Я найду ее. Я принялась обходить часовню, пристально разглядывая землю. Увидела капли крови.
– СКАЛЛАРК!
Я бросилась бежать вперед, оскальзываясь на камнях. Грудь болела от холода, но это пустяк по сравнению с тем, что сейчас может происходить со Скалларк. Я бежала по следам крови, и они вели к мосту.
Неизвестный забрал ее с собой.
Он не оставил Скалларк на балу, он утащил ее.
Я бросилась бежать по мосту, удерживая в руке подол платья. Пыталась дышать ртом, но легкие уже давно превратились в лед. Метель сбивала с ног, снег залеплял глаза.
– СКАЛЛАРК!
Грудь болела от страха так сильно, что на глаза наворачивались слезы.
– СКАЛЛАРК!
Я поскользнулась на снегу, проехала шаг и шлепнулась на колени. Платье намокло.
– СКАЛЛАРК!
Из глаз брызнули слезы, но я поднялась и снова побежала.
Зачем он забрал ее?
Она еще жива. Не может не быть.
Я набрала ее номер. Гудки. Номер Аспена. Гудки.
От раздражения я хотела выбросить телефон. Ударить его обо что-то. Кого-нибудь ударить.
Убить.
– Скалларк… – Ее имя уже вырывалось автоматически, я не могла перестать произносить его. Только оно и держит меня на ногах – надежда, что она еще жива, что откликнется на собственное имя.
Хоть я уже и знаю правду.
Она где-то там, в темноте.
И мне не спасти ее.
Мне никого не спасти.
Скалларк мертва?
Я видела кровь.
Ее не так уж и много было. Может, Неизвестный нес ее на руках? Это мужчина? Женщина?
– Скалларк!..
Я должна прекратить. Моя голова опухла, я слышала в ушах лишь свист ветра; видела лишь кружащиеся во тьме снежинки и больше не могла понять, дышу ли, двигаются ли мои ноги. Но они двигались – я пересекла мост и, едва коснувшись земли, почувствовала новый прилив сил.
– Скалларк… я должна найти ее…
Отыскав свою машину, я забралась в салон и завела двигатель. Подняв в воздух облако пара, машина сделала круг и выехала на тропу, ведущую к дороге.
В висках стучала кровь.
Я должна что-то сделать.
Скалларк.
Ее семья. Неизвестный доберется до ее семьи. Он сделает это на глазах жестокого отца, который мучил ее много лет. Но я не знаю, где она живет. Понятия не имею.
Я набрала номер Дориана, но он был недоступен. Номер Альмы тоже. Я принялась звонить на домашний телефон, представляя, как они все веселятся, празднуют и даже не соизволят поднять трубку.
Ной. Я позвонила Ною. Его телефон тоже был отключен.
Глаза заволокло слезами.
Это какая-то шутка. Так ведь не бывает на самом деле.
Это невозможно.
Я почувствовала, что губы дрожат, а по щекам текут слезы от злости и осознания собственной беспомощности. Я ничто по сравнению с Неизвестным. Он – все. Он прямо сейчас творит судьбу Скалларк и ее семьи, а я даже не могу узнать адрес ее родителей.
Она уже мертва, Кая Айрленд, тебе некуда спешить.
Заткнись!
Я вытерла обледеневшей рукой лицо, шумно втянула воздух. Нет, возможно, она еще жива. Если да, она такой и останется. Я вновь позвонила домой. Лишь гудки. Что все это значит? Почему никто не отвечает?!
Я въехала в город и двинулась по дороге, ведущей в наш район. Я найду Ноя и вытрясу из него адрес Скалларк. Я должна попасть к ней домой. Ной знает ее адрес. Он знает все.
Если после бала ты захочешь увидеть меня, я буду здесь.
Я болезненно сглотнула комок в горле и откашлялась.
Нет, Ной не мог знать, что Скалларк убьют. Похитят. Ее похитили, Кая. Она жива. Она жива.
Она жива.
Я еще никогда не видела Эттон-Крик таким оживленным и ярким. На деревьях вдоль дороги висели огоньки, каждая вывеска круглосуточного супермаркета светилась радостью. Кинотеатр. Ветлечебница. Въезд в Старый город. Эттон-Крик благоволил мне. Ни один светофор не загорелся красным, никто не остановил меня, когда я, вжимая педаль газа в пол, въехала на машине на улицу Красные Розы и пронеслась по дороге вверх, к особняку Дориана.
Бросив машину у дороги и оскальзываясь на снегу, я побежала к дому. Распахнула дверь, бешено хватая ртом воздух.
– НОЙ!
С потолка свисала декоративная паутина. На перилах лестницы в ряд были прикреплены змеи и пауки. У входа на кухню стояло чучело крокодила, которое Дориан достал с чердака.
Тишина была убийственной.
– НОЙ! – заорала я, как никогда прежде. Мои голосовые связки напряглись, мышцы во всем теле сжались. Я взбежала по лестнице на второй этаж, где на всякий случай проверила свою спальню, ведь вдруг Скалларк была там…
Конечно, ее не было.
Она у себя дома. В ванной комнате. Лежит на полу, завернутая в душевую занавеску.
– НОЙ!
Я закашлялась.
Телефонная книга Дориана, – внезапно меня осенило. – Он записывает туда все номера, а Скалларк была его студенткой!
Слетев вниз, я бросилась в прихожую к старому потертому столу с одной покосившейся ножкой, на которой стоял домашний телефон. Рядом с ним всегда лежал блокнот, куда Дориан вносил номера телефонов. Сейчас блокнота не было. Будто кто-то намеренно спрятал его от меня.
Застонав от бессилия, я присела, заглянула под тумбочку и даже отодвинула ее, но в освободившемся проеме были только комки пыли да паутина.
Поднявшись, я вытерла лоб и огляделась. Гостиная! Наверняка книжка лежит в гостиной на чайном столике. Но ни в гостиной, ни на кухне, ни даже в спальне Дориана ее не оказалось.
Я запыхалась, в груди влажно хрипело. На негнущихся ногах, удерживая подол платья Скалларк, я с трудом взобралась по лестнице на чердак в спальню Ноя, но здесь меня встретила мрачная тишина. Кровать пуста, повсюду книги.
– Ной? – Я уже не знала, зачем зову его – он исчез, «пропал без вести».
Прижав ладони к глазам, я тяжело всхлипнула, будто ребенок, потерявший в толпе родителей. Где-то там Скалларк, и я не знаю, что с ней, не знаю, что делать…
Ной все знал; знал обо всем с самого начала. Он знал, кто прячется за маской Неизвестного.
– НОЙ! – заорала я от отчаяния так громко, что горло сжал спазм. Вцепившись в волосы, я продолжала звать его изо всех сил, крутанулась вокруг своей оси, с воплем ярости опрокинула книжную башню, стоящую у дверей.
