
Заметив открытое окно, я останавливаюсь и вдыхаю запах Антиума – дождя и сосновых рощ, жареного мяса и плоских лепешек, которые выпекают в глиняных печах и потом, сбрызнув маслом, посыпают корицей. Сады патрулирует дюжина Масок. Сверху сыпется мелкая морось, но Декс и Сильвиус, задевая друг друга плечами, по очереди пьют из кружки какой-то горячий напиток. Я слышу низкий смех Декса, веселый, беззаботный.
Интересно, каково это: гулять вот так вместе с Харпером? Пить сидр из одной кружки, прикасаться к нему и не бояться этого?
– Сорокопут?
Вздрогнув, я поворачиваюсь к Книжнику.
– Я сама отправлю шпионов на юг – внедриться в окружение Керис. Скоро мы получим новости. Обещаю. Я ненавижу неразгаданные загадки. Слишком много их накопилось.
– Еще загадки? – удивляется Муса. – И какие?
– Ничего особенного, просто абракадабра, которую постоянно повторяли карконы. «Ик тахк морт фид иникант фи». До сих пор не нашла человека, который смог бы это перевести, но…
– «Смерть пробуждает огромное море», – как ни в чем ни бывало произносит Муса, кивая проходящим мимо знакомым Книжникам. – Или… нет, погоди. «Смерть питает огромное море».
Я останавливаюсь посреди коридора, не обращая внимания на недовольное ворчание какого-то Маски, который чуть не налетел на меня.
– Почему ты не сказал, что знаешь карконский язык?
– А ты не спрашивала. – Муса идет дальше, не дожидаясь, пока я переварю эту новость, и мне приходится его догонять. – Когда-то Мореходы торговали с варварами – еще до того, как Гримарр сделался их верховным вождем. Король решил, что супруг наследной принцессы должен говорить на языках ее торговых партнеров.
– И еще драться на мечах? – интересуюсь я. – Вообще-то Квин Витуриус раздает похвалы раз в десять лет. И то, если у него очень хорошее настроение.
– Возможно, именно поэтому он мне нравится. – Муса задумчиво смотрит куда-то вдаль. – Сражаться меня научил мой дед, дворцовый стражник. Когда дед был совсем мальчишкой, он спас жизнь королю Ирманду и в награду получил большую пасеку. Мой отец стал целителем, а я большую часть времени проводил с пчелами. Дед с отцом решили, что уроки фехтования сделают из меня настоящего мужчину.
– Получилось?
– Как видишь, я до сих пор жив.
Внезапно Муса ухмыляется от уха до уха, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть приближающегося Харпера. Рукава его куртки закатаны до локтей, капли дождя блестят в его волосах, на скулах и ресницах. «Не отвлекайся, Сорокопут. Не пялься на его руки… на его лицо…»
