Из последних сил магильер пытался извернуться и вытащить раскаленную занозу, не обращая внимания на треск тлеющей кожи и валящий из носа и ушей серый дым. Дирк оттолкнул его, уже не опасаясь огня, готового сожрать «висельника» изнутри. У господина магильера теперь было более важное дело. Он пытался вырвать убивающий его кусок металла, но лишь обжигал пальцы, кончики которых уже лопнули от жара.
Наконец в его выпученных глазах, устремленных не на Дирка, а куда-то выше, мелькнуло что-то новое. Похожее на удивление. И взгляд их успел окончательно проясниться, прежде чем тело магильера рухнуло наземь, все еще продолжая потрескивать и источать редкие струйки дыма.
– Хорошо вы его… господин унтер, – пробормотал кто-то.
Дирк оглянулся и увидел Штейна – помятого, без шлема, лишившегося бровей и ресниц, но, кажется, невредимого. Мертвец выбирался из-под завала – на него обрушилась противоосколочная перегородка, и, судя по всему, она же защитила его от пламени.
– Слишком… вспыльчивый, – выдавил Дирк, все еще немного пошатываясь. – Мы бы все равно не подружились. Где остальные?
– Шперлинг тут, рядом со мной… Тиммермана и Варгу завалило мешками, выберутся.
– Некогда их ждать. Блиндаж, помнишь?.. Надо занимать его сейчас, пока пуалю там не всполошились. Если они задраят дверь изнутри, нам придется выкуривать офицеров несколько дней. И хорошо, если к тому моменту они не успеют постреляться…
Тоттмейстер Бергер, окажись он здесь, наверняка бы одобрил это решение. В тесном пространстве многоярусного блиндажа все равно не будет места для всей штурмовой группы, и двое «висельников» выполнят задание едва ли не быстрее, чем четверо. Штейн поспешно подхватил пулемет и двинулся за Дирком, к тяжелым противоосколочным створкам, за которыми уходил вниз лестничный пролет.
Блиндаж был велик. Очень велик. Снаружи он выглядел лишь бетонной нашлепкой размером едва ли больше обычного взводного убежища, но настоящий его размер открывался лишь тому, кто заглядывал внутрь и видел уходящую вниз шахту. Широкие пролеты, бесконечные вереницы ступеней, несколько перекрытий из бетона и камня, двухслойная стальная «рубашка», массивная входная дверь с запирающим вентилем, похожая на дверь банковского сейфа. Это был не блиндаж, это была настоящая крепость в миниатюре, закопанная в землю на всю свою многометровую высоту.
Она была готова к обороне, первый ее этаж целиком отводился под нужды защитников. Забранные прочной сеткой амбразуры, глазки перископов, управляемых изнутри, пулеметные капониры, огонь из которых мог легко снести всякого, кто сунулся бы на порог без приглашения. Помимо этого штабной блиндаж мог похвастаться развитой вентиляционной системой. Шедевр технической и фортификационной мысли, готовый сдержать любую атаку, откуда бы она ни была направлена. Дирк невесело подумал о том, что даже сил всего взвода «листьев» не хватило бы на быстрый штурм подобного сооружения, пришлось бы тратить часы, если не дни. Пробивать взрывчаткой отверстия, заводить тросы, сооружать лазы и проделывать проходы в завалах. Тяжелая, сложная работа сродни осаде замка.
– Спасибо штурмовикам Крамера, – сказал Дирк вслух, вдыхая липкий влажный воздух бункера, – они нам здорово помогли.
Если бы охрана бункера не выбралась наружу, чтобы принять участие в добивании штурмовиков, «висельников» вместо легкого запаха гнильцы и эха каменного колодца встретили бы вспышки пулеметов из замаскированных амбразур. Сейчас же места для обороняющихся пустовали, пулеметные стволы равнодушно смотрели на вошедших, запасные пулеметные диски маслянисто блестели на своих местах. Стража покинула неприступный замок.
– Пусто? – удивился Штейн, заглядывая внутрь вслед за Дирком.
– Основные помещения внизу. Здесь только тамбур. Будем спускаться.
– Думаете, кто-то из местных жителей еще остался на хозяйстве?
– Не знаю. Обычно у французских офицеров чутье получше иных крыс, и с тонущего корабля они успевают сбежать заблаговременно.
– Снизу идет тепло… – сообщил Штейн. – И еще запах табака.
Дирк не чувствовал ни того ни другого. Все-таки Штейн был моложе его и в Чумной Легион вступил годом позже, и при жизни был бы младше лет на пять.
– Идем тихо, – предупредил он Штейна. – Здесь метров двадцать вниз, сплошной бетон и каменные перекрытия. Они могли не слышать, как мы постучали в дверь. В таких случаях нельзя спешить и казаться невежливыми гостями.
– Так точно, господин унтер, – согласился тот. – Меньше шанс завязнуть.
– Верно, рядовой Штейн. Такие многоярусные блиндажи отлично подходят для обороны, а в тесных пространствах мы потеряем почти все преимущество.
Даже лестницы здесь шли на старинный манер, вниз против часовой стрелки. Еще один ловкий ход имперских штейнмейстеров, признанных мастеров фортификации, заимствованный ими из средневековых наставлений. Большинство людей стреляет с правого плеча, соответственно, обороняющиеся в перестрелке будут иметь преимущество перед штурмующими сверху. Подобный принцип когда-то использовался при сооружении крепостных башен.
«Новое Средневековье, – усмехнулся Дирк отстраненно, нащупывая грубыми подошвами ступени. – Чем мы отличаемся от рыцарей, штурмующих вражеский донжон?.. Гаубицы вместо катапульт, да крепости врылись в землю, а так – никакой разницы».
Взвешивая в руке тяжесть подобранного кинжала, Дирк подумал о том, что некоторые вещи все-таки почти не меняются…
Лестничные пролеты оказались узкими и достаточно крутыми. Бетонные ступени были стерты тысячами офицерских и курьерских сапог. Здесь были провода переговорного аппарата, благодаря которым штаб мог связываться с поверхностью, даже задраив все внутренние переборки, были линии освещения и даже собственная система парового отопления. Это не раскисшая солдатская землянка, укрепленная содранными со снарядных ящиков досками, вечно сырая, заплесневелая и выстуженная. Пожалуй, здесь было даже комфортнее, чем в персональном танке-кабинете Бергера. Все сделано на немецкий манер, прочно, надежно и с вниманием к деталям. Дирк видел ошметки грязи на ступенях, табачный пепел, новенькие керосиновые лампы на стенах, но при всем этом подземная крепость хранила тишину, несвойственную обычному штабу, полному гомонящих людей, тревожных трелей телефонных аппаратов и резкого стука телеграфных ключей.
«Висельники», по подсчетам Дирка, спустились на добрых десять метров, прежде чем Штейн, прикрывавший его, вдруг замер с пулеметом на изготовку. Дирк собирался было окликнуть его негромко, но в образовавшейся тишине и сам разобрал доносившиеся снизу отзвуки чего-то, напоминающего человеческую речь. И речь не на французском языке. Дирк мог разобрать лишь обрывки отдельных слов. И слов, судя по всему, немецких.
«Неужели какая-то из штурмовых команд опередила нас? – подумал он и сам же возразил: – Невозможно. Охранение перед штабом было на месте, и проклятый фойрмейстер тоже… Кто бы это ни был, это не наши».
– Спускаемся, – одними губами произнес Дирк, и Штейн торопливо кивнул.
