Впервые Нат заметил этот темный блеск в глазах Якима. Септон встал прямо перед ним, возвышаясь над Натом почти на целую голову. Несмотря на то, что фигура его была более чем стройной, Яким внезапно показался Натаниэлю угрожающим. Почти фанатиком.
– Мы должны жить вместе, в единстве. Не Дети Бога должны править миром, но Боги, которые создали это мир.
Нат на это ничего не ответил: он был слишком шокирован, узнав, что Яким не на его стороне. Что септон Соляриса действовал заодно с атеистами. Что он был за упразднение детей Божьих. И как теперь Нату предупредить Селесту и остальных, если он не знал, кому в этом проклятом дворце он еще мог доверять?
* * *
Несколько часов спустя Нат лежал на своей кровати в королевских покоях. Голова его гудела, все конечности болели. Но пустота, закравшаяся в его сердце, перекрывала все остальное.
Натаниэль лежал, вжавшись лицом в подушку. Легкий аромат корицы проник в его ноздри, отчего на глаза едва не навернулись слезы. У Ната не было ничего, что напоминало бы ему о Селесте. И он слишком хорошо знал, что ее запах скоро исчезнет. А может, этого аромата уже не было – просто подсознание сыграло с ним злую шутку.
Рядом с кроватью стояла шкатулка, в которой хранились письма бывших королей. Нат читал письмо Миро. Снова и снова. Затем его силы наконец иссякли, но о сне по-прежнему не могло быть и речи. Короля мучила совесть. Он предал Селесту. Он предал всех своих друзей. И свое королевство.
Тихое покашливание, прозвучавшее со стороны двери, прервало ход его мрачных мыслей. Нат обеими руками провел по лицу и постарался придать ему максимально обычное выражение.
В дверном проеме, скрестив руки на груди, стояла Селена. Черные волосы ниспадали ей на спину. Голубые глаза девушки сверкали. Она выглядела рассерженной.
Нат удивленно поднял бровь.
– Что тебе здесь нужно?
Селена сделала несколько шагов в направлении Натаниэля и остановилась перед его кроватью.
– Я слышала о заседании Совета. Ты не мог бы объяснить мне, почему леди Марин назвала меня будущей королевой?
Нат чуть не проглотил собственный язык. Селена – будущая королева? Не смешите его. Глаза короля сузились, и он поспешно отвел взгляд, чтобы Селена не увидела в них внезапной вспышки гнева.
Спроси свою сестру, хотелось ответить Нату, однако с его губ не сорвалось ни единого слова.
– К чему эта ложь о том, что ты выбрал меня? Мы оба знаем, что это неправда. – Голос жрицы был опасно тихим. Злость исчезла из него. Единственное, что теперь слышал Нат, – это ломкая хрупкость.
И тогда он взглянул на нее. Селена стояла, опустив взгляд, и нервно жевала нижнюю губу. Руки цеплялись за рукава длинного синего платья.
Она такого не заслужила. Во всей этой истории Селена была такой же жертвой, как и многие другие. По крайней мере, так чувствовал Нат. Подруга его детства, навеки завоевавшая себе место в сердце Натаниэля, была наивной и легковерной. Собственная сестра этой девушки манипулировала ею, и Селена была не в силах освободиться от ее влияния. Нат не хотел причинять Селене боль.
Нат склонил голову. Он дал Айле слово защищать людей, которые находились во власти атеистов. Он дал ей слово, потому что она, черт возьми, не оставила ему другого выбора. И Нат должен был сдержать свое слово. Не перед Айлой, а перед людьми, которые полагались на его защиту. Он должен был увидеть, к чему это приведет.
– Быть может, это не ложь, а запоздалое осознание, – тихо произнес Натаниэль, не смея поднять глаза на Селену. Она бы сразу увидела в них, что он лжет. Нат не мог заставить себя причинить ей такую глубокую боль. Никто не заслуживал такой боли.
– Что это значит? – нерешительно спросила жрица.
Тихий вздох вырвался у Ната. Все было точно так же, как на Совете: он вдыхал воздух, а выдыхал одну только ложь.
– Быть может, я понял, что ты была права все это время. Связь между нами будет для этой страны единственно верным решением.
Кости его сковал ледяной холод, а аромат корицы, который до этого едва заметно витал в воздухе, внезапно стал всеобъемлющим. Он терзал и мучил Ната, напоминая королю, что он собирается уничтожить все, что для него хоть что-то значило.
Долгое время Селена ничего не отвечала. Потом Нат услышал, как девушка неуверенно переступила с ноги на ногу.
– Не играй со мной, Нат, – умоляюще произнесла она. Так, будто бы тоже не смогла бы совладать с очередной ложью. Так же, как и его собственное сердце.
Нат снова и снова сглатывал желчь, которая, словно яд, поднималась по его горлу.
– Я бы никогда не стал этого делать. – По крайней мере, Нат не хотел этого. Но Айла заставила его.
Подняв взгляд, Нат увидел, насколько уязвимым был взгляд льдисто-голубых глаз Селены. Одно неверное слово Натаниэля – и ее разорвет на тысячу частей. Он знал, что обладает такой властью над ней. Но это было последнее, чего хотел Нат. Он закрыл глаза.
– Я не знаю, что чувствую сейчас, Селена. Дай мне немного времени, ладно?
Большего в данный момент он ей обещать не мог. Но одного лишь времени никогда не будет достаточно, чтобы умалить его любовь к Селесте или пробудить чувства к Селене. Нат внушал Дочери Луны ложную надежду и уже сейчас чувствовал перед ней вину.
– У тебя будет все время, которое тебе нужно, – выдохнула она. Она подошла к нему, и Нат встал. Он старался не выказывать к ней неприязни за то, что она, в конце концов, приветствовала его решение как совершенно естественное. Селена была жертвой собственных чувств и лукавства своей сестры.
Не раздумывая, Натаниэль наклонился вперед, обхватил Селену рукой за шею и коснулся ее лба невинным поцелуем. Один только этот поцелуй причинил ему почти физическую боль. Он не целовал ни одну женщину с тех пор, как встретил Селесту. Нат ощущал этот поцелуй словно величайшее предательство Селесты, вина за которое целиком и полностью лежала на нем. Но если бы Натаниэль не отдал все, что мог, он никогда не убедил бы Селену в своих ложных чувствах.
Селена улыбнулась ему. Улыбка, которая заставила ее голубые глаза засиять, тронула Натаниэля до глубины души. Но совсем не в лучшем смысле этого слова: она усилила чувство вины. Легким, как перышко, касанием она погладила Ната по щеке и вышла из его комнаты.
Нат остался стоять в комнате, чувствуя нарастающую огромную потребность ударить кого-то или что-то разбить. Со стороны двери раздались аплодисменты. Король поднял глаза и посмотрел в довольное лицо Айлы, которая стояла в дверном проеме и хлопала в ладоши.
– Ничего сложного, правда? – усмехнувшись, спросила атеистка.
Нат окинул ее презрительным взглядом.
– Надеюсь, ты понимаешь, что я свернул бы тебе шею, если бы мог? – Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы удержать себя от желания обхватить ее тонкую шею своими пальцами и придушить. Душить, пока жизнь окончательно не покинет Айлу.
