– Розмари, мы должны отвезти ее в больницу. – Он всегда, когда был чем-то огорчен, называл жену Розмари, а не Роззи. – Ты же видишь, она все хуже и хуже. Если продолжить в том же духе…
Я закрыла глаза, мысленно обследуя тело. Похоже, я неудачно упала – при малейшем движении в колено будто кто-то ударял молотком. Откинув одеяло, я приподняла штанину и, увидев синяк, со вздохом откинулась на подушку.
– Кая! – изумленно воскликнула миссис Нэтвик, вдруг возникая в дверном проеме. – Как ты себя чувствуешь?
Значит, она все же победила мужа и тот удалится в кабинет.
– Все хорошо, – сказала я, поудобнее усаживаясь среди подушек. Кожу на ноге защипало от трения с одеялом. – Спасибо, миссис Нэтвик, и извините, что напугала.
Только через секунду после того, как я произнесла эти слова, я поняла, что извинялась не только за то, что бахнулась в обморок, но и за то, что довела ее до слез, вытряхнула на поверхность ее тайну, связанную с мамой.
Миссис Нэтвик подошла ко мне с болезненной улыбкой на губах; шаги были еле слышными, будто она боялась нарушить тишину. Присев на кровать, она с обреченным вздохом произнесла:
– Я жалею, что рассказала тебе все это. Нужно было оставить прошлое в прошлом.
Я ответила ей невозмутимым взглядом, в очередной раз успешно поборов раздражение. Разве миссис Нэтвик не понимает, что, если бы она не рассказала обо всем, мамина смерть оказалась бы напрасной? А та тварь, которая выследила ее, которая измывалась над другими девушками, осталась бы безнаказанной? Возможно в эту самую секунду Криттонский Потрошитель подыскивает себе новую жертву!
– Кая, скажи что-нибудь… – попросила миссис Нэтвик. Она хотела, чтобы я сказала не «что-нибудь», а убедила ее, что не стану лезть в мамины дела. Не стану впутываться в неприятности. Но я не могу лгать, как они, я скажу правду. Острая необходимость выплеснуть каждую ядовитую мысль на миссис Нэтвик была такой сильной, что я вцепилась пальцами в простыни, только бы не наговорить лишнего. И все же я призналась:
– Я отыщу его. Иначе все было напрасно.
Пригладив дрожащей жилистой рукой свои темные волосы, стянутые в красивый пучок, в котором прибавилось седых волосков, миссис Нэтвик боязливо произнесла:
– Я знала, что ты это скажешь, Кая… Но твоя мама потратила всю жизнь на это дело. Она бы не хотела, чтобы ты… – Миссис Нэтвик замолчала, но через секунду прямо взглянула мне в глаза и продолжила тверже, отчего тени в уголках ее рта углубились: – Мэгги не хотела, чтобы ты жила в том же кошмаре, что и она.
Я отсекла эти бессмысленные слова, спряталась от них. Мама не хотела… конечно, она не хотела умереть! И никто не хотел бы!..
Облизав пересохшие враз губы, я спросила:
– Вы знаете, что сейчас происходит в Эттон-Крик?
– Да… я прочла в…
– А что меня подозревают, об этом вы прочли? – перебила я, не желая давать миссис Нэтвик даже шанса вставить хоть словечко. Я знала, что она скажет: что мама мечтала, что я окончу университет, стану уважаемым врачом, выйду замуж. И в мои ближайшие планы не должна входить охота на маньяка.
Я обрывала каждое ее слово решительным голосом:
– Они меня подозревают, миссис Нэтвик, меня! Они думают, что это я – убийца, что я могу быть кем-то, кто способен убить! – Я пообещала себе не распаляться, но не сдержалась. Мне просто жизненно необходимо было доказать ей, что я поступаю верно, что это единственный правильный путь. Но она не понимала, и вот на ее глазах уже выступили слезы. Мне хотелось хорошенько встряхнуть ее за плечи, чтобы она прекратила это. – Вы что, правда считаете, что я могу просто уйти? После того, что случилось с Джорджи?! С мамой?! Считаете, я могу все оставить после того, как он убил на моих глазах Сьюзен?! Отнял у меня папин…
Я не успела договорить, обжечь ее словами – миссис Нэтвик схватила меня в охапку и прижала к полной груди; горячо разревелась на ухо. Я шокированно замерла, все еще желая сплюнуть с языка окончание фразы, но не стала; похлопав миссис Нэтвик по спине, я зажмурилась. Миссис Нэтвик не виновата, я не должна нападать на нее. Я просто хочу, чтобы она была на моей стороне, чтобы понимала, что я правильно поступаю. Я все делаю верно.
– Давай сыграем в шахматы, Кая.
Я вздрогнула и посмотрела в сторону двери: на пороге возник мистер Нэтвик. Он улыбался, но я чувствовала в его взгляде напряжение. Поведя плечом и показывая под мышкой деревянную коробку, он кивнул в сторону коридора: – Идем, Кая.
Он не смотрел на жену, даже бровью не повел, когда она отвернулась к стене и стала торопливо вытирать слезы. Понятно. Теперь в игру вступает он. Но делать было нечего, я сдалась – мистер Нэтвик был упрям, как вода, которая точит камень; откинув одеяло, я поднялась и направилась к выходу из комнаты:
– Конечно, давайте сыграем.
Я никак не могла заново свыкнуться с солнцем; здесь оно было ярким, каким-то обжигающим, враждебным. Эттон-Крик казался пустышкой, но я уже успела приспособиться к его фальшивому солнечному свету, неуютному и холодному, и даже к дождям. Здесь палило нещадно, и, шагая между аккуратных рядов могил, я стянула куртку и сложила ее на сгибе локтя.
Было неловко находиться среди могил мамы, папы и Джорджи – не могу припомнить, чтобы раньше я приходила сюда вот так просто, чтобы посидеть на пожухлой траве. Сцепив пальцы на шее, я подняла голову к небу и почувствовала, как от яркого света слепит глаза.
На меня нахлынуло какое-то тупое оцепенение. Уставившись перед собой на могильные плиты, я не могла придумать никаких слов. Все, что приходило на ум, казалось глупым и пустым.
Зачем я вообще пришла? Мне нечем похвастаться, нечем их порадовать. Я живу в аду, но не хочу, чтобы мама и папа или малышка Джорджи знали об этом. Я не хочу, чтобы они были в курсе, а особенно мама, что я оказалась в месте, о котором она думала в последнюю очередь, – в Эттон-Крик, в доме с незнакомыми людьми. Не хочу, чтобы они знали о Леде Стивенсон.
Я прижала горячие ладони к глазам, почувствовала под пальцами влагу.
Если вы меня видите, знайте: я держусь. Да, может, мне и нелегко, но я все равно выживаю, пытаюсь найти ответы. Знайте: я не сдамся. Я не из тех, кто сдается.
Ну, все, – я поднялась на ноги и подхватила куртку, – я вернусь к вам, когда решу эту загадку. Вы будете гордиться мной, мам, пап. Джорджи, я о тебе помню каждую секунду своей жизни. Я люблю вас.
Глава III
Окно в прошлое
После посещения церкви меня ждала встреча с адвокатами мамы, которые решали дела с наследством. Чтобы отделаться от их сочувствующих взглядов, камнями летящих в мою грудь, от их деловитых слов, по пути к миссис Нэтвик я заглянула в мамину галерею, чтобы проведать Томаса. Он был чрезвычайно рад меня видеть и тут же завалил вопросами о Первом медицинском павильоне, о моей жизни в Эттон-Крик и прочей ерунде – явно желал уйти как можно дальше от той темы, которую я подняла при нашей последней встрече: «Мама умерла не своей смертью, кто-то убил ее». Помня о своей установке посвящать как можно меньше народа в планы, я ответила на вопросы Тома: «Да-да, все хорошо. И со мной, и с Бенджи. Я хорошо учусь, как и всегда. У меня все прекрасно, лучше всех!»
