— Вот, — Маадэр указал острием ножа на участок кожи около запястья, с которого только что снял браслет, — Причудливые шрамы. Видели такие?
— Не могу сказать точно.
— А я могу, — Маадэр улыбнулся, впервые за последние сутки с облегчением, — Не правда ли, эти шрамы походят на латинские буквы «T» и «S»?
— Да, сходство есть. Вам знакомо это сокращение, Маадэр?
— Вполне знакомо. Оно звучит как «Taciturna Silentia». Латынь. «Глубокая тишина». Простите, у меня вопрос. Вы, случайно, не нанимали в помощь мне еще кого-нибудь? Просто чтоб облегчить работу? К примеру, группу профессиональных убийц?
— Нет, — сухо ответил Нидар, изучая странные шрамы, — Контора слишком консервативна и редко доверяет методам аутсорсинга.
— В таком случае могу отчасти вас успокоить. В вашей партии не появилось нового игрока. Тот, кто идет по следу Садовода вместе с нами, не претендует на «Сирень». Он претендует лишь на голову самого Садовода.
— Это убийца?
— «Тактурния Силентия» — это целая организация убийц.
— Хороших? — осведомился Нидар с таким нейтрально-вежливым выражением, точно спрашивал у официанта, хороши ли сегодня стейки.
— Сложно сказать. Здесь у нас на Пасифе не проводится соревнований между убийцами. Но если измерять в количествах голов… Да, я бы сказал, что хорошие.
— Расскажите, что знаете.
— Не много. Я работал в шестом отделе, мы таким не занимались, мы были больше по политической части — сепаратисты, мятежники, анархисты…
— Я знаю больше деталей из вашей биографии, Куница, чем мне бы хотелось. Что вам известно про «Тактурнию»?
Маадэр вздохнул. Нидару не требовался нож, чтобы объяснить серьезность своих намерений.
«Радуйся, ты сэкономишь на ушах…»
— Это остатки гвардии Юпитера. Когда даже последним идиотам стало ясно, что война проиграна, а фрегаты Консорциума на орбите — вовсе не декорации, многие из тех, у кого осталась голова на плечах, а кроме нее — и погоны, решили покончить с военной жизнью. Вполне понятное желание. Никто не хотел оказаться в концентрационных лагерях Консорциума или в застенках Конторы… Это были самые разные люди, от вчерашних призывников до тех, кто уже успел отработать не один год в так называемых подразделениях специального назначения. Вы мало знаете о Пасифе, но кое-что, конечно, слышали… «Черный грач», «Литания Ио», «Прелум», «Каламус»…
По тому, как прищурились глаза Нидара, Маадэр понял, что эти названия не были для него не пустым звуком. Неудивительно. Даже разбитые Консорциумом, рассеянные по десяткам планет, лишенные руководства и техники, эти остатки армии Юпитера в свое время испортили ему много крови.
— Большую часть этих отрядов успели эвакуировать с Юпитера буквально в последние дни перед тем, как Земля официально заняла планету. Не знаю, куда они делись. Здесь об этом ходит много легенд… Но были и те, кто остался. Отход надо прикрывать, как известно…
— «Солнечные Гиены», — произнес Нидар утвердительно.
— О, не думал, что вы про них слышали. Скорее они принадлежат местной истории… Да, они остались — когда уходили все прочие. Заняли оборону в комплексе космопорта и четыре дня сидели там, не давая транспортам Земли сесть и выгрузить тяжелую технику. А когда канониры Консорциума обрушили на них с орбиты настоящий огненный дождь — подожгли и взорвали все, что могли.
— Они были перебиты.
— Большая их часть, полагаю. Но были и те, кто ушли. Они не были сумасшедшими или смертниками, они просто выполняли свое последнее задание. И, выполнив, растворились. Если знаете, тут после войны царил настоящий хаос. Для обученного человека спрятаться было нетрудно.
— И какое отношение они имеют к этой вашей…
— «Тацитурния Силентия». Ходят слухи, что ее основали уцелевшие «Солнечные Гиены». Те, которых мы не успели задушить, когда была возможность. Точнее вы. Мы, мерценарии, стараемся держаться подальше от политики.
— То есть наши бывшие противники из числа вооруженных отрядов Юпитера образовали секту ночных убийц и теперь по какой-то причине желают устранить того человека, который нам жизненно необходим?
— По крайней мере, все выглядит именно так. Ребята из «Тацитурнии» не занимаются вымогательством или кражами. Не их профиль. Их нанимают, когда надо кого-то быстро и эффективно убрать. Это они умеют. По слухам, конечно — я никогда не имел с ними дела. И, надо сказать, вполне этим удовлетворен…
— Полагаю, теперь ситуация переменится.
— Что вы имеете в виду? — не понял Маадэр.
— Этой ночью вы убили одного из членов группы. Думаю, с этого момента между вами и «Тацитурнией» установятся новые деловые отношения.
Маадэр хотел было огрызнуться, но сдержал себя. Сейчас ему нужна была сосредоточенность и ясность мысли.
— Я продолжу поиски.
— Надеюсь на это. Контракт должен был выполнен при любых условиях. Это же, кажется, дело чести?..
— Вроде того, — мрачно ответил Маадэр и шагнул к окну. Воспользоваться для выхода дверью ему не хотелось — мало ли кто караулит на улице, не все убийцы действуют поодиночке…
— Куница! — окликнул его Нидар. Когда Маадэр повернулся, он по-прежнему беззаботно сидел на стуле, глядя на него, — Я надеюсь, что ничего подобного больше не повторится. Вы поняли, о чем я. Выкинете что-то в этом духе еще раз — и контракт будет разорван. С известными вам последствиями.
— Не сомневаюсь… — буркнул Маадэр себе под нос и, перемахнув подоконник, начал спускаться по знакомым выбоинам в стене.
Но когда он машинально бросил взгляд через окно в кабинет, тот был уже пуст.
Видимо, у господина Нидара этим вечером еще имелись дела.
16
В Девятом сложно было найти хороший ресторан. Может, потому, что ресторанов здесь никогда не было, как не было и многих других вещей, хорошо известных на остальной части планеты. Тем не менее, если у тебя есть несколько рублей, ты можешь найти место, где набьешь свой желудок даже глухой ночью — это Маадэр знал.
Рассчитывать в подобной забегаловке хотя бы на сублимированное мясо было бы глупо, Маадэр, поколебавшись, взял две порции хайдая и рыбное пюре. Зал был почти пуста — даже коренные обитатели Девятого в такое время занимались иными делами, поэтому поздний ужин предстояло скоротать без компании.
Маадэр сел за стол, поставил на него поднос и некоторое время с отвращением смотрел на его содержимое. Губчатые черно-зеленые брикеты хайдая пахли отвратительно, водорослями, из которых наполовину и состояли, и чем-то маслянистым. Пюре выглядело не лучше, оно было серым и своей консистенцией больше напоминало разварившуюся кашу. Таблетка эндорфина, проглоченная часом ранее, могла примирить с подобным отвратительным зрелищем, но аппетита она, увы, не стимулировала. Маадэр, вздохнув, взялся за вилку. Что ни говори, а для того чтобы жить, нужна энергия. Ему и Вурму, причем Вурму даже больше. Лишенный возможности есть человеческую пищу, тот усваивал все необходимые ему элементы из крови хозяина. Это облегчало процесс кормежки, однако Маадэру приходилось есть за двоих, что в некоторых ситуациях доставляло неудобства.
