«И эта банда жадных шакалов, получив целый контейнер био-софта, оставила его в запасе на несколько лет? Не сожрала сразу же, не продала…»
«Да, это выглядит странно. Может, это был запас на черный день. Или софт несколько раз менял владельцев, на Пасифе это случается сплошь и рядом. Но, судя по тому, что „Сирень“ недавно внезапно зацвела, эта дрянь всплыла на поверхность где-то в городе. Надо сосредоточиться на том чтобы нащупать ее местонахождение. Ее — и ее владельцев».
«Варианты?»
«Какие варианты у уличного ублюдка, в руках которого оказалось целое состояние, пусть и в виде странных маленьких склянок?»
«Торговцы».
«Молодец, Вурм. Я вижу, что ты не зря жрешь мой мозг столько лет. Торговцы. У братьев Ерихо были свои каналы в мире био-софта в виде „Чимико Вита“, но уличным оборванцам пришлось бы искать другой путь. Поэтому торговцы. Разумеется, нелегалы».
«Их количество только в Девятом должно исчисляться сотнями, Маадэр».
«Я знаю. Но надо ли нам опрашивать всех?..»
Несколько секунд Вурм молчал, потом произнес только одно слово:
«Боберг».
Маадэр усмехнулся — вряд ли Вурм сообразил это сам, скорее всего, просто прочел его мысли. Некоторые существа просто не способны вести себя честно.
4
Дом, к которому они подошли спустя немногим менее часа, выглядел практически так же, как и все прочие дома в этом переулке, то есть был в меру грязен и покрыт налетом грязи и ржавчины, за много лет превратившихся в подобие толстой чешуи. Однако у Маадэра был некоторый опыт в этом деле — он усмехнулся, подмигнув неприметному, ловко замаскированному в трещине, глазку объектива. Ему приходилось бывать тут не раз, поэтому о системе безопасности этого неприметного внешне дома ему было кое-что известно.
Не все — но достаточно много чтобы приближаться к двери медленно, вынув руки из карманов и держа их на виду. Жизнь в Девятом многих здешних обитателей сделала законченными параноиками, а Маадэр не любил нервировать людей. По крайней мере тех, которые держат его на прицеле.
Поднявшись по лестнице, скрипучей настолько, что походила на дряхлого, умирающего от остеопороза человека, он остановился перед дверью и несколько раз постучал. Интервалы между ударами и громкость были не случайны. Допустившего ошибку ждал неприятный сюрприз — за тонкими полусгнившими деревянными панелями, как было доподлинно известно Маадэру, были искусно скрыты две секторные мины направленного действия типа «Павлин» с управлением от электрической цепи. Маадэру в прошлом приходилось видеть, что подобного рода штуки оставляют от человеческого тела, поэтому стучал он всегда аккуратно и не сбиваясь. Предосторожность всегда окупается.
Дверь открылась через несколько секунд. Первым в образовавшемся проеме появился граненый ствол, уставившийся в лицо Маадэру любопытным черным глазом дульного среза. Маадэр медленно поднял руки и стоял так до тех пор, пока дверь не открылась полностью.
— Заходи.
Маленькая прихожая напоминала не столько жилое помещение, сколько первый рубеж обороны какого-нибудь древнего форта — мебели было немного и расставлена она была с таким умыслом, чтобы прикрывать обитателей дома в том случае, если гость откроет огонь, вошедший же находился в полностью простреливаемом эркере, вдобавок в лицо ему бил свет нескольких мощных ламп, мешая сориентироваться в обстановке. Лет пять назад, познакомившись с этим милым домом и его интересными обитателями, Маадэр прикинул, что для его штурма потребовалось бы не меньше взвода тяжелой тактической пехоты при поддержке нескольких полевых орудий.
— Доброй ночи, — сказал он не опуская рук, — Смотрю, свет у вас горит… Решил заглянуть.
Шуток здесь не понимали. Кто-то, кого в ослепляющем свете было сложно разглядеть, подошел вплотную и стал обыскивать Маадэра. Обыскивал он достаточно профессионально и быстро, «Корсо» оказался вновь извлеченным из кобуры. Протестовать было бесполезно — наверх никого с оружием не пускали. Маадэр умел уважать чужие порядки. Как минимум в тех ситуациях, когда от этого могла зависеть его жизнь.
Пока один человек его обыскивал, другой держал Маадэра на мушке, полускрытый массивным письменным столом, возвышавшимся напротив двери как настоящий ДОТ. У него было неприятное лицо — все его черты казались спрессованными, сдавленными, какими-то не по-человечески острыми, как будто еще в младенчестве он испытал сильнейшую перегрузку, навек его обезобразившую. Маленькие и черные, как блестящие ягоды, глаза под массивными надбровными дугами откровенно изучали Маадэра.
«Хлодвиг, — заметил Маадэр, обращаясь то ли к самому себе, то ли к Вурму, — Вот кого точно лучше не нервировать!».
Вурм не ответил. Он не любил болтать попусту, а кроме того, сейчас и сам был напряжен.
Когда обыск был закончен, тот, что обыскивал, шагнул в сторону, освобождая для Маадэра узкую деревянную лестницу, тянущуюся наверх.
— Хозяин ждет, — только и сказал он. Но Маадэр не планировал вступать в беседу. Он стал подниматься, поглядывая назад. Он заметил, как хлодвиг нажал что-то, скрытое от его взгляда. Конечно, здесь должна была быть система оповещения — хозяину сообщали о незапланированном визите.
Лестница была старой и громко скрипела, Маадэр подумал, что при всем производимом им сейчас шуме нужды в оповещении хозяина совершенно не было — его, должно быть, слышно за полквартала… Наверху обнаружилась еще одна дверь, наверняка также скрывающая какие-нибудь сюрпризы. Но когда Маадэр осторожно надавил на нее, она бесшумно распахнулась.
Помещение, в которое он попал, разительно отличалось от прочих в этом доме. Здесь было чисто, что само по себе выглядело странно, мебели также было немного, но она была из самого настоящего дерева, что по меркам Девятого означало целую кучу денег, потраченную впустую. Маадэр прикинул, что вся здешняя обстановка тянула на пять-щесть сотен — для мерценария его уровня это означало месяц работы. Тяжелой работы на улицах, за которую подчас норовили заплатить пулей, сэкономив монету, грязной работы, опасной работы… Но человеку, занимавшему этот импровизированный кабинет в течении последних нескольких лет, не было нужды работать мерценарием. Он работал в другой сфере.
— Куница! Вот кто пожаловал… Заходи, грязный бродяга!
Маадэр махнул рукой — здесь, наверху, это уже не было чревато выстрелом.
— Здравствуй, проклятый скряга. А ты по-прежнему боишься за свою старую задницу так, точно она сидит на целой куче золота!
Хозяин захихикал. Его возраст было трудно определить из-за нездоровой кожи желтоватого оттенка, испещренной глубокими, похожими на трещины, морщинами, но глаза его были глазами молодого человека — их взгляд был ясен и насмешлив. В сочетании с седыми волосами, торчавшими клочьями в разные стороны и бочкообразным телом, возвышавшимся за столом на высоком, сделанном на заказ стуле, скрюченной горбатой спиной и неуклюжими, несуразно маленькими руками, они производили странное впечатление. Этому человеку можно было с равным успехом дать и двадцать лет и шестьдесят. Настоящий его возраст Маадэру был неизвестен. Хозяин кабинета никому не называл дату своего рождения.
