– Когда ты ел в последний раз? – поинтересовалась я, убрав руку. Он отшатнулся от меня как от безумной.
– Ты чего пристаешь ко мне во сне? – Я изогнула бровь. – И у тебя руки ледяные!
– А у тебя простуда, – ответила я, и Аспен, по-прежнему глядя на меня с сомнением, обнял себя и потер плечи вверх-вниз. Я выключила фары и вытащила ключи из замка зажигания. Протянув их Аспену, сказала: – Тебе срочно нужно выпить таблетку, я серьезно.
– Спасибо за заботу, – сказал он с сарказмом, – но нет, с меня хватит таблеток. – Отчего-то разозлившись, он выбрался из машины и, дождавшись, когда я следом ступлю на землю, включил сигнализацию.
– Дело твое, – пожала я плечами, – но ты можешь быть заразным. Тебя не тошнит?
– Прошу по-хорошему: отстань.
Я не стала настаивать, сунула руку во внутренний карман куртки, достала фонарик и посветила в глубь поля.
– Ну как, узнаешь место?
Аспен бросил в мою сторону скептический взгляд, буркнув:
– Все поля одинаковые, дай хоть осмотреться. – Обогнав меня, он что-то пробормотал о кукурузных детях. – Мы как будто в ужастике каком-то снимаемся…
– Не знаю, наверное, – отстраненно согласилась я, сжимая и разжимая замерзшие пальцы в кармане куртки. Изо рта вырывался пар, нос замерз, за шиворот куртки скользнул холодок, и я поежилась, чувствуя, как сокращаются мышцы спины.
– Ты хоть телевизор смотришь? – поинтересовался Аспен, снова одарив меня одним из тех взглядов, которые ясно дают понять, насколько я странная.
– Нет, – ответила я, перекладывая фонарик в другую руку. Заметив мое неловкое движение, Аспен тут же отнял фонарик, буркнув:
– Забудь. Ты даже не можешь признаться, когда тебе холодно. И прекрати напрягать правую руку или навечно останешься калекой.
– Ладно, – с легкостью согласилась я, только бы Аспен оставил в покое тему моих странностей. То, что я не видела какой-то там фильм ужасов, не так странно, как тот факт, что я умерла из-за Леды Стивенсон. Или тот факт, что у мамы была Тайная квартира, где она собрала всю доступную информацию о жертвах Криттонского Потрошителя.
Внимательно глядя по сторонам, Аспен осторожно пошел вперед. Пока он таращился то в одну сторону, то в другую, я внимательно следила за выражением его лица, пытаясь понять, вспоминает ли он это место.
– Ну что, помнишь что-нибудь?
– Да я же тебе только что сказал… – раздраженно начал он и вдруг споткнулся обо что-то и рухнул на меня, как мешок картошки. Я вскрикнула от боли, когда забинтованная рука оказалась зажата межу нашими телами. На мгновение в глазах потемнело от боли и в висках глухо застучала кровь, а в следующую секунду меня повторно рвануло крюком за нервные окончания – Аспен поднял меня на ноги, рассыпаясь в извинениях.
Сжав зубы, я аккуратно вытащила руку из кармана, разгибая ее в локте. Аспен стряхнул комки земли с моей одежды.
– Звезды показались настолько привлекательными? – процедила я, массируя предплечье.
Он покачал головой и снова посмотрел вверх. Его задумчивый голос понизился до шепота, я едва расслышала:
– Нет-нет… что-то здесь не так… слишком холодно.
Я изогнула брови:
– Слишком холодно? – Я тоже посмотрела вверх, на луну.
– Да, холодно, – Аспен кивнул и опустил взгляд на меня. Что-то меня насторожило – серьезность, с которой он относился к ситуации, передалась и мне. Я даже забыла о болезненной пульсации в правом запястье. – Тогда мне не было холодно, Айрленд, было теплее, значительно теплее.
– Ну так это был сон.
– Нет, – отрезал Аспен, – нет, это случится прямо здесь!
И вдруг он бросился бежать.
– Аспен! – Я поспешила следом. – Аспен!
– Мне плевать, – выдохнул он, – ты можешь мне не верить, можешь относиться с беспечностью к тому, что я видел, но это случится!
– Да погоди ты… – Я безуспешно попыталась схватить его, но Аспен упрямо держал путь к заброшенному амбару, тонущему в ночной мгле. – Это был не сон, я ошибся.
Он замедлился, свет фонарика перестал прыгать.
– Почему ты… – вновь начала я, но он уже скользнул внутрь амбара, огромная дверца которого была приоткрыта. На мгновение оказавшись в темноте, я застыла. Вид Аспена, исчезающего в раззявленной пасти заброшенной постройки, на долю секунды привел меня в необъяснимый ужас, но затем я взяла себя в руки и без энтузиазма шагнула следом.
Не успела я испугаться густой тьмы, как где-то наверху загорелся свет. Подняв голову, я увидела на втором этаже Аспена, перегнувшегося через перила.
– Иди сюда, – громко позвал он.
Ступая по соломе, я направилась к лестнице-стремянке. Под ногами валялись фантики от конфет и несколько банок из-под пива. Еще я заметила у одного из отсеков для зерна подозрительное пятно, похожее на засохшую кровь. Отогнав мысли о том, что могло здесь случиться и чья это кровь, я взобралась по лестнице, перенеся вес тела на левую руку. Аспен ухватил меня за локти и помог встать на ноги. Ощущение, что все это уже случалось со мной, усилилось. Я быстро осмотрелась: полки со всяким мусором, окно, сеточка паутины по углам – и я наконец призналась вслух:
– У меня ощущение дежавю.
Аспен не удивился, он и так уже все понял по моему напряженному взгляду. Чувство, что я была здесь, усиливалось с каждой секундой, и вот мне уже и воздух казался знакомым, и звуки снаружи, и даже ощущение скрипучего настила под подошвами ботинок.
– Может, несколько вечеринок в школе?.. – осторожно предположил Аспен.
– Я не ходила на вечеринки.
То, что он не выдал какой-нибудь глупости типа «меня это не удивляет», только подтвердило, что ситуация серьезная. Мы встали плечом к плечу, и Аспен молча указал на массивные потолочные балки над нашими головами.
– Это там ты меня видел? – уточнила я и, взяв у Аспена фонарик, направилась к крюку, прикрепленному к одной из балок. Аспен вскинул руку, неосознанно пытаясь защитить меня от опасности, но я успела поднырнуть под нее.
– Погоди, может, не стоит?..
– Здесь кровь, – сказала я, посветив вверх на острие крюка.
– Наверное, какого-нибудь животного, – отозвался Аспен за моей спиной, но подходить не стал. Голос у него был хриплым, простуженным. Должно быть, он вновь вспоминал увиденное: меня на том крюке, мою кровь, мои связанные руки, вытянутые вверх.
Осмотрев засохшую кровь, отдающую ярким красным в свете фонарика, я шагнула в сторону и вдруг на что-то наступила.
– Тут веревка, – сказала я, глянув в сторону Аспена; от его судорожного вздоха у меня холодок пробежал по спине, но я наклонилась и подняла ее. Когда пальцы коснулись шершавой бечевки, я почувствовала фантомную боль в запястьях – ровно в тех местах, где веревка натерла кожу.
