Маадэр почувствовал себя так, словно к позвоночнику без предупреждения приложили ледяную металлическую полосу.
— Хорошее имя, — сдержанно произнес он, — Мне нравится.
Он знал, что Вурм делает все чтоб придать голосу естественность, но знал также уже и то, что его собеседник опасен гораздо, гораздо сильнее, чем ему казалось. Даже в желудке неприятно забурлило и Маадэр с отвращением к самому себе понял, что начинает паниковать.
Глаза господина Макарова усмехнулись ему из-под неряшливых седых бровей.
— Ну конечно оно вам нравится, — русский двумя пальцами отложил на обод тарелки корочку, — Это ведь ваше собственное имя, данное вам при рождении. Впрочем, учитывая, как быстро вы предпочли сменить его на оперативный псевдоним… Как вас звали на службе? Куница? Толково. Куница — небольшой, но удивительно проворный и дерзкий хищник. При этом безжалостный. Если я не ошибаюсь, по-немецки куница звучит как «мардэр»? Мардэр, Маадэр… Решили изменить звучание на голландский манер? Неплохо. Выдает определенный вкус. В Конторе всегда нужны были такие куницы, как вы, особенно когда мы сцепились с Юпитером. До какого вы звания дослужились, напомните?.. До субедара?
— Субедар-майор, — сказал Маадэр деревянным голосом.
— Премного извините, — Макаров всплеснул руками, — Ошибся. Кстати, слышал, вы были недурным специалистом. Жаль, что нам с вами не довелось служить вместе. Я до тридцать шестого года служил в седьмом отделе. Стратегический анализ и прикладные исследования. Вы же, кажется, подвизались в пятом — диверсии и саботаж. Выходит, были почти соседями. А сейчас сидим за одним столиком на крошечном спутнике Юпитера. Вот ведь как бывает, а?
Хозяин принес поднос — еще одно пиво для Макарова, бокал вина для самого Маадэра. Против его ожиданий Макаров без опасений отхлебнул из кружки. Пару секунд покатал пиво по языку, потом улыбнулся.
— Недурно. Знаете, сейчас у меня есть возможность заказывать самые изысканные вина непосредственно с Земли. Спецрейс, прямая доставка. Но они не идут ни в какое сравнение с этим дрянным пивом, выращенном в ржавом чане из лабораторной закваски и сдобренным случайными биологическими культурами.
Маадэр даже не прикоснулся к вину.
«Я был слишком самонадеян, — подумал он, ощущая, как по всему телу, подобно гною из застарелого нарыва, разливается глухая усталая ярость, — Излишне самоуверенную муху поймали мимоходом, еще до того, как она успела взлететь. И показали, что с ней будет. Очень спокойно, быстро и без излишних сантиментов. Так, как поступают с наглыми и самонадеянными новичками, когда они влезают туда, куда их не приглашали».
«Держи себя под контролем, — напомнил Вурм, — Он этого и добивается. Сбить тебя с курса, смутить, заставить чувствовать неуверенность».
«У него это получилось. Я в его руках».
«Если бы он хотел тебя раздавить — сейчас за его спиной были бы жандармы. Или хмурые ребята из службы безопасности. Он играет, Маадэр. Играй и ты».
Макаров тем временем успел выпить половину кружки в два глотка и вытер пятерней блестящий от пота лоб.
— Ох… Надеюсь, не смутил вас, господин Йенч? Я уже не молод, мне простительна сентиментальность. Люди вроде меня любят вспоминать прошлое. А у меня есть, что вспомнить… Я вижу, вы гадаете, откуда у меня оказалось столько интересных сведений из вашей биографии? Не смущайтесь, это вполне понятный интерес. Тут все просто. Я покинул службу через несколько лет после вас. Каких-то два года не дослужил до пенсии. Решил, что климат в Конторе скверно действует на мои старые кости. Но кое-что полезное напоследок прихватил. Памятный сувенир о многих годах беспорочной службы. Внутреннюю картотеку. Одна из непримечательных папок которой так и называлась — Этельберд Йенч, «Куница». Удивительно увлекательное оказалось чтиво, несмотря на то, что из него внутренней комиссией было вырезано с добрую треть листов.
— Мне нечего стыдиться моей службы.
— Кто говорит о стыде? — удивился Макаров, — Вы выполняли свой долг. Уничтожали врагов Земли, подрывали изнутри военную мощь Юпитера… Некоторые ваши дела вызвали у меня самое искреннее восхищение. Помните то дело в Нью-Перте, в тридцать первом году?..
— Хватит, — жестко сказал Маадэр, — Вы уже достаточно ясно показали, что знаете меня, как облупленного. Но не стоит играть на одних и тех же струнах постоянно, господин Макаров. Я ведь тоже не дурак. В конце концов, я дослужился до субедар-майора, а это тоже кое-что значит.
Макаров провел пальцем по ободу кружки, стирая мутные пивные капли.
— Я был лейтэнт-колонэль, подполковник по старой системе Консорциума. Не люблю эти новомодные звания, звучат по-дурацки… Ладно, оставим. Не тот случай, когда бывшие сослуживцы собираются скоротать вечер за приятными воспоминаниями, верно? — Макаров вдруг стал серьезен. Лицо его ничуть не изменилось, но глубокие серые глаза отставного агента наполнились неприятным резким светом вроде того, что бывает на рассвете, — Я давно уже оставил службу и жалованье мне платит не штаб Консорциума Земли. Единственный шантажист здесь вы, о вас и поговорим. Где контейнер и материалы?
Быстро, без перехода. И тон правильный — вроде бы и равнодушный, но какой-то резкий, требовательный. Все верно, именно так и берут размякших от задушевной беседы собеседников, мягко поплывших от добродушной улыбки седого толстяка. Именно так удав и сжимает свои кольца.
«Время разминки прошло, — где-то внутри головы Маадэра напрягся Вурм, — Игры закончились. Теперь он взялся за тебя всерьез. Покажи зубы».
— При мне его нет, — Маадэр развел пустыми руками, — Разумеется, нет смысла посылать людей, чтоб обыскать мой дом. Раз уж мы оба в прошлом сослуживцы, не станем подозревать друг друга в глупости. Софт в надежном месте. Действительно надежном.
Макаров задумчиво разглядывал Маадэра. Теперь, когда необходимость в маскировке отпала, он больше не выглядел ленивым добродушным здоровяком. На собеседника он смотрел холодно и внимательно, точно ученый, разглядывающий неизвестную жидкость в прозрачной колбе.
— Вы ведь догадываетесь, что в возможностях современной фармакопеи развязать любой язык? Вы, конечно, думали об этом?
— Само собой. Но есть одна проблема, — Маадэр широко улыбнулся. Выражение мимолетного отвращения на лице экс-подполковника сделало улыбку еще слаще, — Раз вы читали мое дело, значит, знаете и про мое ранение в тридцать третьем.
— Там было слишком мало деталей. Расплывчатые формулировки и кодовые словечки, которые так любит Контора.
— Неважно. Если отбросить детали, у меня серьезно повреждена нервная система. Выжжено около двадцати процентов нейроглии с затруднением секреционных функций. Честно говоря, я чудом выжил. Люди с подобными травмами обычно превращаются в полуразумные растения. Но мне повезло. Мне помогли.
— И что вы хотите этим сказать?
— Тем, что моя нервная система нестабильна и настолько перекручена, что любой био-софт может привести к самым непредсказуемым последствиям. Ни одна стандартная разработка не будет работать стабильно в моем случае.
