«Да. Ты успел. Едва не превратил свой мозг в несколько унций мясной похлебки, но все-таки успел. Едва не умер от гипогликемического шока, инсульта и эмболии, но все-таки выкарабкался… Ты удивительно живуч».
— Мы, мелкие хищники, всегда живучи, — Маадэр усмехнулся и ничуть не удивился, почувствовал на губах вкус свернувшейся крови, — Это наш биологический козырь в извечной борьбе за выживание видов.
«Можешь двигаться. За то время, что ты торчал как болван, я успел разжижить твою кровь, удалить продукты распада и уничтожить тромбы».
Маадэр приложил руку ко лбу. В голове звенело так, точно там по бесконечной петле несся разболтанный старый монорельс.
— За то время, что я стою?..
«Схватка была два часа назад».
— Дьявол.
«Да. Пришлось погрузить тебя в подобие комы, чтоб не превратить содержимое черепа в суфле».
— Два часа… Это значит…
«Осталось около полутора, — бесстрастно произнес Вурм, — Био-софт, несмотря на встряску, по-прежнему циркулирует внутри нейронов твоего головного мозга. И не намерен отказываться от своей цели. Извини».
— Ничего, — Маадэр с трудом оторвался от стены и рухнул на барную стойку. За ней, почти скрытый от окружающего мира, лежал мертвый человек с серым лицом. Даже в смерти он был непримечателен и некрасив, — Бедный старый Лефоше, сегодня он выплатил свой долг до конца. Не то, чтоб мне было его жаль, но…
«Ты не сентиментальнее уличной крысы, — скривился Вурм, — Избавь меня от подобных сцен».
— Ему всегда отлично удавалось руанское красное.
«Мы умираем, Маадэр».
— Я знаю, — он кивнул и трясущимися руками вытащил из пачки сигарету. Первые две лопнули у него в руках, с третьей он был уже осторожнее, — Слишком поздно что-то делать. За полтора часа мне никак не раздобыть противоядие, даже если бы Макаров горел желанием мне его передать. Что ж, пора подвести итог, мой верный червь. Эта партия закончилась не в нашу пользу.
«Не в нашу, — тихо произнес Вурм, — Но мы с тобой неплохо повеселились, верно?»
— О да. Прямо как в старые добрые времена, — Маадэр выпустил дым и закашлялся — легочные альвеолы, судя по всему, еще не пришли в свое естественное состояние, — Давай закончим с этим. Не хочу ждать смерть, как опоздавший влюбленный. Черт возьми, я всегда ненавидел эту суку и не собираюсь идти у нее на поводу сейчас. Сделай все, Вурм.
Вурм молчал некоторое время. Сколько именно, Маадэр сказать не мог, чувство времени все еще работало неуверенно.
«Хочешь, чтоб это сделал я?»
— Ты обещал, — спокойно заметил Маадэр, — Без боли и лишних мучений, верно? Это то, что мне сейчас нужно. Согласен, это можно считать привередливостью для человека моей профессии, но имей снисхождение к чужим слабостям.
«Я обещал и могу сделать это в любой момент, — в голосе Вурма послышалась несвойственная ему торжественность, — Но мне было бы проще, если бы ты взял это в свои руки. Я легко могу убить тебя. Это не сложнее, чем открыть бутылку пива. Серия небольших инсультов — и ты превращаешься в бездумную гору плоти. Но ты примитивный организм, Маадэр, с примитивно устроенным мозгом. Ты умрешь очень быстро. У меня нет такой возможности. Я буду умирать еще несколько долгих часов или даже дней в некротизированных оболочках твоего мозга, существуя в тысячах распадающихся нейронных цепочек».
— Незавидная смерть. Ты всегда был отвратительным компаньоном и отвратительным собеседником, но такой ты не заслужил.
Вурм улыбнулся. Это ощущение было столь непривычно, что показалось Маадэру холодной свинцовой тяжестью в районе лобных долей.
«Тебе придется закончить все самому».
Маадэр взглянул на оружие покойного Лефоше, уродливый трехствольный обрез. Никакого изящества. Это оружие расплещет содержимое его головы так же, как сделало с йоки. Некрасивая, грязная смерть. Ошметки его мыслей и чувств будут собирать с пола жандармы, хлюпая подошвами по вязкой жиже. Даже мелкий плотоядный хищник вроде мерценария заслуживает на большее.
— Кажется, у нас есть путь, устраивающий обоих, — Маадэр улыбнулся, — Быстрый и эффективный. Он лежит у меня в кармане.
Вурм всегда понимал его с полуслова.
«Нано-пуля Макарова?»
— Та самая, которой он угостил меня здесь же, но немного промахнулся.
Маадэр вытащил из кармана пулю. Крошечная, как горошина, она выглядела непримечательно и блекло, как выглядит обычно по-настоящему опасное оружие. Маадэр покатал ее на ладони.
— Не знаю, чем она заряжена, но, думаю, чем-то серьезным. Сердечным приступом или параличом дыхательных центров. Моя смерть должна была быть чистой и красивой, чтоб не придрался ни один жандарм.
«Проглоти — и узнаешь, — посоветовал Вурм, — Слой металлической оболочки очень тонок, мне достаточно будет поднять уровень кислотности в твоем желудке, чтоб содержимое пули попало в кровь».
— Запросто, — Маадэр закинул пулю в рот, как таблетку. Зубы звякнули о металл, — Как железная конфета. Слушай, пока я ее не проглотил… У меня есть один вопрос.
«Валяй».
Маадэру показалось, что Вурм устало улыбается. Хотя как может улыбаться существо, у которого нет ни рта, ни тела в полном смысле этого слова?..
— Тебя ведь на самом деле не существует?
«Почему ты так считаешь?»
— Во всей Солнечной системе не открыто видов разумных мозговых паразитов. Да и встретились мы при… весьма странных обстоятельствах. Ты ведь просто иллюзия, верно? Порождение моего поврежденного мозга. Темная доля в мозговой ткани. Мой собственный внутренний голос.
«Ты идиот, Маадэр, — Вурм скрипуче рассмеялся, — Ты и умрешь идиотом. А теперь глотай».
Крошечная металлическая горошина проскользнула в пищевод почти без усилия. Еще мгновенье Маадэр ощущал, как она стремительно движется к желудку, потом перестал чувствовать и это. Крошечная спора смерти растворилась в его теле.
Маадэр прислонил к барной стойке стул и уселся на него. Умирать, как и жить, лучше всего в комфорте. Если уж жандармам суждено обнаружить его труп, пусть этот труп сидит, небрежно развалившись, на стуле, чем валяется на полу, извернувшись в немыслимой позе.
Он чувствовал усталое удовлетворение.
Он победил в последней, самой бесполезной, войне. Умер тогда, когда сам захотел. Не стал ни мишенью, ни подопытной крысой.
Маадэр закрыл глаза и приготовился к тому, что спустя две секунды его сознание в ужасных перегрузках катапультирует из сотрясаемого агонией тела прямиком на орбиту. Страха не было. Была приятная усталость, от которой он надеялся избавиться в самом скором времени. Чтобы не думать о том, что ждет его дальше, он стал считать удары собственного сердца. Прокачивая кровь по его телу, оно должно было доставить яд по назначению. И остановиться навсегда.
