— Думаете, ваша паства обрадуется, получив еще одного великомученика? Бросьте, наверняка можно найти выход… В вашем соборе не один священник, наверняка вы можете доверить эту почетную обязанность кому-нибудь другому.
— Интересно, что скажет по этому поводу ваш граф!
Ламберт смутился.
— Я не подумал о нем.
— Естественно. В течении многих лет граф Нантский присутствовал на торжестве на правах почетного гостя и мецената. Из моих рук он всегда принимал чашу вина, символизирующую кровь Христову… Мое отсутствие будет расценено как прямое оскорбление и, кроме того…
— Так вот в чем дело! — крикнула я, позабыв обо всем, — Точно! Так и думала!
— Что? Что вы нашли? — встрепенулся Ламберт.
— Вино! Так вот для кого вы припрятали эту бутылочку «Бароло», святой отец! Для графа!
Отец Гидеон лишь улыбнулся.
— Вы меня раскусили, Альберка. Это действительно особое вино и оно предназначается особому человеку.
— Вот оно, истинное отношение к пастве… — сказала я горько, — Обычные прихожане получают глоток горькой разбавленной мадеры, а графья — чашу сладкого «Бароло» полуторавековой выдержки. И как после этого верить в справедливость святых отцов?
— Ну, вы уж преувеличиваете… — смущенно пробормотал отец Гидеон, — Вино — это лишь символ пролитой за наши грехи крови, и было бы… кхм… безрассудно полагать, что…
— Могу ли я после этого полагать вас своим духовным пастырем? Вы пожалели стакан вина несчастной калеке, который для нее был бы слаще нектара! И для кого? Для высокородного графа, который таким вином разве что своих жеребцов поит! Это ли справедливость, о которой нам говорят с амвонов? Это ли равенство рабов Божьих пред ликом его?..
— Альберка, перестаньте же… Ради Бога, Ламберт, скажите ей!
— Что скажите? — я насторожилась, — Ламберт, вы что-то забыли мне сказать?
— Это вино… в некотором смысле и верно особое, — сказал Ламберт, помешкав, осторожно подбирая слова, — И святой отец в этом прав. Тут все несколько сложнее. Видите ли, Его Сиятельство… скажем так, его высокое положение обязывает его соблюдать некоторые нормы… м-ммм… безопасности.
— Лопать такое вино, за бутыль которого можно купить приличный дом, это значит заботиться о своей безопасности? — фыркнула я, — Посмотрите, какую дрянь приходится пить мне. И ничего, вполне жива! Отец, держите… Кажется, это ileum
[19]. По крайней мере, мне хочется в это верить…
— Здесь другое, госпожа Альберка. Его Сиятельство бесчисленное количество раз подвергался покушениям. Для его положения это неудивительно. В конце концов он один из старейших графов Империи, добрый друг самого Императора и его старый боевой сподвижник. Только за последний год, насколько я знаю, на него было совершено восемь покушений.
— А еще говорят, граф не пользуется любовью в народе… — съязвила я.
— Народ здесь не при чем. Это все политика. Светские развлечения. Политика — это как пруд, набитый хищной зубастой рыбой. Более крупная глотает более мелкую, и так веками. Но иногда и мелкая рыбешка спешит урвать свой кусок, попытавшись ухватить за жабры того, кто уже кажется постаревшим и утратившим хватку…
— В таком случае, граф Нантский, должно быть, матерая опытная акула, сжевавшая не одного претендента.
— Не буду спорить, — вежливо сказал Ламберт, — Граф играет в эти великосветские игры еще с тех пор, когда не было на свете и наших с вами родителей. Как бы то ни было, он понимает их правила, и старается лишний раз не провоцировать своих недругов, а их у него более чем достаточно, смею вас уверить. У графа многочисленная профессиональная охрана, он никогда не появляется на публике без своего личного эскорта, двух дюжин фламандских наемников, и там, где он появляется, замаскированные агенты заранее распрыскивают нейтрализаторы токсинов и био-блокаторы. Да, все и верно серьезно. Его еду перед трапезой пробуют несколько человек, и даже пылинка не пролетит незамеченной в его покои.
— Если вы не видите горькую слезу, скатившуюся по моей щеке от жалости к Его Сиятельству, так это только из-за того, что слезные железы Клаудо функционируют уже не так, как прежде…
— Не иронизируйте, госпожа Альберка.
— И не думаю. Так что не так с этим распроклятым вином?
— Время от времени Его Сиятельство принимает участие в церковных праздниках. Во время которых ему, как и прочим прихожанам, приходится причащаться и вкушать вино как символ крови Христовой.
— И на этот случай всегда полезно иметь бутылочку из графского погреба, а то ведь и кровь может отличаться на вкус… Извините. Продолжайте, Ламберт.
— Это вино действительно из графских погребов. Но это вопрос не вкуса, а, опять же, безопасности. Подобная бутылка каждый год со всеми предосторожностями вручается графским доверенным лицом отцу Гидеону за несколько дней до праздника чтобы он совершил над ним все необходимые таинства. Это вино находится в его личной ответственности, и сохраняется даже не в соборе, а в кабинете святого отца.
— Он настолько боится отравления? Хотя, неудивительно… Стойте, а вам не приходило в голову, что кто-то из незваных гостей уже отравил его? Вдруг настоящей мишенью являетесь не вы, а граф, и…
Против моих ожиданий отец Гидеон не испугался.
— Нет, все в порядке. Вино хранилось у меня в особом сейфе, я достал его аккурат перед вашим приходом чтобы убедиться в его сохранности. Я полностью уверен, что чужая рука к нему не прикасалась.
— Если надо, я могу снять пробу. Нет, не благодарите меня за великодушность, это в моей природе. Я понимаю, что за опасность грозит при этом моей жизни, но раз речь идет о здоровье нашего дорогого графа…
— Думаю, в этом нет нужды. Итак, теперь вы понимаете, почему я не могу отказаться от участия в торжественном богослужении.
— Потому что вы в некотором роде тоже доверенное лицо графа, и ваше отсутствие заставит его изменить планы. Понимаю. Кто-нибудь, наденьте на нос Клаудо те очки с регулируемыми линзами. До чего же у него повреждена сетчатка…
— Есть что-то интересное?
— Сомневаюсь. С другой стороны, мне предстоит еще много работы. Надо распотрошить это тело на множество частей чтобы найти в них хоть какую-то зацепку.
— Какую зацепку нам может дать его кишечник или костный мозг? — вздохнул Ламберт.
— Понятия не имею. Если вам нечем себя занять, можете намалевать плакат «Адептам Темных культов просьба явиться в казарму стражи для проведения внеплановой вакцинации гриппа» и вышагивать с ним по рынку. Мой метод, конечно, глуп, но кроме него у нас и вовсе ничего нет.
— Сколько времени это займет?
— Ну, учитывая, что я только что начала… Еще несколько часов. Я уже проверила его крупные кости на механические протезы и стимуляторы, и не нашла их присутствия. Препарировала его печень, но и в ней не нашла ничего предосудительного. На очереди пищеварительный тракт… Да, забыла предупредить, это может быть не очень аппетитное зрелище. Думаю, ваше присутствие не обязательно, господа.
