— Значит, люди «Чимико» до тебя не добрались? — наконец спросил Макаров. Непонятное спокойствие Маадэра смущало его, серые глаза настороженно зыркали в разные стороны из-под клочковатых белых бровей. Но если они рассчитывали обнаружить засаду, то лишь напрасно теряли время.
— Мы, мерценарии, верткие рыбешки.
— Как пираньи, — буркнул русский, — И нрав такой же. Зачем ты пришел, Куница?
— Чтоб совершить сделку, — Маадэр широко улыбнулся. Судя по тому, как напряглись люди Макарова с автоматами, улыбка вышла не открытой и располагающей к сотрудничеству, как он надеялся, — Био-софт в обмен на противоядие. И в этот раз позволю тебе сделать первый ход. Давай противоядие. Потом я передам контейнер.
— Странный ты человек, Куница, — задумчиво пробасил Макаров, разглядывая его, — Ты ведь понимаешь, что не уйдешь отсюда живым? Судьбу не обманывают дважды. Ты скверная рыбешка, но в тебе есть что-то, что мне нравится.
— Жадность? Наглость?
Он покачал большой головой.
— Скорее умение выбирать глубину и течение. Крутиться. Выныривать на поверхность… Зачем тебе противоядие?
— Мне осталось жить семь с половиной минут.
— Ты же умрешь. Какая разница?
Макаров вынул оружие. На этот раз это был большой автоматический пистолет, а не дистанционный нано-инъектор. Подходящее оружие, мысленно одобрил Маадэр. Под стать старому матерому медведю.
— Я человек старомодной закалки. Не хочу умереть от дряни, которая отправляет мой мозг. Мне больше по нраву честная свинцовая пуля.
Макаров одобрительно кивнул.
— Узнаю нравы Конторы. Корить не буду, сам такой. Только не держи меня за дурака, Куница. Я же вижу, что ты что-то задумал. Я чужую ложь нутром чую, — он гулко стукнул себя кулаком в грудь, — Во что ты играешь, мерценарий?
— Противоядие, господин Макаров, — Маадэр требовательно протянул пустую руку.
Макаров протянул свою. На ее ладони лежала пробирка — ничем не примечательный кусок прозрачного стекла, заполненный мутноватой жидкостью. Как застоявшаяся вода. Маадэр взял ее так осторожно, точно внутри был радиоактивный изотоп.
— Это не отрава?
— Нет. Полноценный депрессор. Ты прав, пуля — гораздо лучше. Я подарб тебе эту пулю, Куница. Считай это жестом уважения. Пей.
Маадэр осторожно открыл пробирку и вылил жидкость на язык. Она проскользнула в горло, оставив легкий привкус жженого сахара. И ничего. Ни боли, ни жжения, ни головокружений.
«Вурм? — спросил он через полминуты, — Как там?»
«Действует, — кратко ответил тот, — Я не знаю, из чего сделано это адское зелье, но оно выборочно растворяет клетки твоей нейроглии. Я фиксирую изменение в аксонах».
«Я не понимаю твоего чертового языка. Можешь попонятнее?»
«Ты выздоравливаешь, — спокойно сказал Вурм, — Считай, что твой смертный приговор отменили. Если решишь, как избежать пули в голове, можешь считать, что твоя выходка закончится для нас обоих наилучшим образом».
«Ерунда. Я все контролирую».
«Надеюсь».
— Ты готов? — Макаров подышал в замерзший кулак, — Имей уважение к другим людям. Я уже немолод, в мои годы вредно морозить кости ночью на пустыре.
— Готов, — Маадэр вздохнул, расслабил плечи и выпятил грудь, — Приступай. В голову.
— Как пожелаешь.
Тяжелый пистолет поднялся и уставился Маадэру точно в лоб. Ствол не дрожал. Его дуло походило на небольшой темный глаз, с интересом изучающий Маадэра.
— Стоп!..
— В чем дело? — осведомился Макаров.
— Он уже близко, — сказал Маадэр, прикрыв глаза, — Чувствую электро-магнитные колебания в его двигателе… Совсем близко. Хорошая модель, экранированная. И быстрая.
Макаров не успел спросить, о чем он говорит. Кто-то из его людей вдруг закричал:
— Электрокар со стороны города! Свернул с дороги и движется прямо сюда!
Теперь и Маадэр видел тусклый синеватый огонек, приближающийся к площадке и увеличивающийся с каждой секундой. Светлячок, вынырнувший из ледяной глубины космоса.
— Что это? — ствол автоматического пистолета больно врезался в висок. Но Маадэр даже не поморщился.
— Мне захотелось провести нашу встречу в полном составе. Только не вздумайте стрелять, у них тоже могут быть не в порядке нервы.
— Кто это? — зло рявкнул Макаров, хватая его за плащ на груди.
Но отвечать уже не было необходимости. Электрокар остановился неподалеку, метрах в пятнадцати от них. Большая современная модель с узкими обзорными окнами и вытянутым корпусом, похожая на какую-то сложную, во много раз увеличенную, электрическую бритву.
Все четыре двери открылись одновременно. И площадка сразу показалась очень маленькой. Несколько секунд царило молчание. Тяжелое, как тишина перед грозовым раскатом. Потом Лоренцо Танфоглио усмехнулся.
— Оригинально, — заметил он, кутая подбородок в воротник элегантного плаща, — Господин Макаров? Господин Маадэр? Какая странная компания для прогулки нынешней ночью.
В предрассветном свечении атмосферы глаза его уже не казались прозрачными, напротив, выглядели черными, вороньими.
— Никому не двигаться, — голос Макарова звучал как лязг тяжелой цепи, — Одно движение — и стреляю.
Танфоглио не испугался. Человеку, за спиной которого бестелесными тенями замерли три йоки в глухих одинаковых костюмах, нет нужды бояться. Он издал благодушный смешок.
— Ах, Андрей Михайлович, ваш дурной нрав столь же неизменен, как и много лет назад. Приятно, что хоть что-то на Пасифе остается постоянным.
— Что вы здесь делаете?
— Сложно сказать. А вы?
Люди Макарова замерли, выставив перед собой короткие автоматы. Целились они уже не в Маадэра, а в йоки и их хозяина. Недурная получилась композиция, мысленно усмехнулся Маадэр. Свора из полудюжины напряженно ворчащих цепных псов, напротив нее — несколько неподвижных, сливающихся с сереющим небосводом, фигур. Две маленькие армии на заброшенной стройплощадке.
— Дрянь, — Макаров оскалился, — Тебя ведь позвал сюда Маадэр?
— Кажется, не меня одного, — Танфоглио с интересом обвел взглядом площадку. И заметил серебристый контейнер, стоящий на земле, — Кажется, здесь затевается что-то любопытное. Аукцион? Это было бы интересно. Господин мерценарий?..
— Не совсем акцион, — Маадэр переложил контейнер из одной руки в другую, с удовольствием убедившись в том, что и Танфоглио и Макаров провожают серебристый чемодан внимательным пристальным взглядом, — Я бы назвал это покупкой на паях. Господин Макаров от лица «РосХима» свой пай уже внес. Теперь потрудитесь и вы.
Макаров заскрипел зубами. Если бы не люди «Чимико» — сейчас он разорвал бы Маадэра голыми руками, забыв про пистолет. Злость клокотала в нем. Тяжелая, едва сдерживаемая злость.
