– Прости, Кая… – шепнул он, протягивая ко мне руки, словно желая обнять. Не ведая, что творю, я подняла кулак, целясь Ною в лицо. Он уклонился, продемонстрировав невероятную проворность, которой я от него не ожидала, и рассмеялся.
– Кая, – в его голосе появились нотки облегчения, голубые глаза сверкнули, – ты не сможешь меня ударить.
С колотящимся сердцем и широко открытыми глазами я выхватила пистолет, весь вечер дожидавшийся своего часа, и направила Ною в грудь. Собственный голос показался мне незнакомым, когда я сказала:
– Давай посмотрим, сможешь ли ты уклониться от пули!
Меня трясло так, что каждый вдох давался с трудом, но я не мешкала и не опускала рук.
– Не подходи.
Я никогда его не боялась – ни разу. Я чувствовала многое: безграничное доверие, дружбу, любовь. Но теперь я будто оттаяла – все это время я не знала, кто он на самом деле. Ной Харрингтон или Ной Эллисс? А может быть, кто-то совсем другой?
Обливаясь холодным потом, я задала вопрос:
– Кто ты?
На его лице застыло странное выражение. Вся веселость внезапно куда-то подевалась, искры в голубых глазах превратились в далекие холодные звезды. Остались лишь мертвое равнодушие и плотно сжатые губы. Он медленно опустил руки, но не так, будто боялся спугнуть меня, а потому что не собирался защищаться. Он не боялся, что я выстрелю.
Он… он знает, что я не выстрелю, или не умрет, если я сделаю это?
– Кто ты такой? – громче повторила я.
– Ребята, что происходит? Разбудили меня среди ночи… Кая, почему ты кричала, я чуть… – Дориан, зашедший в комнату Ноя, испуганно поднял руки к потолку. Я уставилась на него, открыв рот.
Он жив! Как он может быть жив? Он лежал в гробу на чердаке!
– ЧТО ПРОИСХОДИТ?! – громко спросила я, сняв пистолет с предохранителя. Ной сделал знак, и Дориан, шагнувший было вперед, остановился. Он тоже не боялся. Ему нечего бояться, ведь он и так мертв.
– Все хорошо, – сказал Дориан мягким, успокаивающим голосом и с расстановкой добавил: – Опусти пистолет.
Он вошел и встал рядом с Ноем.
– Ты с ним заодно!
– Нет, Кая. Опусти пистолет, и я все объясню. – Голос Дориана оказал на меня волшебное воздействие, и я почувствовала, что прихожу в себя. Я и не думала в него стрелять; я вообще не собиралась это делать, даже не знаю, зачем вцепилась в оружие и нацелилась на Ноя. Я бы ни за что не застрелила его. Ни за что.
Я опустила руку, покачав головой:
– Я ничего не понимаю.
– Сейчас мы все объясним. Ты только успокойся. Ной? – Дориан бросил на него вопросительный взгляд, и тот кивнул с отсутствующим выражением лица:
– Пришло время все рассказать.
Я не могла в это поверить. Если бы они сказали, что гробы наверху – розыгрыш, а внутри лежали наши с Дорианом восковые копии, я бы поверила. Просто потому, что поверить в эту ложь безопаснее. Минуту назад я видела Дориана в костюме, а сейчас он стоит передо мной в своем любимом халате, из-под которого торчали пижамные штаны. И Ной выглядит как обычно в своих дурацких домашних тапках, растянутом свитере и белых штанах с вытянутыми коленками.
Он не человек, – подумала я.
Невероятно…
Нет, не невероятно.
Я всегда знала, что с ним что-то не так. Я всегда знала, что Ной ненормальный. Он никогда и не притворялся нормальным. Он всегда был другим. Он смотрел на меня как-то особенно, говорил по-особенному, пах особенно, и он…
– Ты не человек, – шепнула я.
Ной покачал головой, на мгновение прикрыв веки:
– Нет, я не человек.
Конечно же нет, хотела сказать я, но, открыв рот, смогла лишь исступленно выдохнуть от боли. Потому что в ту секунду, пока я разглядывала Ноя с головы до ног, пытаясь понять, с кем столкнулась лицом к лицу, кто-то встал позади меня. Этот кто-то насквозь прошил мое тело железным штырем от макушки до ног. Я открыла рот, чтобы закричать, но уже не могла. Неведомая сила не позволяла сделать вдох или моргнуть; я не могла ступить ни шагу, а подо мной растеклась багровая лужица – звук льющейся на пол крови был единственным, что я слышала.
А затем существо, стоящее позади меня, потянуло штырь вверх. Мучительно медленно, задевая каждый орган, разрывая вены – через макушку. Кровь брызнула фонтаном из ран; разлетелась струями в разные стороны, забрызгивая все вокруг. Штырь полз вверх, но я все еще не могла двигаться, оставаясь марионеткой существа, тянувшего мой позвоночник вверх стальными крюками.
Через тысячелетия, когда тело лишилось костей, мои ноги подкосились и я рухнула безвольной тряпичной куклой в объятия Ноя. Вместе с этим все погрузилось в долгожданную и уютную темноту.
– Ты мое солнышко… даже когда наступит закат и заберет тебя, я всегда буду помнить твои нежные лучи на своей коже… Даже когда планета растворится во тьме, даже когда ты сгоришь, мое солнышко, я буду помнить твои прикосновения… Ты крепко обняла мою талию, коснулась груди, уронила слезинку мне на ладонь. Ты каждую ночь шепчешь, солнышко, не умирай. Кая, никогда меня не забывай… – Я уже, кажется, слышала эту песенку. Как и в прошлый раз, она проникала сквозь толщу воды.
Я с трудом разлепила веки и увидела, как надо мной рябью пошло изображение Ноя. Он был далеко, светился белым, улыбался, тянул ко мне руки… Он был ангелом… Он – ангел…
…А потом он схватил меня за талию и вытащил из ванны. Никакого солнышка, как и в прошлый раз; над потолком люстра, в дверном проеме, словно каменный истукан, застыл Дориан с лицом, выражающим нетерпение, жалость, боль.
Когда я села, сплевывая воду, он опустил руки, скрещенные на груди, и переступил порог.
– Кая, ты как? Все еще болит?
Я медленно покачала головой, опустив взгляд. Все еще было плохо и больно, но я не хотела смотреть на Дориана не потому, что лгала, – он стоял здесь, а я видела его в гробу бездыханным; видела с припухшими веками, бескровным лицом, в костюме.
Ной пошевелился рядом со мной – я увидела, как он повернулся в сторону двери и еле слышно произнес:
– Давай позже, Дориан. Я знаю, ты очень переживаешь, но… позже.
– Хорошо, – слабо пробормотал он. По голосу было ясно, что он не хочет уходить и оставлять нас одних, но все равно подчинился Ною. Когда дверь ванной комнаты закрылась, я смогла поднять голову.
– Не плачь, Кая, – шепнул Ной, вытирая мою щеку ладонью. Как и всегда, он сидел на корточках перед ванной. – Уже все закончилось. Боль стала сильнее из-за связи с Ледой, но обещаю, скоро все закончится. Верь мне. Верь мне, Кая.
