— Кто их нанял? — отрывисто спросил Танфоглио.
— Конечно же, господин Макаров. Не лично, разумеется, а через пространную сеть посредников и осведомителей. Он знал, что братья-хлодвиги в прошлом выполняли мелкую работу для его конкурента. Ничего серьезного, но достаточно, чтобы между Ерихо и «Чимико-Вита» протянулась тонкая ниточка. Именно на эту ниточку и был расчет. Ерихо было обещано, что в контейнере Зигана они найдут крупную денежную сумму, которая и послужит гонораром. Им пришлось жестоко разочароваться — никаких денег внутри не было, лишь склянки с неизвестным био-софтом. Именно на этом этапе ваш план дал сбой, господин Макаров. Вы скрупулезно учли все детали, разметили течения, но забыли внести в расчеты фактор человеческой жадности и фактор человеческого страха. Повинуясь фактору жадности, братья Ерихо схитрили и тем случайно подарили Зигана дополнительный день жизни. Повинуясь второму, Зигана, вместо того, чтоб отрапортовать о катастрофе своему руководству, по собственной инициативе нанял одного малоизвестного мерценария в надежде отыскать пропажу, пока не стало поздно.
Маадэр закашлялся — длинные речи на холодном ветру быстро утомляли горло.
«Твоя иммунная система ослаблена из-за переохлаждения, — со злорадством сообщил Вурм, — И я уже фиксирую участившуюся активность патогенных микроорганизмов в твоих лимфо-узлах. Завтра тебя ждет жестокая простуда. С соплями и раскалывающейся головой».
«Если при этом она останется на плечах, это будет самая приятная простуда в моей жизни, — Маадэр усмехнулся мысленно, не изменив выражения лица, — Будь готов, Вурм».
«Я всегда готов, хозяин».
— Тщательно разработанный план провалился мгновенно, непоправимо испортив ситуацию. Братья Ерихо, оказавшись с неизвестным био-софтом на руках, должны были продать его «Чимико-Вите». Они и намеривались это сделать, если бы не мерценарий, который свалился им на голову, убил обоих и завладел био-софтов. В уравнение закралась лишняя, не предусмотренная алгоритмом, переменная. Полагаю, господин Макаров был в ярости. Мало того, что не сработал тщательно отточенный план по диверсии у конкрунтов, так еще и чемодан со смертельно-опасным грузом оказался потерян без следа.
— Ты идиот, Куница, — негромко вздохнул Макаров, — Паразит сожрал остатки твоего мозга. Господин Танфоглио, я официально…
— Пусть продолжает, — процедил Танфоглио. От тона его голоса звенели слуховые нервы звенели, раздражая внутреннее ухо.
— Знаете, кто помог «РосХиму»? — Маадэр осклабился, — Тот же, кто чуть не погубил весь план. Мерценарий. Это был сущий идиот, который влез в сложно рассчитанную партию и сам того не понял. Он не придумал ничего лучше, чем шантажировать «РосХим», требуя у него денег и противоядия. И господин Макаров оказался в весьма сложном положении. С одной стороны, био-софт сам нашелся, что хорошо. С другой — вместо того, чтоб приплыть к вражескому берегу, он вернулся к тому, с которого его отпускали. Я же говорю, течения Пасифе иной раз загадочны даже для старожилов… Но господин Макаров на лету сплел другой план, столь же изящный, как и первый. Он сделал вид, что попался на удочку, заинтересован сделкой и готов заплатить. На самом деле ему не был нужен био-софт, взведенная им самим бомба. Ему было нужно, чтоб я вместо покойных братьев Ерихо отнес ее в пункт назначения. В «Чимико-Вита». И что же сделал находчивый господин Макаров?.. После непринужденной беседы он разыграл небольшую сценку. Сделал вид, что собирается аккуратно меня устранить. А потом и неаккуратно. Перед тем в беседе он неоднократно упомянул «Чимико-Вита», дав мне понять, что речь идет о злейшем конкуренте «РосХима», также очень заинтересованным в товаре. Расчет был верен. Решив, что «РосХим» пытается меня ликвидировать, я стремглав бросился в объятия «Чимико-Вита», рассудив, что в данной ситуации рассчитывать стоит только на врага своего врага. Еще один ловкий ход. Мерценарий сам приносит взведенную бомбу на дверной коврик «Чимико-Вита». Более того, он уверен в том, что является движущей силой, а не фигуркой, которую ловко переставили на доске, превратив разгром в почти выигранную партию… Вы опять не учли один-единственный человеческий фактор. Мою непревзойденную жажду к жизни. Именно этим мы, мелкие хищники, и сильны. Мы меняем течения и выкручиваемся. А еще у нас есть зубы. Очень много маленьких, но бритвенно острых зубов. Но мы не щелкаем ими понапрасну. Мы впиваемся ими в горло.
Макаров тяжело дышал, глядя на него. Выстрелит, понял Маадэр. Выстрелит, даже если это обернется схваткой с Танфоглио и его йоки. Выстрелит потому, что ненавидит.
— Интересный рассказ, господин мерценарий, — холодные глаза Танфоглио обжигали, — Очень интересный рассказ…
— Господин Танфоглио…
— Замолчите.
Они стояли друг напротив друга — скалящаяся свора Макарова и молчаливые тени Танфоглио. Боевики «РосХима» и агенты «Чимико-Вита». В полной тишине. И тишина эта пугала больше, чем звон металла или шорох оттягиваемых затворов.
Напряженная тишина, в зоне действия которой даже воздух наполнялся ядовитыми испарениями. Тишина с зажатыми в ней человеческими фигурами.
Они смотрели друг на друга — две стаи хищников.
Они чувствовали запах крови друг друга.
Когда два хищника встречаются на узкой тропе, они могут разойтись миром. Кроме жажды крови, свойственной каждому сложно устроенному организму, им свойственен могущественный инстинкт самосохранения, уберегающий от неоправданного риска и заставляющий взвешивать шансы. Маадэр ощущал, как балансируют сейчас эти инстинкты — точно стороны катящейся по неровной поверхности монеты.
Макаров сжимал в подрагивающей руке пистолет. Улыбка на лице Танфоглио была похожа на узкую ножевую рану, глаза — две холодных бездны. Каждый из них был разумным хищником, созданным поколениями сложных генетических связей. Каждый был невероятно осторожен и дьявольски хитер. Но сейчас, взглянув друг другу в глаза, они не ощущали ничего, кроме полыхающей животной ненависти. Монетка катилась по неровной поверхности, и малейшего толчка достаточно было для того, чтоб она опрокинулась…
«Вурм!»
Обрез, спрятанный под полой плаща был неудобен — слишком старая модель и неправильно обрезанное цевье, повлиявшее на центр тяжести. Из такого оружия, тем более удерживая его одной рукой, не попадешь в цель на расстоянии больше пяти метров. Маадэр знал это. Но сегодня он стрелял не в цель.
Он выстрелил в землю. Картечь ударила в бетонный скол незаконченного фундамента и звенящими искрами разлетелась в стороны. Отразившись в глазах стоящих рядом людей. А потом остатки дотлевающей над Пасифе ночи оказались сдернуты и порваны в клочья вспышками выстрелов. Маадэр не собирался наблюдать за этим, но, скатываясь в русло бетонного желоба, успел увидеть многое.
Как медленно освещается дуло пистолета Макарова. И как Танфоглио выгибается дугой и сползает по крылу своего кара.
Как вспарывают темноту серебристые шипы на руках его слуг и люди Макарова падают в пыль, так и не выпустив оружия.
