Среди мусора он вдруг обнаружил то, что интересовало его больше всего, нашел то, ради чего вообще сюда пришел. И его замутило. Из ослабевших пальцев выпала папка, и личные файлы разлетелись по столу и соскользнули на пол.
Аспен бросился в ванную, где его вырвало.
Глава XV
Почти все мертвые
Канун Дня всех святых
Прошедшие пятьдесят дней ощущались как пятьдесят лет.
Я была наглухо заперта в Эттон-Крик, я менялась, а он ничуть. Это был тот же самый город, скрытый от посторонних глаз за скалами и густым лесом. Маленькие улочки были по-прежнему опутаны липкой паутиной тумана, люди оставались неприветливыми, суетливыми.
Эттон-Крик продолжал на меня давить, но не сильно – легче. Теперь я могла свободнее дышать – привыкла. Мне все еще было больно думать о маме, больно вдвойне по утрам, когда я просыпалась и целую секунду думала, что она все еще жива, а затем вспоминала обо всем случившемся. Было невыносимо знать, что этот ночной кошмар – моя теперешняя реальность. И даже спустя год, пять или даже двадцать лет я ее никогда не увижу.
Я уже меньше вспоминала о маме, заглядывая в Старый город, засиживаясь в Тайной квартире, посещая университет. Ради Скалларк я притворялась, что мне лучше, чем есть, что я справляюсь. Главное, чтобы она ни о чем не заподозрила.
Но она все равно что-то подозревала, что-то чувствовала.
Нет, все же Эттон-Крик изменился вместе со мной. Изучая его изнутри, наблюдая за тем, как местные радостно украшают улицы, дома, витрины своих уютных магазинчиков и ресторанов к предстоящему Хэллоуину, мне начинало казаться, будто все не так уж и плохо.
Нет, Эттон-Крик не мертвый, и людям, находящимся здесь, есть ради чего жить. Скалларк есть ради чего жить.
Я вошла в книжный магазин рядом с Криттонским парком и поставила перед Скалларк высокий стакан:
– Как ты и просила: кофе с карамелью, корицей и тремя ложками сахара.
Скалларк что-то нечленораздельно промычала в ответ, пристально глядя на большую тыкву, стоящую на прилавке. Я подождала несколько секунд, затем поинтересовалась, оглядевшись на пустующие коридорчики между стеллажами:
– Это ничего, что ты вместо работы вырезаешь морду на тыкве?
Наконец-то Скалларк подняла голову и оценила меня тяжелым взглядом.
– Ты здесь видишь кого-то еще? – Я медленно покачала головой, и Скалларк хмыкнула: – Ты просто не в курсе, детка, здесь, в Эттон-Крик, Хэллоуин – это День рождения, Рождество и Новый год, вместе взятые.
Она схватила стакан с кофе, сделала небольшой глоток и приказала:
– И прекрати так на меня смотреть!
– Никак я не смотрю, – возразила я, но Скалларк уже вернулась к тыкве. Взявшись за канцелярский нож с пластмассовой розовой ручкой, она сказала: – Ага, не смотришь. Не ври. Смотришь так, будто думаешь, что я с причудами.
Скалларк стала вертеть тыкву в руках, рассматривая ее под разными углами и выискивая изъяны. Затем щелкнула пультом дистанционного управления, и в магазине раздалась незнакомая мне музыка.
Я скрестила руки на груди, продолжая смотреть на Скалларк. Хорошо, что она не думает о том, о чем думаю я, хорошо, что радуется Хэллоуину и занята… вырезанием тыкв. Хорошо. Я бы не хотела, чтобы Скалларк переживала.
Пока она резала тыкву в лучших традициях Хэллоуина, я прошла к книжным полкам. Ужасы. Триллер. Научная фантастика. Любовные романы. Я взяла любовный роман и прочла аннотацию на обороте книги. Что за чушь?
– Ого, – ко мне подкралась Скалларк. В ее голосе отчетливо слышались нотки смеха. – Любовный роман в твоих руках… мне стоит волноваться? Но я бы не советовала читать что-то вроде этого. Посмотри на обложку – полная безвкусица. И они все одинаковые.
Я скептически взглянула на Скалларк:
– И сколько же ты их прочла?
– В этом году? – хмыкнула она. Я вернула книгу на полку.
– Иногда мне кажется… что люди читают это, чтобы восполнить промежутки.
– Какие промежутки? – Скалларк озадачилась, перестав улыбаться. Ее желтый жилет ярко выделялся на черной безрукавке. На шее болталась подвеска в виде сердечка – наверняка подарок мамы.
– Промежутки в душе, – ответила я. – Не знаю. В жизни.
– С чего ты взяла? – Скалларк достала с полки другую книгу и удивленно посмотрела на обложку с обнаженным по пояс мужчиной и женщиной в откровенном наряде. Наверное, пыталась понять, есть ли у нее внутри какие-нибудь «промежутки». Я промолчала. Не хотелось признаваться, что когда взглянула на книжный ряд с табличкой «УЖАСЫ», то меня передернуло.
– Ладно, забудь. – Скалларк вернула книжку на место и демонстративно вытерла ладонь о штанину. – И прекрати уже все анализировать. Идем, я познакомлю тебя со своим другом.
Скалларк вернулась к прилавку и, когда я приблизилась, повернула в мою сторону тыкву, сказав с улыбкой:
– Познакомься с мистером Ужастиком.
– Мистер Ужастик?
– Убери это выражение лица, предупреждаю!
Я улыбнулась, но ничего не ответила.
Через четверть часа Скалларк закрыла магазин, и мы вышли на улицу. Мимо по мостовой проехала карета, запряженная двумя лошадьми. У кучера был высокий котелок и разрисованное белыми и черными красками лицо, изображающее провалы глазниц и мертвенную бледность.
– У нас и такое бывает, да, – подтвердила Скалларк, когда мы перешли дорогу и двинулись вдоль закрытых магазинов. Их витрины сияли в темноте, привлекая прохожих. Свадебные платья. Нижнее белье. Опять платья… Нас со Скалларк окружали со всех сторон люди в масках и костюмах. Я старалась не вздрагивать, когда кто-то случайно прикасался ко мне, но внутренне сжималась от дискомфорта. Вот мимо прошел высокий человек в костюме Смерти с косой, и я поежилась.
– Что с тобой? – Скалларк заметила, как меня передернуло, и удивилась.
– Не люблю маски.
– Боишься?
Мы встретились взглядами: в ее глазах сквозило неприкрытое изумление, я же не могла понять, зачем призналась вслух.
– Нет… нет, не боюсь, просто не люблю. Зачем прятать лицо, если ты не преступник?
– В этом суть Хэллоуина, – медленно и с иронией протянула Скалларк, по-прежнему внимательно изучая мой профиль. Чувствуя себя некомфортно под взглядом ее зеленых глаз, я ускорила шаги, но улица, украшенная фонариками, все не кончалась.
– Ты вообще могла не выходить из дома! – пропыхтела за моей спиной Скалларк, и я обернулась, чтобы увидеть, как смешно она размахивает руками, едва поспевая за мной. Я притормозила, украдкой оглядывая улицу. Скалларк продолжала: – Ты могла бы сейчас сидеть дома и готовить с профессором Харрингтоном печенье в виде летучих мышей, но вместо этого предпочла следить за мной. И как долго это будет продолжаться?
