– Он не может говорить, но он сказал. Не сейчас – давно. Я нашла его… всякие файлы. Он собирал информацию о подозреваемых. Не хочу жаловаться, – хмыкнула я, – но угадай, кто в списке под номером один?
Крэйг изумленно выдохнул и качнул головой, будто считал, что ослышался и, если хорошенько встряхнется, до него дойдет истинный смысл сказанного. Я не отводила от него взгляда.
– Ты шутишь?
– Нет, Крэйг, я не шучу, – заверила я. Набрала полную грудь воздуха и выдохнула. – Да. Но хуже всего не это. Хуже всего то, что я думаю, что, возможно, он прав. Я начинаю замечать всякие вещи, на которые Аспен мог обратить внимание. И думаю, что у него могли быть основания… так считать.
– Кая. Ты что-то не так поняла. Аспен не мог этого сказать. Или… – тут же надавил Крэйг, увидев мой взгляд, – это он ошибся. Это ошибка. Аспен любил Сьюзен. Тебя тоже.
Я приоткрыла рот от удивления.
– Это он мне сказал, – продолжал Крэйг, воспользовавшись моим молчанием. – Мы с ним немного сдружились. Я пытался убедить его не жить с Кирой и схлопотал за это здоровенную гематому на щеке…
– Я помню, – вставила я, прищурившись. Крэйг тогда сказал, что какой-то ревнивый дружок его подруги набросился на него в переулке.
– Ну вот. Он сказал, что не будет вдаваться в подробности, но делает это из-за тебя. Прозвучало все дико и странно, как, в общем-то, звучит и сейчас, но я ему поверил. Взгляд у него был абсолютно невменяемый. – Крэйг покачал головой, глядя на шумную завесу дождя. – Да… он сказал, что ни за что не позволит кому-то обидеть тебя.
Мы несколько секунд помолчали, затем я сказала:
– Идем домой, Крэйг. Хватит тут стоять.
– Да, идем. – Он подхватил меня под локоть и быстро потащил в сторону нашего дома. Мы шлепали прямо по лужам и промокли насквозь.
– Кажется, я потерял пачку печенья, – запыхавшись, пробормотал Крэйг, роясь в пакете. Мы только вбежали в подъезд и стояли, прислонившись к стенам, выкрашенным в больничный цвет. – И забыл купить шоколадку с орехами для Мары, которую она клянчила у меня.
– Ты серьезно? – Я посмотрела на Крэйга. – Мне казалось, ты не ладишь с Марой.
– Нет. Да. Нет, она просто ведет себя немножко странно в последнее время, а так – приятная маленькая леди.
– Как именно странно?
– Ну, – задумчиво пробормотал Крэйг, роясь в пакете и проверяя наличие покупок, – не считая того, что она постоянно спрашивала, как много раз я с тобой целовался? Ага, не смейся, я серьезно.
– Я и не смеюсь, – мрачно сказала я, выпрямляясь и отходя от стены. – Что еще она делала?
– Этого мало? Ей всего восемь лет, и она не должна приставать ко взрослым с такими вопросами. Раньше она хотела выйти за меня замуж, а теперь постоянно спрашивает, как хорошо я целуюсь.
– Крэйг, – я усмехнулась, – ты, наверное, для нее герой?
– Герой? – Он отвлекся от пакета, затем тоже выпрямился, задумчиво кивнув. – Ну, может, так и есть. Когда я был на юридическом, Анастасия часто просила меня присмотреть за Марой. Я читал ей сказки, водил на карусель и всякое такое. Ей нравился аттракцион в виде мухомора.
– Джорджи тоже постоянно говорила о любви. Из-за сказок, наверное. – Я подумала. – Все время повторяла, что я напоминаю ей принцессу, но мне стоит стать нежнее, иначе я могу распугать всех принцев.
Настала очередь Крэйга смеяться.
– Твоя сестра была очень умной.
– Не то слово, – улыбнулась я. Прочистив горло, сказала: – Идем наверх.
– Я приглашаю тебя на ужин, я говорил? – спросил Крэйг, бросив взгляд через плечо.
– Да. Ведь не зря ты меня вытащил.
– Не зря, – подтвердил он.
Когда мы вошли в его квартиру, он тут же стащил кроссовки, зацепив их одну за другой, и протопал на кухню, шлепая мокрыми носками по полу.
– Черт, не знал, что будет такой дождь, – услышала я его раздраженное бормотание. Я потопталась на коврике у двери и крикнула:
– Эй, я пойду, приму душ. И тебе советую сделать то же. И носки сними.
– Чтобы через тридцать минут была здесь, или буду опять тарабанить в твою дверь!
– Буду здесь, – пообещала я, отворачиваясь.
– Кая! – голос Крэйга, в котором отчего-то появилась искренняя горечь, заставил меня на секунду замереть. Я не хотела, чтобы все становилось таким личным. Но все равно обернулась и заверила:
– Я же сказала: сейчас вернусь.
И я вернулась. Переодевшись в сухую одежду, я вошла в квартиру Крэйга, тут же погрузившись в чудесную смесь из запахов жареного мяса и лука, томатного соуса и кофе.
Крэйг выглядел посвежевшим. Его темные волосы были мокрыми после душа и завились на концах, на плече болталось полотенце.
– Проходи, ужин ждет.
Кухня в квартире Крэйга была совсем крохотной, но уютной, не то что у Аспена, где каждый миллиметр был задрапирован черной тканью. Крохотный стол рядом с дверью на балкон уже был накрыт. Я присела на деревянную скамеечку и откинулась на стену. Крэйг опустился напротив, задев мои колени своими, и пробормотал:
– Я боялся, что ты не придешь.
– Я же сказала, что приду.
– Знаю, но от тебя можно ждать чего угодно.
Почти те же слова, которые однажды сказал мне Аспен: что я пугаю его, потому что настолько хорошо контролирую выражение лица, что он не знает, чего от меня можно ожидать. Отбросив эту невеселую мысль, которая, учитывая новые данные, была тревожным звоночком, я принялась за ужин.
– Вкусно, спасибо.
– Правда вкусно?
– Не притворяйся, что не знаешь о своих способностях.
– Просто пытаюсь тебя отвлечь, – он цыкнул. – Прекрати и притворись нормальным человеком.
«– Ты действительно робот.
– Я лучше, чем робот», – вдруг вспомнились слова Скалларк, и я тут же подскочила. Крэйг будто ждал чего-то в этом роде и оказался на ногах одновременно со мной. Я подняла руки, чтобы ему не пришло в голову касаться меня.
– Я так не могу, Крэйг. Мне пора домой.
– Успокойся, Кая, – сказал он, подходя ко мне. На крошечной кухне развернуться было негде, но он умудрился стоять в двух шагах от меня, да еще и руки вперед выставить.
– Нет, мне нужно домой.
– Сядь. – Он вдруг схватил меня за плечи и опустил на стул, а я вцепилась в его запястья, сжав так, что почувствовала, как в его руке хрустнуло. Он поморщился, но не отпустил, сказав:
– Ты просто человек, вот и все. И ты ни в чем не виновата. Ты ничего не сделала. Это Лаура. Ее задержали, и она созналась. Это не ты.
– А если я подставила ее?
