— Приятного аппетита, — пробормотал Маадэр.
«Я могу отключить на время твои вкусовые рецепторы».
— Пожалуй, не стоит. Каждая составляющая этой дряни настолько отвратительна сама по себе, что одним вкусом тут не обойдешься… Иногда я даже завидую тебе. Эх, а мы могли бы в эту минуту впитывать белки и углеводы из цыпленка под соусом ру и бутылочки охлажденного «Риванера»…
«А могли бы кормить кладбищенских червей. В вопросе питания я предпочитаю золотую середину».
— Ты, как всегда прав, Вурм. Сегодня мы живы — и этому можно радоваться. На завтра у нас гарантии нет.
«У нас мало времени, это верно».
— Э нет, мало времени у нас было два дня назад. Сейчас у нас его и вовсе нет. Я чувствую затылком дыхание наших друзей из «РосХима». Наверно, они даже не надеялись на такую удачу — Маадэр собственной персоной разгуливает по городу, как мишень на стрельбище. Может, мы живы только из-за этого, а? Пока они перетряхивают притоны, убежища и схроны, мы временно в безопасности, пока находимся в городе?
«Тебе виднее».
— Пора нам убираться отсюда, вот что я скажу… Ночь близится к концу, мы пережили и ее. Сколько таких ночей у нас впереди? Одна? Две?.. Я всю жизнь жил, не загадывая на будущее. Потому что считал, будто оно у меня есть. А теперь я в этом уже не так уверен. Пасифе — одна большая ловушка. Зловонная яма. Здесь никогда и нигде не будет безопасно.
«Ты сам говорил. Наш билет отсюда — „Сирень“».
— Да, — согласился Маадэр, — Но она также далека от нас, как и Марс. Мы по-прежнему ничего не знаем. Бродим как вслепую. Сколько людей мы опросили за эту ночь?
«Двадцать два».
— Двадцать два… Никто из них не знает про «Сирень». Даже не слышал. Кажется, старина Боберг был единственный толковым торговцем на этой планете… И про ее нынешнего хозяина мы тоже ничего не знаем.
«Фактов всегда достаточно. Но факты — это лишь кирпичи. Пока ты их не объединишь, ничего не выйдет, даже если их у тебя несколько тонн…»
Маадэр замер с вилкой у рта.
— Ах ты мелкий негодяй…
Вурм не умел улыбаться, но Маадэр и без этого мог чувствовать его эмоции.
— Копаешься в моей памяти?
«Она в равной мере принадлежит нам обоим».
— Но ты выбрал эти слова отнюдь не случайно.
«Возможно».
Маадэр усмехнулся.
— Велрод повторял мне это не один раз.
«Ты часто думаешь о нем в последнее время. Эти воспоминания плавают по поверхности твоей памяти как нефтяное пятно на болоте».
— Я ловлю себя на мысли, что сейчас он был бы кстати.
«Он мертв. И ты имел сомнительное удовольствие собирать его остатки в пластиковый кулек. Есть места, откуда не возвращаются, Маадэр. Он жив только в твоих воспоминаниях».
— Он был силен, Вурм. Гораздо более силен, чем я когда-либо мог стать. И если тогда, много лет назад, он столкнулся с тем, с кем я имею дело сейчас, столкнулся — и проиграл… Умение здраво оценивать собственные силы — полезная черта. Я прикидываю, что же светит мне. Наш неизвестный друг, должно быть, очень интересная персона…
— Садовод?
— Угу, — Маадэру пришлось сделать паузу, чтоб выудить из зубов разваренный рыбий хрящ, — Надо вспомнить наши старые методы. Методы Конторы, я имею в виду. Обобщить всю доступную нам информации и скомпоновать на основе нее структурную психологическую модель Садовода. Тогда мы сможем предположить, как он размышляет и как действует.
«Это мы знаем и так, — проворчал Вурм, тоже не испытывавший удовольствия от трапезы, — Размышляет он быстро, а действует решительно».
— Давай заложим первый камень, — Маадэр отщипнул бурую крошку от брикета хайдая и осторожно положил ее на грязную потертую столешницу, — Он силен и опытен. Прошел хорошую школу. Это не био-машина, не лишенный мозга убийца в человеческом теле. Возможно, протезирование или какая-то стимуляция, но не более того…
«Ты сам говорил Нидару о том, сколько на Пасифе вьется такого рода людей, включая наемников и беглецов со всей системы».
— Он местный. Наша беседа на складе была коротка, но я точно помню, что говорил он без акцента. Это не заезжий наемник, не дезертир откуда-нибудь с Сатурна, он много лет провел на Пасифе. И хорошо знает здешние реалии.
«Ты выстраиваешь свою кладку из глины, а не из камня. У тебя нет никаких оснований для столь смелых допущений».
— О, они у меня есть. Ты помнишь, как Садовод назвал меня при нашем первом и последнем разговоре?
Вурму не было нужды что-либо помнить — в его распоряжении была память Маадэра.
«Куница. Он назвал тебя Куницей».
Маадэр удовлетворенно кивнул, положив рядом с первой вторую крошку.
— Именно. Сперва я не обратил на это внимания — не до того было… А потом вспомнил. Он назвал меня тем именем, которое мало кому известно.
«Ты скромничаешь. Об агенте Кунице еще лет пять назад даже слухи ходили…»
— Но не так уж много людей на этой планете знают, что агент шестого отдела КНТР Куница и приватный мерценарий Маадэр — суть одно и то же. Улавливаешь?.. Нет, конечно полную тайну сохранить было невозможно. О прошлом господина мерценария кое-кому известно. Но я всегда считал, что таких людей не так уж и много. По крайней мере, не больше дюжины. И тут оказывается, что Садовод меня прекрасно знает. Вот ведь сюрприз!
«Это еще не значит, что он вхож в местные тайные ложи, Маадэр. Возможно, вам довелось встречаться еще тогда, когда ты хранил в шкафу военную форму. Он запомнил тебя и, спустя много лет, узнал на складе…»
— Я достаточно сильно изменился с тех пор, — Маадэр скривился, — И не в лучшую сторону. Меня давно никто не узнает. Хотя красавцем я не был и ранее… Нет, едва мы с ним были знакомы. Кроме того, на складе было темно — я не видел его лица.
«Вы могли быть знакомы ближе, чем ты думаешь…»
— О чем ты?
«Шестой отдел. Что если вы работали вместе?»
Маадэр задумался.
— Исключено. В шестом отделе было одиннадцать человек, включая меня и Велрода. Когда я решил удалиться в отставку, в нем оставалось лишь четверо. Тауруса застрелили в тридцать пятом. Обрегон умер от передозировки стимуляторов годом раньше… Сердюкова и Фроммера я застрелил собственноручно, старый Руби ушел в запас после ранения… Осталось четверо. Четыре человека, которые могли помнить агента Куницу. Даже если кто-нибудь из них дотянул до нынешних времен, его должны были ликвидировать люди Нидара. Ты же слышал, он зачистил все концы. Все, что тянулись к Конторе. Кроме того, среди моих сослуживцев не было никого, кто бы смог стать Садоводом. Не тот потенциал. Садовод куда более профессионален, чем любой из них. Он стал бы достойным противником для Велрода, но увы…
