Спустя некоторое время все пространство заполнило тиканье часов. Комната то погружалась во тьму, то ярко освещалась луной.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Ты увязла так сильно, что совсем не заботишься о себе. Тебя держит на ногах только это дело.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Ты сможешь вернуться, когда спасешь Леду Стивенсон.
Тик-так, тик-так, тик-так…
Кап.
Кап.
Кап.
Кап-кап-кап…
Я в ванной комнате, и я знаю, кто лежит в свертке на полу. Чье тело закутано в душевую занавеску, словно в саван. Я не отрываясь смотрю на труп Майи Кинг. Над ней склонилась какая-то седовласая женщина. Она оборачивается ко мне, и я резко отступаю с противным хлюпаньем, – это мои ботинки наступили на лужу крови.
– Так будет лучше.
Я резко открыла глаза, проснувшись от скрипа в коридоре. Сначала решила, что мне померещилось, но потом скрип повторился. Я оглядела комнату: все окна прочно закрыты, сквозь приоткрытую дверь ванной льется свет.
Вновь скрип. Это кто-то по лестнице поднимается.
Идет в сторону моей комнаты.
Мое сердце забилось сильнее. Выпрямившись, я достала из-под подушки пистолет и выключила светильник. Стараясь не шуметь, на цыпочках подбежала к двери и затаилась в углу. В этой части дома находится лишь моя комната, остальные закрыты. Дориан сюда никогда не ходит, а Ной поднимается столь бесшумно, что ни одна половица не скрипит.
Кто-то ходит по дому.
Может, доктор Сивер?
Но нет, она бы не стала идти в сторону моей спальни, да и Аспен сказал, что вечер она проведет в больнице с Ледой Стивенсон.
Желудок неприятно скрутило от волнения и страха.
Страх лишь в моей голове. Мне страшно, и я не знаю, кто стоит там, в коридоре. Вот латунная ручка медленно опустилась, дверь, скрипнув, отворилась. В проем вошел некто высокого роста, и у меня перед глазами тут же мелькнула маска Чумного доктора. Я подняла пистолет, целясь ему в затылок, но тут же опустила руки.
– Что ты делаешь? – воскликнула я, отшатнувшись. Воздух покинул легкие с болезненной медлительностью, в ушах зашумело – я даже не заметила, как долго задерживала дыхание.
Ной тем временем щелкнул выключателем и обернулся, глядя на меня так, будто видит впервые. Или так, будто мы не виделись целую вечность и теперь ему требовалось время, чтобы заново запечатлеть мое лицо в памяти. Нет, на самом деле он смотрел безучастно, так, словно оказался не там, где хотел, а я просто обманываю себя.
Ной опустил взгляд на пистолет в моей руке, затем вновь посмотрел в глаза:
– Почему ты прячешься?
Я окончательно пришла в себя и смогла дышать, не рискуя получить приступ.
– Потому что приняла тебя за кое-кого другого, – уклончиво ответила я и усталым шагом вернулась к кровати. Из-за того, что необходимость защищать себя отпала, мое тело внезапно превратилось в пластилин. Я положила пистолет под подушку, стараясь не сильно поворачиваться, чтобы не тревожить рану, потом посмотрела на Ноя:
– А ты почему прячешься?
Он сделал вид, что никакого вопроса не было, сунул руки в карманы и облокотился о дверной косяк. Хоть Ной и пытался казаться серьезным, тапки в виде собак на ногах и носки с оленями, выглядывающие из-под коротких штанов, все портили.
– Хотел узнать, в порядке ли ты.
– Да, я в порядке.
Ной удовлетворенно кивнул и вышел.
Я опешила: и это все? Он пришел просто спросить, в порядке ли я?
В общем и целом, ничего плохого в том, что Ной пришел спросить о моем самочувствии, я не видела, но все же ощутила легкий укол разочарования. Он все еще думает, что я только притворяюсь, будто он мне нравится? Он все еще думает, что я использую его как какое-то успокоительное?
У меня нет зависимости от Ноя!
Я не стану целовать тебя в этом чулане, – сказал он. А где станет?
Я сжала виски, рассердившись на себя. Это именно то, о чем я думаю, пока на меня охотится серийный убийца? Я думаю о том, где и когда меня поцелует Ной?
Выключив свет, я раздраженно протопала в ванную, брызнула в лицо ледяной водой, затем задрала свитер и футболку и оценила повязку. Рана на животе пульсировала сильнее, наверное, из-за напряжения.
Ощущая себя даже хуже, чем прежде, я вернулась в спальню и осторожно забралась на левую половину кровати. Сперва я следила за танцующими тенями на стенах и потолке, затем закрыла глаза и сосредоточилась на тиканье часов. Через мгновение шум оборвался – я почувствовала рядом с собой какое-то движение и различила в сумраке на фоне окна фигуру.
– Ной, это ты?
– Да, – отозвался он, включая лампу и пододвигая к кровати пуфик. – Я принес тебе перекусить. Легкий супчик. Пицца, которую ты съела, просто ужас. Ничего полезного.
Я перевела сонный взгляд на письменный стол, где заметила поднос с тарелкой супа и стаканом чего-то темного. Надеюсь, он не вино притащил?
Ной выразительно посмотрел на мою одежду и спросил:
– Ты боишься спать одна?
– Нет.
– Тогда почему спишь в одежде? – Это не из-за страха, это из-за самосохранения. Но я промолчала.
– Сегодня я останусь с тобой, – решил Ной, сделав из моего молчания какие-то выводы.
– Нет, – громко возразила я, а сердце тем временем радостно забилось в груди. – Не надо.
Ной не двинулся, а его взгляд оставался безучастным, равнодушным. И вдруг он спросил:
– Ты хочешь, чтобы я сейчас поцеловал тебя? – Я была так поражена его вопросом, что почувствовала боль во всем теле, будто кто-то снова сшиб меня на землю. – Так да или нет?
– Меня ранили в живот, а не в голову.
Ной вдруг рассмеялся в своей особенной Ноевской манере, затем простодушно сказал, наклонившись и убирая мои волосы за ухо:
– А раз нет, так и нечего переживать.
Не могу понять, он флиртует или просто так разговаривает? Скорее второе, чем первое.
– Как твой живот?
– Хорошо, плюс один шрам к моей коллекции.
– Ты спишь с оружием?
– Ты решил устроить мне допрос? – осведомилась я. Мне показалось, что его учтивость – лишь попытка замаскировать жажду получить ответы на действительно важные для него вопросы. А может быть, это мне хотелось, чтобы Ной спрашивал о чем-то, о чем хочу именно я.
– Я просто хочу сказать, – непринужденно начал он, продолжая пожирать меня насмешливым взглядом, – что смерть – это не то, чего тебе стоит бояться.
